Читать книгу Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том восьмой - Нелли Шульман - Страница 11

На дубовом столе мистера Бромли поселился неуклюже сшитый из желтого фетра цыпленок. Рядом стояло цветное фото: «Милому дедушке от любящей внучки Леоны!». Адвокат взглянул на пышное, отделанное кружевами платьице, на серебристую корону, в светлых волосах девочки:

– Словно она фея из фильма, о Питере Пэне. Луизу пришлось три раза водить в кино… – он улыбнулся, – только Леона изображает не фею, а королеву… – дочь написала:

– Леона играла царицу Эстер, в спектакле, на Пурим. Ей нравится в воскресных классах, в синагоге, а следующим годом она пойдет в школу Общества Друзей… – школа помещалась рядом с особняком Зильберов, на Перл-стрит:

– У квакеров хорошее образование… – Бромли хмыкнул: «Это верно», – школа основана в прошлом веке, у нее отличная репутация. Марк весной покидает бизнес, – дочь нарисовала смешную рожицу, – практика останется под именем Зильбера, но управлять делами начну я… – Бромли гордился дочерью:

– В тридцать лет. Кэтрин молодец, ничего не скажешь. Там полсотни работников. Конечно, это потогонное предприятие, но нельзя не признать, что мой зять, не только успешный адвокат, но и отличный делец… – он вернулся к письму:

– Марк будет водить Леону в школу, здесь всего четверть часа пешком. Он собирается делать с ней уроки, и заседать в благотворительных комитетах. Миссис Блюма уговаривает его написать книгу, о старом Нью-Йорке, о эмигрантской жизни… – вот уже пару лет зять печатал колонку с юридическими советами, в New York Post:

– Желтая газета, – вспомнил Бромли, – но у публики колонка имеет большой успех. У него бойкое перо… – дочь приписала:

– В общем, как говорит Марк, он хочет насладиться законным отдыхом. Мы с нетерпением ожидаем скорой встречи, милый папа. Леона передает привет бабушке, дедушке и кузине… – дочь прислала фото, сделанные в саду особняка. Внучка пыталась удержать сразу двух котов, у ее ног лежала собака:

– Видно, что они счастливы, – тихо сказала Бромли жена, разглядывая альбом, – дожить бы до свадеб девочек, милый… – он поцеловал седой ввисок:

– Еще двадцать лет. Доживем. В любом случае, мы увидимся летом… – в июле дочь с семьей прилетала в Англию. Бромли отметил себе в записной книжке:

– Поговорить с его светлостью насчет сдачи дома в Саутенде.

– Он будет распродавать недвижимость, – решил адвокат, – у него теперь двое детей. Леди Полине потребуется приданое. Все имущество перейдет ее старшему брату, по майорату. Нет, надо выбрать небольшой домик на побережье. Луизе нужен морской воздух… – он кинул взгляд на светлые волосы внучки. Устроившись в большом кресле, у книжных полок, Луиза углубилась в иллюстрированное издание «Винни Пуха»:

– Они похожи, с Леоной, – понял Бромли, – только Леона мне напоминает еще кого-то… – вторая внучка, странным образом, смахивала на миссис Марту Кроу:

– Очерк лица у нее такой же, смелый… – подумав о миссис Марте, адвокат поднял трубку внутреннего телефона:

– Мистер Волков приехал? Пусть зайдет ко мне… – Бромли явился на работу, во второй день пасхальных каникул, из-за нелюбви к пустому времяпровождению. Через час его и Луизу ждал профессор, окулист, в педиатрическом госпитале на Грейт-Ормонд-стрит:

– Видимо, без очков ей не обойтись, – он поправил пенсне, – я тоже в ее возрасте первые очки надел. Наследственность, ничего не поделаешь… – после визита к врачу дед обещал Луизе зоопарк и пятичасовой чай, в Fortnum and Mason. Бромли повертел конверт, на столе:

– Заодно отдам ему билеты. Еще чего не хватало, ходить на всякую новомодную ересь, где королева Елизавета появится в бикини, или того хуже… – Бромли, патрону оперы в Ковент-Гарден присылали билеты на новые постановки. Он не доверял мистеру Бриттену:

– После Бетховена, и композиторов достойных не было. Вагнер слишком шумный. Хотя Чайковский неплох, надо признать… – он вызвал мистера Волкова из Мейденхеда, следуя письму, полученному конторой за два дня до Пасхи.

