Читать книгу Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов - Страница 5

– Милый друг, тебя безумно жалко,

Ты совсем пропащий человек.

Разве может резвая русалка

Объявиться в наш двадцатый век.

На уме у каждого машины

В голове тяжёлый шум стоит.

И гудят и рвутся исполины

А земля и бьётся и дрожит.

Только ты отстал и не примкнёшься

К быстрому движению машин.

Жалок ты – и сам в себе замкнёшься,

Навсегда останешься один.

Милый друг, тебя безумно жалко,

Просто так жалею от души,

Что с тобою сделала русалка,

Расскажи, сейчас же расскажи?..

В громком журчании

Чистой воды

Слышно страдание –

Признак беды.

Жалобы чьи-то,

Неведомый стон

Всё позабыто

Под рокотом волн…

Нету спасенья

И гибель близка

В близком веселье

Играет река.

Её тело опускалося на дно,

Девушка погибла, затонула…

Водяной взглянул в жемчужное окно,

Девушка в окно взглянула…

Мёртвый взгляд её заметил водяной

И любовь зажглася в непутёвом,

Жизнь вернул и для неё одной

Всё отдал, считаясь с каждым словом.

Но жемчужные дворцы ничем

Ей земной лачуги не заменят

Не поймут её печаль – зачем?

А поймут, так вовсе не оценят…

– Ты видишь и знаешь

Я очень богат

С землёй не сравняешь

Подводный наряд.

Зачем приуныла

Понять не могу,

Ну что позабыла

На том берегу?..

Как злючку такую

Я рассмешу

Давай зацелую,

Давай задушу…

– Отпусти меня на землю посмотреть

Здесь мне душно, я боюся умереть…

Вольный воздух солнечного дня

Может быть, обрадует меня…

Своё горе я откину прочь

Увидавши голубую ночь…

Я вдохну в себя веселье, из цветов

Наплету созвучие венков.

Отпусти меня, хочу одна побыть,

Как вернусь, начну смеяться и любить.

Выплыла, глядит по сторонам.

Знакомые места, и жутко и тревожно…

Она плывёт к разросшимся кустам

Их, раздвигая осторожно.

И кто же перед ней – красавец молодой

Она окликнула, зовёт к себе поближе,

Он подошёл, нагнулся над водой

Она зовёт всё медленней и тише…

На берег вышла, мирный разговор

С ним повела. Ему в любви призналась,

Сказала, где была до этих пор

И что на дне речном осталось…

– Пойдёшь ли мой милый на тёмное дно

Прекрасного много в речной глубине

Там всё водяным в мою власть отдано

И все под водой подчиняются мне.

Увидишь мой славный жемчужный дворец,

Увидишь моих ненаглядных подруг.

А пылкая страсть двух влюблённых сердец

Нигде не погибнет мой преданный друг.

Тебя окружу я заботой своей

И буду беречь твой пленительный смех,

Забудешь ты глупых и скучных людей

Среди бесконечных забав и потех…

Он всё забыл. Он слушает и ждёт,

Вот кончатся пленительные сказки,

Он в действиях своих отчёта не даёт,

Его заворожили глазки.

Он спал в объятьях, о дивный миг,

Что с ней? Она никак не понимает

Ей воздух вреден, взгляд её поник,

Она с восторгом умирает.

Это сильнейший удар,

Это ужаснейший случай,

Завял на руках милый дар.

(И ты себя больше не мучай)

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Река без конца бушевала

Нарушился крепкий покой,

Безумное сердце страдало,

Страдал Водяной.

Он девушку ждал и с тоскою

Глядел в непонятную высь

Теперь он враждует с землёю

Земля – берегись!

– Отдай моё прежнее счастье!

Сердитые волны ревели.

Так было ужасно ненастье,

Что люди бледнели.

– Милый друг, фантазия твоя

Превосходит всякие границы

И тебе рекомендую я

Позабыть все эти небылицы.

