Читать книгу Серебряные горны - Надежда Сайгина - Страница 6

На территории лагеря стояла тишина. Лишь изредка встрепенется и подаст голос какая-то пичуга. Дети спали сладким сном, а в пионерской комнате уже проходила летучка. Вожатые получали задания на день.

– Итак, друзья! День бантика и солнечных зайчиков – это море улыбок, шуток, розыгрышей, обнимашек, целовашек. А мы сами… что делаем? – воодушевленно обращалась к молодым людям старшая вожатая, размахивая рукой.

– Подаём пример! – закричали вожатые, на лицах которых были нарисованы яркие веснушки, а на волосах завязаны разноцветные смешные бантики. – Да, мы готовы!

– В одиннадцать часов «Веселые старты» для всех отрядов, кроме первого, а через полчаса начнется «Комический футбол»! Ребята, ну фантазию проявите, придумайте что-нибудь! И чтобы у мальчиков не было никаких ЭТИХ, – выразительно показала Надежда на грудь. Вожатые захихикали.

А Надя уже повернулась к физруку.

– Михал Михалыч! Помощь нужна?

– Не, Наденька, у меня уже все готово. Я даже вожатым костюмы придумал. Трусы огромные! В ромашку! Вчера Клавдия Ивановна сшила из списанных занавесок.

– Умница вы наш! Вожатые, после полдника собираемся в клубе. От каждого отряда по одному веселому номеру. Потом экспромт-концерт. Ну, это я проведу…. И дискотека. Вопросы? Нет вопросов… Евгения Юрьевича сегодня не будет. Пользуемся магнитофоном. Александр вам в помощь!

– Не понимаю! – раздался властный голос Евы Петровны. – Что за чушь я сейчас слышу! Обнимашки, целовашки! Это же сплошное баловство! Не лучше ли нарвать ромашек для аптеки? Или провести смотр строя и песни?

– Нет, не лучше! – воскликнула непокорная вожатая. – Я считаю, что если после каждого «баловства» ребенок сможет ответить на вопросы «Чему я сегодня научился?» «Что нового я узнал и понял?», то можно считать, что день прошел не зря! И не зря мы здесь с вами работаем! Но иногда дети хотят и просто повеселиться…

– Вооот! Точно! Я всегда так думал, но не мог выразить словами, – закричал Степанов.

– Надежда Геннадьевна! – встала со стула Ева Петровна. – Меня все мучает вопрос. А где Евгений Юрьевич? Он почему-то часто пропускает планерки. А это в нашем лагере не позволительно.

– Ева Петровна, сегодня Евгений Юрьевич взял законный выходной и уехал в город на прием к врачу.

– Вооот! По поводу врача. Он ведь у вас воевал в Афганистане? У него с психикой все в порядке?

Вожатые недовольно зашумели.

– С психикой, Ева Петровна, у нашего музыкального руководителя всё в порядке. Медицинское обследование он проходил вместе со всеми. И если вопросов больше нет, планерка закончена.

– Ладно, Марины Степановны здесь нет, а мне с молодыми да ранними тягаться не след!

Ева Петровна отшвырнула стул и гордо прошествовала к выходу. Вожатые притихли.

– Все хорошо, ребята! – подбодрила Надежда вожатых. – И если ваши дети захотят помочь аптеке или помаршировать, то я не против. А сейчас всех прошу на зарядку! И не отлынивать, Вася и Сергей!

***

В городской поликлинике у кабинета ВТЭК, как всегда, толпился народ. Больные шумели и нервничали. Евгений уже давно перестал понимать, за кем он стоит и кто занял очередь за ним. Кто-то со скандалом входил в кабинет, и тут же поднимался крик, кто-то выходил. Евгений, чтобы не потерять спокойствие, стал думать, а как же расшифровать эту загадочную абревиатуру ВТЭК? «Врачебно-трудовая экспертная комиссия», – подумал он, и почему-то на ум пришёл тот роковой день…

***

1986 год.

Он вспомнил, как три года назад Надежда металась по небольшой кухне, боясь разбудить детей. Ничего не понимая, она в который раз спрашивала:

– Ну как же так? Как же так, Женя? Ну ведь ты же можешь не ехать. Отслужил уже, хватит.

– Ну не могу я отказаться, Надя, все наши едут! Всего на год!

– Но ведь у нас маленькие дети. Шурочке еще только два! Как же мы без тебя?

– Надя, я буду присылать деньги! – успокаивал жену Евгений.

– Да не нужны мне твои деньги! Ты хоть понимаешь, что тебя могут убить? Доброволец ты чертов!

– Надя, ну не надо устраивать трагедий. Год пролетит мгновенно… Ну хватит.

И вдруг Надежду словно озарило. Она села на стул и подняла на него свои огромные заплаканные глазищи.

– Я все поняла. Ты просто уходишь от меня. Тебе надоела бытовуха – дом, дети, работа, которую ты не любишь… Ты просто уходишь от нас туда, где легко.

– Это в Афгане-то легко? Но послушай, Надя!

– Я не хочу ничего слушать… Когда ты уезжаешь?

***

На очередной шум из кабинета вышла задёрганная медсестра. С трудом наведя порядок в очереди, она заметила Евгения.

– Соколов, Соколов! – подошла она к нему. – Степан Ильич сегодня не принимает, заболел. А вам надо именно к нему! Через недельку звоните в регистратуру, узнавайте! Да! Поднимитесь-ка в кабинет МРТ, заберите заключение обследования и принесите, когда придёте на прием.

***

На футбольном поле разгорались нешуточные страсти. Команда вожатых «Блошки» уже забила три мяча в ворота первого отряда. Разоделись футболисты кто во что горазд. На фоне вожатых-акселераток Надежда смотрелась пионеркой второго отряда. Она ловко перехватила мяч у перепачканной с головы до ног в земле Раисы и повела его к воротам. Судья, Махал Махалыч, подпрыгивая, словно мячик, бежал рядом и давал девушке наставления:

– Надюша, ну чего ты носишься колбасой? Не лезь в гущу, растопчут! Крутись с краюшку… да не лезь ты в центр, ведь раздавят, – уже кричал он, видя, что старшую вожатую окружили мальчишки первого отряда, путаясь в женских платьях.

– Гол! – взорвались трибуны криком. – Урррррааааа!

– Четыре—три! – кричал в рупор судья. – И благодаря последнему забитому мячу в ворота команды «Кваки» победа достается команде вожатых! Команда «Блошки», прошу принять медали!

***

Евгений подошел к кабинету магнитно-резонансной томографии, вежливо постучался и приоткрыл дверь кабинета. Из-за стола встала рентген-лаборант и истерично закричала:

– Да что ж это такое! Закрыто уже, закрыто на перерыв. Проветривание! Ни тебе чаю выпить, ни вздохнуть, ни охнуть! Видите, написано «Технический перерыв»!

Евгений взял себя в руки, чтобы не нахамить женщине, и ласково произнес:

– Милая сестричка! Вы уж простите, что доставляю вам неудобства, но ехал уж больно далеко. Меня послали забрать снимок головного мозга Соколова Е. Ю. Это очень важно, – елейным голосом пропел он.

Медсестра, сменив гнев на милость, подошла к железному стеллажу возле окна и принялась рыться в бумагах.

– Когда делали? А вот! Нашла. Евгений Юрьевич? – сухо спросила она и глазами пробежала по результату обследования. – А вы кто Соколову будете? – Евгений чуть помедлил и выпалил:

– Брат я ему! Родной брат…. Близнец!

– Такой же красивенький? – кокетливо спросила лаборант.

– Лучше!

– Жалко парня-то! Горе-то какое… Мать-то бедная… Женат? Дети есть? – засыпала женщина Евгения вопросами.

– Так что там… с братом?

– Так опухоль у него! Умрет скоро!

– Вы что, серьезно?

– Так серьезней не бывает…

– Но год назад ничего не было! Только контузия…

– Даааа, – протянула медсестра, – нет, нет ничего, а потом – бамс!

***

По лагерю в нелепом костюме «блошки» быстрым шагом шла сердитая Надежда. За ней вприпрыжку бежал сын и оправдывался.

– Мама! Я честно говорю! Я его не обижал! Это все ребята, а я и слова не сказал!

– Но ты его не защитил, – резко остановилась мать, присела и посмотрела сыну в глаза.

– Антоша, представь, а что, если бы с тобой произошел несчастный случай, как с Тарасиком? Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! – сплюнула через плечо Надежда. – И у тебя одна нога стала короче другой. – Тьфу, тьфу, тьфу! – ещё раз сплюнула Надя. – Ты хочешь играть с ребятами, хочешь, чтобы у тебя были друзья, а тебя все гонят от себя, обзывают, дразнят. Представил?

Антон крепко зажмурил глаза и насупил брови.

– Ну, и что ты чувствуешь?

– Мама, я чувствую, как мне обидно и больно в сердце. Мне хочется плакать… Мама, я все понял, я возьму этого мальчика под свою защиту!

– Молодец! Ты у меня настоящий мужчина! А Тарасику нужен друг и защитник!

***

От этой свистопляски с утра до вечера физрук Махал Махалыч немного приустал. Все-таки уже возраст преклонный. Побегай-ка с этой молодежью да по жаре. Пора и отдохнуть, подзаправиться, а то завтра турнир по шахматам. Махал Махалыч со своими мыслями не заметил, как столкнулся со сторожем Еремеичем. Тот, пыхтя, пёр на себе огромную сломанную ветку, бурча себе под нос!

– Ишь, до чего докумекали! Тарзанку заделали. А дерево вдрызг! Сломали… Бешенные кашалоты…

– О-о! Привет, Еремеич! Какие там у тебя кашалоты?

– Да ведь глянь, какое дерево сломали…

– Слушай, любезный, будь другом, – обратился физрук к Еремеичу, – добеги ты до нашей старшой! Пусть срочно напишет плакат «Шахматно-шашечный турнир»!

– Да, други, мои други! Да я все для другов, едришки-раскадришки! – бросил ветку Еремеич и с силой потряс руку физруку.

– Ну, я надеюсь на тебя! Не подведи!

– Ни-ни, – заверил его сторож, пнул ногой ветку и понесся к пионерской.

– Ну и Слава Богу! – успокоился пожилой физрук. – Им надо, пусть сами и пишут!

***

Пионерская комната была открыта настежь. Надежда все время забывала её закрывать на замок. Зато ключ от замка всегда болтался у нее на шее. Вот и сейчас: убежала в клуб готовиться к вечернему концерту и-и-и… «Заходите, люди добрые, берите, что хотите!» – подумал Еремеич.

Он вошел и осмотрелся. «Однако чисто у неё, не то, что у Людки». На столе разложен лист ватмана, краски, кисти, вода. Еремеич, ничтоже сумняшеся, взял самую толстую кисть, смачно макнул ее в краску и написал красивый плакат. Залюбуешься!

***

Уже совсем стемнело. Начал накрапывать противный мелкий дождик. Лампочку у фонаря на автобусной остановке опять кто-то разбил. Руки бы им поотбивать… Надежда близоруко вглядывалась вдаль. Увидев выезжающий из-за поворота рейсовый автобус, она улыбнулась. Автобус остановился, шурша шинами. Из него сошли трое уставших дачников в плащах и резиновых сапогах и направились в сторону Опяток. Евгения не было. Надя расстроилась. Побрела назад. У домика начальника лагеря Надя заметила мелькнувшую фигуру Марины Степановны.

– Марина! – крикнула она.

– Ну чего, не приехал? – спросила подруга. – Это был последний автобус… Ну, не расстраивайся, завтра приедет, ну опоздал человек, всякое бывает… А, может, прием перенесли…

– Нет, что-то случилось! Надо было мне с ним ехать, – расстроилась Надежда.

Девушки два раза обошли лагерь с обходом, пожелали всем спокойной ночи, но расстались с тяжелыми мыслями.

Надежда долго крутилась на узенькой кровати, и дурные мысли одолевали ее. Решила думать о хорошем… Хорошее – это то, что прошло совсем немного дней, а они так сдружились с Мариной, словно знали друг друга всю жизнь. Да и Ольга – Докторица – чудесный человек. Незаметно Надя задремала. Ее разбудил громкий звук. В темноте Евгений задел стул и выматерился. Надежда подскочила на кровати:

– Жень, включай свет, я не сплю! А ты на чем приехал?

– На такси.

– Ты что, с ума сошел? Это же такие деньжищи… – похолодела от ужаса Надя.

– А ты что хотела, чтобы я на вокзале с бомжами ночевал? – резко, даже агрессивно оборвал Евгений жену.

– А чего задержался? Я ждала тебя, все автобусы встречала. Жень, ты что, выпил? Что случилось?!

– Ничего! Все в порядке! Товарищей встретил. С кем не бывает?.. —сменил Евгений гнев на милость и запел:

Батальонная разведка!

Мы без дел скучаем редко.

Что ни день, то снова поиск, снова бой.

Ты, сестричка в медсанбате,

Не тревожься, Бога ради,

Мы до свадьбы доживем еще с тобой!

– А врач тебе что сказал? На ВТЭКе ты был? – не унималась Надя.

– Ну чего разгалделась? Надоела, как собака… со своими вопросами… Сказал, все в порядке! Здоров я! Здоров!