Прочитав послание, Бромли решил, что мистер Визенталь, из Австрии, видимо, разослал текст во все юридические фирмы в бывших союзных державах:

– Бедняга ничего не добьется, – подумал Бромли, – никому не интересны беглые нацисты… – мистер Визенталь, выживший в гетто и четырех концлагерях, освобожденный американцами из Маутхаузена, настаивал, что у него есть сведения о местонахождении бывшего эсэсовца, палача еврейского народа, как выражался автор, Адольфа Эйхмана. Бромли едва не отправил конверт в корзину, однако зацепился за название одного из лагерей:

– Плашов, под Краковом. Мистер Волков тоже там сидел, оттуда его отправили в Аушвиц… – для приема в коллегию адвокатов требовалось написать автобиографию. Мистер Волков, чрезвычайно скупо, перечислил свои занятия военных лет:

– Я выполнял свой долг, – сухо сказал он, – я не претендую ни на какие награды или звания… – Бромли только от мистера ди Амальфи услышал, что его подчиненный встречался с папой римским и вывозил евреев из Венгрии:

– Он мог знать этого Визенталя, по лагерю, – решил юрист, – и вообще… – Бромли посмотрел на фото покойного сына, сделанное еще в Германии, – как в Библии говорится, не стой над кровью брата своего… – Луиза подняла голову из кресла:

– Мистер Волков… – внучка слезла на пол, – рада вас видеть… – Волк пожал детскую ручку:

– Нравится это Бромли, или нет, – весело подумал он, – но вот она, будущая глава конторы. По ее лицу видно, что она обоснуется в этом кабинете… – подмигнув Луизе, он вытащил из кармана пиджака бумажный пакет:

– Случайно завалялось, – Максим улыбнулся, – даже не знаю, откуда это у меня… – Луиза сунула нос внутрь:

– От миссис Марты, – довольно сказала девочка, – моя любимая нуга… – пакетик нуги жена вручила Волку в Мейденхеде:

– Погрызешь, в поезде. Что он от тебя хочет, на каникулах… – Максим отозвался:

– Наверняка, ему просто не сидится дома. Ты тоже работаешь, даже здесь… – при ремонте в Мейденхед провели защищенную телефонную линию.

Бромли передал ему письмо:

– Я подумал о вас. Автор, так сказать, разделяет ваш военный опыт… – Волк пробежал машинописные строки:

– Он… – Максим замялся, – в общем, в этом месте он оказался позже меня. Но я возьмусь за дело, напишу ему… – Бромли покашлял:

– Должен предупредить, что гонорара не ожидается. Это работа… – от книжных полок донесся звонкий голос Луизы:

– Pro bono, дедушка. То есть ради общественного блага… – под раскрытой детской книгой Волк заметил переплет «Юридического словаря». Бромли покрутил седоватой головой:

– Верно. В общем, экзамен вы еще не сдали, но можете приступать к первому делу… – он поднял со стола конверт:

– Мне прислали билеты, на сегодняшнее представление, в Ковент-Гардене. Не желаете сходить, с миссис Мартой… – Волк сунул письмо Визенталя в портфель:

– Я лучше вернусь в усадьбу, поговорю с женой, насчет послания. У нее, как вы знаете, тоже есть соответствующий опыт… – Бромли знал.

Связавшись с юристами в Бонне, он получил однозначный ответ:

– Заводы фон Рабе были превращены в народные предприятия, при Гитлере. Соответственно, они перешли под управление сначала союзной оккупационной администрации, а теперь их разделили между новыми промышленными компаниями. Недвижимость семьи конфискована, как и у всех пособников нацистов. Там и недвижимости не осталось, все распахали бомбами, от острова Пёль до Баварии. Что касается вкладов, то швейцарцы потребуют официального документа, о первом браке миссис Марты. У нее не сохранилось ни одной бумаги. У Теодора-Генриха новое свидетельство о рождении, выписанное в Лондоне. В общем, никаких шансов на возвращение вкладов нет… – он кивнул:

– Хорошо. Не забудьте, на следующей неделе последний обед в Линкольнс-Инн, а потом у вас экзамен… – мистер Волков уверил его: «Все записано в календаре». Дверь закрылась, Бромли кинул билеты в портфель: «Окулисту отдам». Взглянув на часы, он велел Луизе:

– Доедай нугу, навести одно местечко и поехали к доктору. Он проверит, как ты знаешь буквы… – внучка вздернула нос:

– Лучше Леоны, я ее на два года старше… – аккуратно вернув «Юридический словарь» на полку, девочка, независимо, прошла в личную умывальную Бромли.

Справившись у хозяина лондонского пансиона, Фридрих выяснил, что для его кресла, во втором ярусе оперы, смокинг ни к чему.

