Читать книгу Ложная демократия. Новая аристократия - Р.А.А. - Страница 10

Внутриплеменная конкуренция приводила к тому, что сильные особи забирали себе наилучшую добычу или найденные другими членами племени некоторые полезные ресурсы. Но в целом это не приводило к развалу племени, так как слабых куда больше пугал внешний мир и чужаки, нежели какие-то лишения внутри племени. Фактически племя могло разделиться на части только в случае какого-то кризиса, будь то поражение от других племен или недостаточное количество ресурсов для выживания племени как единого организма. Поэтому, несмотря на иерархичность и возможное доминирование одних над другими, племя продолжало существовать, способствуя выживанию как сильных, так и слабых, в результате чего формировалась определенной степени духовная общность, которая основывалась на совместном жительстве с рождения и на невозможности распада племенного социума.

Чем сильнее общность объединения живых существ, тем больше такое объединение действует как единый организм, и тем меньше оно заботится об интересах каждой конкретной особи. Фактически общность формирует некую новую единицу жизни, которая забирает цель в виде выживания и продления жизни от ее составляющих индивидов на саму себя.

Общность в первую очередь основывается на альтруизме – это утверждение верно для любых типов человеческих обществ, включая первобытное племя. С учетом существующей иерархичности и конкуренции, как в первобытном племени, так и в современных обществах, такое заявление кажется несколько абсурдным. Но обеспечить себе лучшее положение в обществе и помочь более слабому человеку в плохой для него ситуации – разве это не наилучший вариант для самого себя? Кроме того, все живые существа и, в частности, люди не являются абсолютно логичными, так как в их природе находится множество противоречивых инстинктов и стремлений. Помочь другому, но все же позаботиться о самом себе – это вполне нормальное поведение для человека. Поэтому нет ничего удивительного в том, что даже при конкуренции именно альтруизм является опорой общности.

Наибольшей общность будет тогда, когда все члены объединения будут действовать как единое целое, ставя интересы социума выше своих собственных, что может быть только при максимальном альтруизме и отсутствии эгоизма. Как бы прекрасно не звучала фраза «максимальный альтруизм и отсутствие эгоизма», но ничего подобного никогда не было, но и более того – не должно быть. На это есть одна очень веская причина, заключающаяся в том, что максимальный альтруизм, т. е. исключительная жизнь ради других, не приносит объединению человеческих особей максимально возможную выгоду в долгосрочной перспективе, которая как раз и способствует его существованию. Чтобы в этом убедиться, необходимо представить древнее племя с внутренней конкуренцией, которая позволяла самым сильным мужским особям получать наибольшее количество благ и во многих случаях обладать наибольшим количеством жен. Последнее, в частности, приводило к тому, что наибольшее количество потомков было именно у сильнейших. В свою очередь, это способствовало силе будущего племени, так как в среднем от сильных и здоровых родителей рождаются такие же дети. Максимальный альтруизм и взаимопомощь в такой ситуации привели бы к уравниловке и функционированию племени по принципу «от каждого по способностям, каждому – по минимуму», что привело бы к приблизительно одинаковому числу потомков всех представителей племени и в результате его ослаблению в будущем по сравнению с теми племенами, в которых действует конкуренция. Т. е. внутриплеменная конкуренция за свое лучшее положение способствовала улучшению положения всего племени в будущем по сравнению с ситуацией максимальной взаимопомощи. Аналогичное улучшение можно также наблюдать в современной экономической системе. Поэтому все человеческие утопии с максимальным альтруизмом и максимальной взаимопомощью друг другу проигрывают суровости жизни. Они как будто бы идут против природы, против созданных ею законов и неравенства существ. Они не могут существовать длительный период времени и, следовательно, с точки зрения жизни их вообще не должно быть.

Из вышенаписанного также следует, что максимальная долгосрочная выгода человеческого объединения возможна только тогда, когда в нем наличествует определенная доля эгоизма, а именно – необходимого эгоизма. Граница между таким эгоизмом и избыточным довольно неопределенная, так как все существа, в том числе и люди, являются разными, что приводит к тому, что для одного человека достаточен просто кусок хлеба, а для другого необходима великая цель, без которой он не может жить. Второе нельзя отнести к какой-то патологии, так как цель может быть обязательной потребностью некоторого человеческого естества. Поэтому утверждение о необходимом и избыточном эгоизме более иллюзорно, нежели реально. Однако есть случаи, когда избыточный эгоизм настолько ярко выражен, что не может не бросаться в глаза. Например, когда человек эксплуатирует других только с целью собственного обогащения; когда один обладает всем, а другому не хватает на еду; когда один играет жизнями других; когда человек готов идти по головам ради достижения богатства или положения в обществе. Грань между тем и другим стерта, но крайние точки необходимого и избыточного видны отлично. Необходимое для человека – это еда, вода, жилье и одежда, а избыточное – возможность получить что угодно и недосягаемое для других количество материальных благ.