Ты очнись, ведь это глупый сон,

Ты живёшь, а вовсе не мечтаешь,

Погляди, как воздух жизнью полн,

Ты один весною отцветаешь.

Сам подумай, разве в этот век

Может быть какая-то Русалка,

Ты совсем, совсем пропащий человек,

И тебя мне бесконечно жалко.

Я был болен. Яркий свет

Мне покою не давал.

Я лежал, почти не спал

У меня был сильный бред.

Невозможные созданья

Нарушают мирный сон.

Я кричу: – Подите вон!

До свиданья! До свиданья!

Понапрасну резкий крик.

Все на месте.

– В самом деле

Вы мне очень надоели.

Поднимается старик.

Борода его седая

По колено. Он горбат

И глаза его блестят,

Злобной яростью пугая.

– Не уйдём! – стучит ногой

– Не уйдём! – кричит с азартом,

Бьёт рукой по старым картам:

– Поиграем, дорогой!

Вынул карты, начинает

Остальных поближе звать.

Принимается сдавать,

Зубы скалит и чихает.

– Нету лучше козырей!

– Мне всего милее пики!

И глаза, что были дики,

Стали несколько светлей.

– Ах, как мне надоело играть,

Всё-то время сдавать приходилось,

Ночь кончалась, и стало светать,

Голова у меня закружилась:

– Не могу, прекратите игру!

Мне на карты глядеть надоело.

– Хорошо, их сейчас соберу,

Кстати, там, на дворе, посветлело.

– Нам пора отдохнуть, дорогой,

Кто без сна обходиться умеет?

Где же карта? Нет карты одной,

Мы за нею придём, как стемнеет.

И с тяжёлой головой

Я провёл несносный день,

Мне казалось, это лень

Изощряет разум свой.

Чтоб от многого отвлечь

Просто нужен крепкий сон,

Я болезнью утомлён

И решаю раньше лечь.

Снова тот же, прежний бред,

Кругом голова идёт,

Слышу крик: – Сейчас идём!

Слышу ласковый привет.

– Не трудно такого, как ты обыграть

Мы каждую ночь будем в карты играть.

Но если случайно тебе повезёт

И в картах удача к тебе перейдёт

Покинем тебя, со своею игрой,

Партнёр, без сомненья, найдётся другой.

Тебя мы решили в конец доконать;

Мы снова явились, ты будешь сдавать.

Злой старик с горящим взглядом

И огромной бородой

Как вчера садится рядом

И беседует со мной.

У него гнилые зубы,

Невозможно гадкий вид,

Он сидит, надувши губы,

В карты пристально глядит.

Все смеются, будто рады

Пораженью моему,

Скачут, пляшут злые гады,

Что бормочут не пойму.

Понемногу я плутую,

Карты ловко подмешал

И веду игру иную

Обыграл и задрожал…

Они волчком завертелись, застонали

Карты схватили и плакали,

Старик как юла кружился, капали

Слёзы на пол,

вдруг с воем пропали.

В окно заглянул рассвет.

Я спокоен – их больше нет.

С той поры оставили меня

Невозможные созданья,

Им задорно крикнув: – До свиданья!

Поправляться начал я.

У реки, в болотистых местах,

Жёлтые цветы пестрели,

Я глядел на них без всякой цели,

Думал только о цветах.

– Я достану их, достану непременно.

Вдруг припомнил:

– что за ерунда,

Их сорвать… да никогда,

– Жёлтые цветы – измена.

В моей комнате приятно

Отдыхать и заниматься,

Всё туманное понятно,

Так и хочется смеяться.

Мебель: стол стоит, три стула,

Мне диван кроватью служит.

Полку книгами согнуло

И она под ними тужит.

На стене портрет старинный –

Это будет дед покойный.

Взгляд его прямой и чинный,

Вид спокойный и довольный.

Лоб высокий, он мечтает,

В нем была большая сила

Он погиб, и внук не знает

Где есть дедова могила.

За столом сижу без дела

И возможно, что скучаю.