Смокинги он видел один раз, на главе своей юридической конторы, и его госте, адвокате Штрайбле. Мужчины собирались на светский прием. Пройдясь по Сэвиль-роу, Фридрих заметил несколько манекенов в смокингах, в витринах дорогих портных:

– Можно, наверное, взять костюм напрокат, – неуверенно, подумал юноша, – эти вещи очень дорогие… – он решил, вместе с лимузином и просторной квартирой, непременно, завести себе и смокинг. Адвокат Штрайбль рассказывал о премьерах, в мюнхенской опере:

– Я тоже буду ходить в оперу, – подумал Фридрих, – фюрер любил Вагнера… – едва увидев его билет, из Ковент-Гарден, хозяин пансиона успокоил юношу:

– Просто наденьте костюм и галстук. Во втором ярусе не требуется вечерний наряд… – костюм и галстук у Фридриха имелись. По возвращении из Кембриджа он отыскал неприметный пансион, по соседству с вокзалом Кингс-Кросс. Постояльцев здесь снабжали ключом от входной двери. В десять вечера стойка портье закрывалась:

– Как раз то, что мне надо, – усмехнулся Фридрих, – учитывая мои планы, на фрейлейн Майер…

Он съездил на метро в Хэмпстед. Улица, где стоял семейный особняк фрейлейн, располагалась в получасе ходьбы от станции. Фридрих, внимательно осматривал лавки, по дороге, запоминал повороты и автобусные остановки. Большой дом, красного кирпича, со старомодными башенками, он нашел напротив парка. На кованой ограде виднелось изящное объявление: «Ателье Майер. Ремонт мебели, дизайн интерьеров». Фридрих вспомнил:

– Фрау Майер этим занимается. Сабина говорила, что ее мать, в прошлом, театральный художник… – разбитый нос Фридриха зажил. Он подумал, что рыжий парень, должно быть, ухаживает за Сабиной:

– В общем, он был прав, – признал юноша, – я бы тоже защитил свою девушку. Однако с этой Аделью никакой опасности нет. Она шлюха, она весело проводила время в Сирии, а потом сбежала… – по словам Садовника, фрейлейн Адель могла представлять опасность:

– Товарищи ей не говорили настоящих имен, – партайгеноссе цыкнул зубом, – однако она могла их описать, рассказать о месте, где жила. В общем, – подытожил Садовник, – найди ее, и, как следует, припугни, любыми способами… – сидя в кресле второго яруса, рассматривая программу представления, Фридрих улыбнулся: «Любыми способами». Обосновавшись в парке, с хорошим, цейсовским биноклем, он увидел всю семью фрейлейн:

– Пасхальные каникулы, дети в школу не ходят. Это ее младшие брат и сестра, Сабина о них рассказывала… – высокий, темноволосый парнишка отъехал от дома на велосипеде. Девочка возилась в палисаднике с двумя черными котами:

– И старший брат, мебельщик. Он идиот, оказывается, – Фридрих поморщился, – таких людей надо уничтожать, как делали при фюрере… – невысокий, светловолосый юноша, больше напоминавший подростка, развесив в саду белье, уселся на ступенях крыльца, с детской книжкой. Фридрих увидел и фрау Майер, хорошенькую женщину лет сорока, за рулем семейной машины. Отчим, англичанин, действительно был инвалидом. Фридрих рассмотрел костыль пожилого человека, побитую сединой голову:

– Он лет на двадцать старше жены. Теперь я знаю, чем пригрозить фрейлейн Майер… – зал наполнялся. Фридрих разглядывал фото фрейлейн, в программке. Девушка едва заметно улыбалась, опустив большие, темные глаза:

– Новая солистка оперы, выпускница Королевской Академии Музыки, мисс Адель Майер. Дебют в сольной партии: Пенелопа, леди Рич… – из программки Фридрих узнал, что опера посвящена царствованию королевы Елизаветы:

– Шестнадцатый век, – смешливо подумал юноша, – евреев среди героев ждать не стоит. Герр Бриттен, автор, тоже не еврей… – он наткнулся на еврейское имя на оборотной стороне глянцевого листа:

– За фортепьяно, приглашенный солист оркестра оперы, мистер Генрик Авербах, Израиль… – оркестр настраивался. Вынув бинокль, Фридрих нашел пианиста:

– Дегенеративное лицо, как говорит Садовник. Еще и волосы длинные отрастил. Во времена фюрера, его бы выкинули на улицу, из любого оркестра. Евреи, вроде Мендельсона, только портили арийскую музыку… – переведя бинокль на партер, Фридрих замер:

– Быть того не может. Или ему тоже поручили это задание? Я еще молод, его могли послать сюда, присматривать за мной… – в партере спокойно усаживался в кресло посланец нового рейха, якобы швейцарский делец, выступавший пять лет назад в гостиной Садовника:

– Он остановился в «Талии», я проверил его вещи. Садовник сказал, что ему можно полностью доверять. Я подумал, что он, наверное, служил в танковых частях СС. Он небольшого роста… – светловолосый, с военной осанкой мужчина, носил безукоризненный смокинг. Фридрих, краем уха, услышал начало увертюры:

– Я к нему не подойду… – он направил бинокль на сцену, – это против правил, но проследить за ним надо. На всякий случай, для безопасности движения… – бархатный, тяжелый занавес медленно раздвинулся. Фридрих решил спуститься в антракте в фойе партера:

– Я не стану ему попадаться на глаза, но вдруг он здесь с кем-то встречается. Надо понять, с кем… – его кресло стояло в первом ряду яруса, у барьера: