Читать книгу Неурядицы в вечерних землях. Очерки политической философии христианского либерализма - Николай Блохин - Страница 5

Допустим, что в социалистической стране есть центральный планирующий орган. Допустим также, что он способен собрать всю информацию о наличных ресурсах и все заявки потребителей. Собрав эти сведения, он сможет запланировать производство уже известных товаров и услуг с помощью уже известных технологий (в реальности будут сложности и с этим – но, ради простоты изложения, это можно сейчас опустить).

Однако центральный планирующий орган, будь его руководители хоть семи пядей во лбу, не может запланировать производство ещё не придуманных товаров и услуг с помощью ещё не изобретенных технологий и способов организации производства. У планирующих инстанций не просто нет информации об этих товарах, технологиях, способах – они даже и не знают, у кого эту информацию запрашивать. Будущие изобретатели и разработчики сами не знают заранее, что у них получится, и получится ли что-нибудь стоящее. Тем более, этого не может знать никто другой.

Следовательно, центральному планирующему органу придётся реагировать (корректировать план) по мере поступления предложений от изобретателей, рационализаторов производства и т. д. Если экономические решения принимает узкая группа руководителей центрального планирующего органа, многие полезные идеи будут отвергаться из-за неизбежной ограниченности времени, сил, опыта и кругозора любой небольшой группы людей. То, что руководители будут консультироваться со специалистами, не решает проблему: специалисты (или кандидаты в специалисты) тоже бывают разные, и руководителям самим придётся решать, каких специалистов слушать, а каких нет.

Таким образом, первый и, пожалуй, самый известный и понятный аспект аргумента о рассеянном знании сводится к тому, что в централизованной плановой экономике любые новые идеи на пути к реализации должны пройти через узкое бутылочное горлышко Госплана или даже высшего политического руководства. Условный «тов. Сталин» должен лично решить, какие строить автомобили, какие снимать фильмы, лично разобраться в научной и практической ценности «менделизма-вейсманизма-морганизма» и во множестве других вопросов.

Это бутылочное горлышко не просто узкое и труднопроходимое. Нельзя не заметить, что оно очевидно у́же, чем в рыночной экономике, где действуют многие независимые друг от друга частные собственники – и где люди с идеями, но без ресурсов для их реализации могут обратиться к любому из таковых, а не к одному-единственному тов. Сталину.

Следует заметить, что проблему бутылочного горлышка независимо от Хайека осознали и многие социалисты, причём не только давние соперники марксистов – анархисты, но и некоторые из марксистских теоретиков (см., например, статью Л. Д. Троцкого «Советское хозяйство в опасности»19, увидевшую свет ещё в 1932 году; из этой статьи, как дуб из желудя, выросли концепции «социалистической демократии20», распространившиеся в левом движении конца XX – XXI вв.).

Социалистические решения проблемы обыкновенно сводятся к тому, чтобы доверить экономическое планирование не узкой группе руководителей, а широким собраниям, включающим демократически избранных представителей всех заинтересованных сторон – трудовых коллективов предприятий, ассоциаций потребителей, разнообразных гражданских движений и т.п., или вообще всех граждан, в духе прямой демократии.

Можно согласиться, что в широком собрании будет представлено больше носителей разнообразного опыта и компетенций, чем в узкой группе. Но, как ни парадоксально, передача власти широкому собранию отнюдь не повысит качество принимаемых решений.

Для принятия решения требуется, чтобы с предложением согласились все или хотя бы большинство членов собрания. Пойдём социалистам навстречу – допустим, что среди членов широкого собрания не будет людей, совершенно невежественных в обсуждаемых вопросах. Даже в этом случае какая-то часть из них непременно ошибется при решении любого сколько-нибудь нового, сколько-нибудь нетривиального вопроса. Каждый человек время от времени ошибается, даже в своей профессиональной сфере. Поэтому очевидно, что при обсуждении любого нового, спорного, ещё не проверенного проекта будет действовать такая закономерность: чем больше людей участвуют в обсуждении, тем более вероятно, что часть из них совершит ошибку. Более того, нет ничего неправдоподобного в предположении, что при оценке каких-то новых и непроверенных идей ошибаться будет большинство. История фундаментальных и прикладных наук, так же как история экономики, знает много таких примеров.

Сторонники социалистической демократии явно или неявно считают, что в ходе свободной дискуссии любые ошибки отдельных людей будут устранены. Благодаря обмену мнениями и распространению информации, участники собрания смогут устранить заблуждения друг друга. Они предполагают, что переговоры между представителями заинтересованных сторон: «это не процедура агрегирования ранее существовавших предпочтений, но, скорее, трансформирующий процесс, в ходе которого меняются оценки и предпочтения»21.

Однако стоит только явно сформулировать эту идею, как ее несостоятельность делается очевидной. Нет причин считать, будто каждый человек, придерживающийся ошибочных взглядов, или даже большинство таких людей, вступают в дискуссию, будучи открытыми к доводам оппонентов, и позволяют себя переубедить. С другой стороны, нет причин считать, что способностью распространяться, завоевывать сторонников и побеждать в дискуссии обладают только истинные идеи. Для победы в дискуссии идее не обязательно быть правильной – достаточно правдоподобия и соответствия желаниям аудитории.

Итак, ошибающиеся будут; их позицию тоже придётся учитывать – всегда, если решения принимаются консенсусом, или во многих случаях, если решения принимаются большинством голосов. Другими словами, многие или даже все принимаемые решения придётся «корректировать», чтобы учесть мнения, которые впоследствии окажутся ошибочными.

Поэтому преодолеть «демократическое» бутылочное горлышко не только не легче, но в ряде случаев может оказаться ещё труднее, чем в системе, где планирует Госплан под руководством Политбюро.