Читать книгу Идентичность - Леонид Подольский - Страница 31

Три недели пролетели как одно мгновение. Увы, нужно было расставаться. Предполагали, на несколько месяцев, но Лёня не выдержал и осенью прилетел на неделю. А на зимние каникулы встретились в Москве. Валечка остановилась у двоюродного брата, у того самого Василия Лисицына из ЦК. Лёня же – по блату – в гостинице «Бухарест».

Два года назад, еще при папе, он впервые ездил в Москву с однокурсниками. Вместе с ними прожигать жизнь отправился и Юра Мартиросов, известный в городе ловелас и гуляка, сын местного вино-коньячного короля, – его отец, Иван Саркисович, руководил всей краевой торговлей алкоголем. Протекцией Ивана Саркисовича они тогда и воспользовались. Через Юру его могущественный отец передал две бутылки коньяка и пламенный кавказский привет Борису Семеновичу, главному гостиничному администратору, и тот щедро предоставил студентам два номера на две бурных недели. С тех пор, приехав в Москву, Лёня всегда шел тем же маршрутом: передавал привет от Ивана Саркисовича и вручал администратору бутылку пятизвездочного коньяка, благо последнего сколько угодно было у папы. Папа в рот не брал спиртное, разве что по особо торжественным случаям или когда отвертеться было совершенно невозможно, выпивал рюмку, зато почему-то по всем праздникам, а нередко и между праздниками, папе дарили коньяк и тот пылился на полках.

Иногда в хорошем настроении папа пытался описать витиеватые маршруты, по которым перемещались бутылки; логистику, сказали бы в наше время, но в шестидесятые такое слово еще не знали.

Итак, больные дарили коньяк врачам, те, выпив свою долю, передаривали их кафедральным работникам, те – дальше, заведующим; доценты, профессора, а часто и просто соискатели, сдававшие кандидатский минимум, одаряли огненной жидкостью носителя высшей государственной теории, то есть папу, а он относил ее в огромный пятиэтажный дом на площади, смотревший в спину Вождю, олицетворявший могущество государства. И там, с этажа на этаж, бутылки с красивыми наклейками поднимались все выше, вплоть до Первого и еще дальше – в Москву. Наверное, не одни бутылки, но это много позже прогремели на всю страну статуэтки и вазы из чистого золота, ковры ручной работы из Дагестана, халаты и тюбетейки с золотым шитьем из солнечной Узбекской республики, да и много чего еще, но это все – потом, пока же время казалось почти платоническим.

Борис Семенович, принимая коньяк, просил передать привет Ивану Саркисовичу, «моему доброму другу». Очевидно, ему не приходило в голову, что серьезный студент, очень похожий на отличника, может быть самозванцем. Но, возможно, ему было все равно…