Читать книгу Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой - Нелли Шульман - Страница 4

Доктор Кардозо украсила временный кабинет в рудничной больнице детскими рисунками. В педиатрическом отделении каждый день появлялись школьные преподаватели. Малыши не отставали от программы. В отделение приходили и учителя из шахтерского, как по старой памяти звали его, центра досуга. В игровой комнате стояло пианино и маленькие мольберты.

– Дети редко проводят у нас больше двух недель, – сказала Маргарита на летучке, – но больница есть больница. С самыми маленькими лежат родители, но старшие скучают по друзьям, – дети рисовали старинное здание рудничной школы, куда ходила и Маргарита, поднимающиеся на холме стены будущего замка де ла Марков. На лесных полянах паслись единороги, девушки в средневековых одеждах разбрасывали розы.

– Маленький Виллем тоже рисует, – улыбнулась Маргарита, – он посылает открытки Лиоре, – на прошлой неделе особый рейс компании Эль-Аль доставил малышку с матерью в Брюссель.

– Она неплохо себя чувствует, – заметил дядя Эмиль по телефону, – вторая пересадка костного мозга оказалась успешной. Но лучше перебдеть, чем недобдеть, из аэропорта в Лувен их довезла скорая, – доктор Гольдберг не распространялся о том, кто оплачивает лечение Лиоры.

– Государство Израиль, – поняла Маргарита, – но Виллем и Джо тоже помогли деньгами… – пару недель назад Виллем съездил в Брюссель.

– Все на мази, – довольно заметил барон, вернувшись домой, – я знал, что королевская семья мне не откажет. Дамы растрогались, ее высочество принцесса Льежская плакала, – Виллем больше ничего не говорил, однако Маргарита предполагала, что бельгийский монарх тоже пожертвовал средства на лечение Лиоры. Женщина бросила взгляд на календарь.

– Операция через два дня, – она перекрестилась, – Джо в Лувене и мне надо отправляться туда, – на хозяйстве, как говорила Маргарита, оставалась одна Мишель. Виллем дневал и ночевал на строительстве атомной станции, Аннет не вылезала из директорского кабинета компании де ла Марков, как о ней до сих пор думала Маргарита. «ДЛМ» собиралась строить себе новое здание.

– Бывшее рудничное управление трещит по швам, – вздохнула невестка, – мы наняли еще тридцать инженеров. Большую часть времени они проводят на производстве, но есть экономисты, менеджеры по продажам, – Аннет загибала пальцы, – компьютерные специалисты. В общем, – подытожила женщина, – мы с Виллемом решили возвести индустриальный парк. Петр обрадуется еще одному заказу, – «ДЛМ» купила пустующий участок земли неподалеку от строительной площадки будущей станции.

– Мы проведем тендер, – объяснил барон, – думаю, что компании в Брюсселе захотят сэкономить на аренде зданий. Здесь хорошее автомобильное сообщение с Францией и Германией. Мы на перекрестке деловых путей, Бельгия всегда этим славилась, – в следующем году Виллем собирался именно во Францию.

– Я стану студентом почти на пятом десятке лет, – смешливо сказал кузен, – моего инженерного образования недостаточно. В Европейском Институте Управления Бизнесом хорошая школа, за год я получу звание магистра делового администрирования, а потом туда поедет Аннет, – Маргарита подозревала, что в следующем году поселок ждет очередное торжественное крещение.

– Аннет молчит, – она невольно положила руку на живот, – но, кажется, весной у них родится один малыш, – под ладонью Маргариты бойко задвигался ребенок. Первое ультразвуковое исследование назначили на следующую неделю.

– После операции Лиоры, – женщина опять перекрестилась, – Господи, только бы все обошлось, – для Джо вмешательство было, как сказал доктор Гольдберг, почти амбулаторным.

– Он быстро восстановится, – Маргарита повертела ручку, – но Лиора может умереть на операционном столе, – она хотела заранее поговорить с Анной.

