Читать книгу Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов - Страница 17

Вот смуглая, красивая гадалка,

Раскинувшая карты на полу.

Толпятся тени длинные в углу.

Она одна, ей никого не жалко.

Гремит вдали невидимая прялка.

Она глядит в сиреневую мглу

И знает – нить, продетую в иглу

Спокойно обрезает Парка.

Её глаза огромные темны,

Они слезой туманятся невольно.

Ей всё равно – однако сердцу больно

От наступившей сразу тишины.

Суровый мир, сокрытый за коврами,

Врывается, переполняя снами…

Мне дорога любовь безумного Эдгара

К Виргинии. Он никому на свете

За все сокровища не уступил бы нежной,

К нему покорно льнущей девочки. Не мог бы

Из города уехать, изменить порядок

Раз установленного дня, забыть тревоги…

Ей шёл девятый год, когда впервые

Постиг он, что любовь навеки свяжет,

Поработит его, но и взамен подарит

Преображённый мир. По вечерам у тётки

Засиживался он, размеренной беседой

Одновременно радуя и досаждая.

Он был любим, как сын, к его привычкам

И странностям обычно снисходили.

Виргиния росла с ним вместе…Утомлённый

Бесплодным днём, несущим огорченья,

Спешил он в дом, где был всегда желанен –

И память сохраняла для него

Теченье вечеров неповторимых.

Любил играть он с девочкою, наряжая

В костюмы фантастические кукол,

Придумывал смешные представленья,

Преображая комнату в огромный,

Народом переполненный театр.

Виргиния смеясь рукоплескала

Весёлым фокусам. В иные вечера

Они писали вместе акварелью

Кривые домики, деревья и людей.

Нередко у Эдгара на коленях

Малютка засыпала, прислонившись

К плечу. Боялся он тогда нарушить

Её покой, она казалась хрупкой

И маленькой. Безмолвно любоваться,

Оберегая сон её, он мог часами.

Был день рожденья тётки. У неё

Собрались гости. В их кругу Эдгар

Казался мрачным. Он сидел с бокалом

Вина и про себя скандировал стихи.

Так далеко была Виргиния, что даже

С ней перекинуться единым словом

Не мог он, так докучны были гости,

Что сердце разрывалося от скорби.

Вдруг все заметили Виргинию, все потянулись

К ней, заговорили сразу: – Да она совсем

Невеста! Как она мила! Немного

И замуж выдадим её! – Все эти шутки

Измучили Эдгара. И когда малютка,

Смущенье поборов, сказала твёрдо,

Указывая на поэта мрачного: – Я буду

Только его невеста! – Все переглянулись

И долго хохотали. В этом смехе

Обидного немного было, но Эдгар

Смутился, он не смел поверить

Словам Виргинии. Они стояли вместе

Среди смеющихся гостей и ждали

Когда утихнет гомон…

Так слагалось

Повествованье о любви поэта.

Как трепетал он в тёмном коридоре

Пустом и длинном. Притаясь в углу,

Он думал: – тут пройдут убийцы вскоре

И труп его покинут на полу.

Все двери заперты, закрыты ставни плотно,

Мосты разведены, во рву шумит вода,

На оклик часовых стремится безотчётно

Его душа – и так идут года…

Он одинок давно, и служат лицемерно

Ему враги, и сам он поощряет ложь.

Часы бьют полночь. Их удары мерно

И глухо падают… Той пытки – не уйдёшь!

Он волен сам себя испытывать. От Бога

Ему дана неограниченная власть.

Судьба страны в его руках, и строго

Судить он должен, чтобы не упасть

Во мнении держав соседственных. Заставил

Он всех дрожать при имени своём.

Топорщится и поднимает плечи Павел,

Пока слагаются сказания о нём.

Он строит фантастические планы

И правит призраками. Как невнятный бред

Нагромождаются указы, и туманны

Деянья – и ни в чём порядка нет,

Всё перепутано. Дыханье смерти снова

Его страшит, он напрягает мозг

Полубольной, и силой подавляет слово.

Один в углу он словно топит воск

И полнится кошмарами . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Давно перепутал я символы веры

И церковь свою воздвигаю на зыбком песке.

Меня вдохновляют подвижников древних примеры,

Строгие лики икон я созерцаю в тоске.

Мучительны поиски мудрого Бога,

И нет надежды себя спасти.

Творю молитвы, шепчу: – Прости!..

В моей душе гнездится тревога.

Когда готовится война,

Скорее прозреваешь Бога –

И сердцу бранная тревога

В годину смуты не страшна.

На подвиг позовёт страна,

И будет суд свершаться строго.

В глухие дни погибнет много

Людей. Им будет смерть красна.