Всё то, всё мне надоело.

Слушать шорох начинаю –

Разговор поймать случилось,

То в окно с весёлым светом

Само солнышко явилось

Разговаривать с портретом.

Вечером опять явились тени

И тревожили созвучьем слов,

Принесли большой букет сирени

И отрывки пламенных стихов.

Весело они кружились,

Был приятен их беззвучный смех,

Но когда малютки расшалились

Я, прикрикнув, напугал их всех.

Как они мгновенно разлетелись,

Как они смотрели на меня,

Маленькие громко разревелись,

Утешала их холодная луна.

Всё это было на том берегу

Где в речонку впадают ключи.

Говорил неизвестный:

– Давно берегу

я чудесные эти ключи.

И, подаренный прадедом лук

Бросил в воду – живая черта

Промелькнула – и нет ни черта –

Чтоб заплакать он нюхает лук.

Одни умирают спокойно –

Лицо их бывает довольно

И радостен вид,

Другим умирать невозможно –

Они умирают тревожно,

Унося с собой горечь обид.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Звёздным небом ходил любоваться

И срывать острожальную грусть,

Пессимизмом своим красоваться

Говорить безразличное: – Пусть.

Ждал от девушки мне не известной

Неизвестную ласку и смех,

Затевал разговор неуместный

И без злобы сердился на всех.

Хохотал над собой до упаду,

Хохотал, выбиваясь из сил,

Хохотал, укрывая досаду

И озлобленность в сердце носил.

Я не ждал рокового прихода,

Никого ожидать я не мог!..

Надо мною смеялась Свобода

И вела к Перепутью Дорог.

Обессиленный глупой судьбою,

Ничего я не мог обрести,

Утомлённый тяжёлой борьбою,

Я стремился от жизни уйти.

А теперь над собой издеваюсь,

Яд впитала моя голова.

По суровым дорогам скитаюсь

Золотые теряя слова…

Гибель своего «Я»

Предчувствуя –

отлетел!

Гибкая,

Яркая

Змея.

Я

не посмел –

– отвести взгляда

чувствуя близость яда.

Ты зачаровала,

Околдовала

Напугала –

мне легко и радостно стало.

Жало

Пылало

Было мало

того, что душа моя погибала,

Ты хохотала

и хохотала…

Была глубина

видна.

горела одна

луна.

Пролилась в небе жгучая синь,

Кто эту синь

сюда просил!

Всем простил,

оставил твердь

И радостно принял смерть…

Вспоминаю себя иным, прошедшим,

В плащ завёрнутым, с лирой в руках,

Гимны поющим – отошедшим,

Погибшим в ожесточённых боях.

Врагам, угрожая местью,

Голос мой пел под рокотанье струн,

Я призывал умирать с честью,

И сердцем, и сам был юн…

Помню пред девушкой горделивой

На коленях стоял в пыли…

А затем на площади шумливой,

Как еретика меня сожгли…

Разве позабыть сырую темницу

Закованного себя, в железе цепей,

От того, что не знал, кому молиться,

Молитвенной душой своей.

Всё моё преступленье, что на заре дней

Я впервые почуял созвучья,

И звучу всё сильней и больней,

За века отлетевшие мучаясь…

Милый мой, я влюбился. Сегодня

Вновь вечернюю девушку жду.

Сверхъестественной силою поднят,

Обхватил голубую звезду.

Хорошо мне висеть на просторе,

Я теперь на виду, на виду.

И ведут обо мне разговоры…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сердце своё размельчу на части,

Каждую часть повешу на куст,

Одену плащ, и весёлое счастье

По простору лесному искать поплетусь.

Каждой девушке стану дарить улыбку,

Чтоб она расцвела на подобье цветка.

Я – туман голубой и зыбкий

Для неё над лесом соткал.

Появись долгожданная незнакомка,

Улыбнись, я тебя пойму

Лес, окутанный туманной каёмкой

Погрузится в вечернюю тьму.