– Пусть знает, что я не держу на нее зла, – Маргарита поднялась, – Джо совершил ошибку, но мы люди, а не ангелы. Важно, чтобы девочка выздоровела, об остальном мы подумаем потом… – телефон на столе заверещал, Маргарита сверилась с часами. Мишель отличалась почти военной точностью.

– Обед готов, – поняла доктор Кардозо, – она вернулась из школы, – Маргарита весело сказала:

– Через четверть часа я сяду за стол… – она нахмурилась:

– Лаура? Но зачем она здесь… – дав отбой, Маргарита пожала плечами.

– Явилась без предупреждения, без звонка. Паломничество паломничеством, но нельзя заставать людей врасплох. Хотя мы ее приютим, мы семья, – Маргарита повесила на дверь табличку: «Вечерний прием с 18.00». Больничный сад золотился купами осенних деревьев, в лазоревом небе плыли журавли.

– День какой славный, – Маргарита постояла у пруда с бронзовыми пеликанами, – все будет хорошо, все устроится, – миновав старинные чугунные ворота, доктор Кардозо пошла домой.

После смерти матери Мишель забрала себе старинный письменный стол, стоявший в ее спальне. Вещь происходила из замка де ла Марков. В годы войны шахтеры сохранили почти всю мебель, сваленную немцами на склад. Вещи пытались продать на аукционе.

– Никто ничего не купил, – усмехнулся доктор Гольдберг, – нацисты махнули на них рукой и выбросили во двор. Шахтеры все разобрали по домам, – он погладил темный дуб, – когда замок возведут, стол вернется на законное место, а пока пользуйся им на здоровье, – Мишель поставила на конторку любимую фотографию матери.

– Я еще не родилась, – Лада сидела в плетеном кресле под сенью яблонь, – это пятьдесят девятый год, – на столе Мишель разложила школьные тетради и присланный тетей Мартой из Лондона советский учебник русского языка. Старшая сестра оказалась требовательным преподавателем.

– Я защитила диссертацию, – заметила Аннет, – окончила университет с красным дипломом и школу с золотой медалью. В отличие от некоторых, – Мишель фыркнула, – мне не натягивали оценки в аттестате, – Аннет не спрашивала, зачем ей нужен русский язык.

Мишель писала сочинения, старшая сестра устраивала ей диктанты и контрольные работы. В ящике стола девушки лежал портативный диктофон от «К и К». Аннет, разумеется, говорила по-русски без акцента.

– Ты картавишь, – уверила ее старшая сестра, – но такое случается у многих, а в остальном ты звучишь, как русская, – тетя Марта прислала им копии советских фильмов. Мишель, наконец, увидела мать на экране.

– Она была очень хорошей актрисой, – тяжело вздохнул отец, – жаль, что она не могла сниматься на западе, – Мишель тихо сказала:

– Получается, что из-за него, – девушка мотнула головой на восток, – мама провела всю жизнь в страхе. Папа, – рука отца была теплой и надежной, – но что, если он узнает обо мне… – Мишель боялась думать о своем настоящем отце. Аннет почти никогда о нем не говорила.

– В последний раз мы виделись, когда нам не исполнилось восьми лет, – сестра помолчала, – летом пятьдесят третьего года. После падения Берии его арестовали, а за нами приехали люди в погонах МГБ. Теперь Павел в тюрьме, а он, – Аннет раздула ноздри, – бросил его на произвол судьбы, как он хотел бросить его в Татарский пролив, когда погибла мама, – отец уверял Мишель, что ей никак не столкнуться с Эйтингоном.

– Может быть, он мертв, – добавил доктор Гольдберг, – ему идет восьмой десяток. Или он старик и отошел от дел, – Мишель почему-то казалось, что это не так.

– Папа тоже не спрашивает, зачем я учу русский, – она уставилась на страницу нового учебника Бархударова для седьмого и восьмого класса.

– Перепишите, расставляя знаки препинания. «Восток» мчался над просторами Родины и я испытывал к ней горячую сыновнюю любовь. Да и как не любить свою Родину нам её детям если народы всего мира с надеждой обращают к ней свои взоры… – в советской школе Мишель должна была пойти в девятый класс.

– Где еще есть русский язык, – она помнила рассказы Ани, – а в десятом классе остается одна литература. Впрочем, «Один день Ивана Денисовича» там не изучают, – Мишель читала именно эту повесть, – такого от СССР не дождешься, – Аннет рассказывала ей о жизни на зонах.

– Исаак может оказаться в лагере, – девушка поежилась, – что, если его арестовали и он не узнал, что я согласилась на брак, – Мишель надеялась, что муж получил весточку из Иерусалима. Старшая сестра уверила ее, что на осенние праздники в хоральную синагогу непременно заглядывают туристы.

– Исааку все передадут, – улыбнулась Аннет, – или кто-то доберется в Малаховку, – о ее браке знала только ближайшая семья.

– И тетя Марта, – девочка оглянулась на ковер, – надо доделать упражнение, иначе они проснутся, – обычно по дороге из школы она забирала племянника из нового детского сада. Маленький Виллем не мог пройти мимо палочек и шишек на дороге. Мальчик тащил домой всякое, как выражалась Мишель, барахло.

– Которое они разбросали вокруг, – девушка прислушалась, – Виллем обрадовался неожиданному гостю, – племянник показал Паоло свои сокровища, начав с маленькой ветряной мельницы во дворе. Мальчик построил ее с отцом. По шахтерской привычке старший Виллем возвел в саду небольшой сарайчик.

– Где мы будем ковыряться с досками, – весело сказал барон, – когда замок закончат, я сделаю настоящую мастерскую, – обед Мишель накрыла на террасе. Тетя Лаура, как ее называла девушка, рассказывала о Флоренции и Риме.

– Они ушли с тетей Маргаритой в кабинет папы, – снизу раздался шум, – интересно, о чем им надо поговорить, – тетя приехала в паломничество к могилам святых Елизаветы и Виллема Бельгийских. Отца Виллема, покровителя сирот, пока не канонизировали, но в храме святого Иоанна появилась одобренная Ватиканом фотография нового блаженного. В Мон-Сен-Мартене стали появляться беременные женщины.

– Он считается защитником нерожденных детей, – вспомнила Мишель, – но тетя Лаура не ждет ребенка, она не замужем. То есть замужем, но словно я… – дети прикорнули на ковре, в окружении машинок и мирно сопящих собак. Гудини обжился в Мон-Сен-Мартене, однако дядя Джо замечал, что он все равно охотничий пес.

– В Африке у него найдется, где побегать, – смеялся дядя, – мы прилетим туда в сухой сезон, – Мишель достала из ящика привезенную из Иерусалима маленькую книжку Псалмов.

– Седьмой псалом за Лиору и тридцать седьмой за дядю, – Мишель читала Техилим каждый день, – и двадцатый за них обоих, – на ее столе лежал и учебник иврита.

– Я не специалист, – развела руками старшая сестра, – тетя Анна защитила докторат по ивриту, но у нее сейчас другие заботы, – Мишель бойко говорила, но хотела научиться писать сочинения.

– Это потом, – она услышала стук входной двери, – странно, тете Маргарите пока не надо в больницу, – Паоло что-то пробормотал, Гамен заворчал.

– Спите, милые, – Мишель ловко перенесла мальчиков на кровать, – вы набегались… – девушка выглянула на лестницу. Тетя Маргарита прислонилась к дубовой балюстраде.

– Что, тетя Лаура ушла, – недоуменно спросила Мишель, – надолго… – Маргарита незаметно покусала губы.

– Но я не могла ответить ей иначе… – она спокойно отозвалась:

– Ей надо съездить в Лувен, в университетскую библиотеку. Мы присмотрим за Паоло. Она вернется дня через два…

– Я не знаю, где ее искать, – поняла Маргарита, – она выскочила из дома, словно сумасшедшая. Но она знает французский, а такие места, не стесняясь, печатают объявления в газетах, называя вмешательство косметической операцией… – доктор Кардозо мрачно подумала: «Надеюсь, что вернется».