Читать книгу Ложная демократия. Новая аристократия - Р.А.А. - Страница 3

Каждое существо, каждое стадо и каждая стая борется за свое существование. Этот факт является своего рода универсальным, неотделимым от нашего мира, законом. Куда бы вы ни взглянули, везде сможете найти его проявления: в лесу, где волки пытаются загрызть оленя; в небе, где хищные орлы осматривают землю и ищут себе добычу; в море, где акулы поглощают мелких рыб. На нашей планете нет такого места, где разные виды существуют только в мире и гармонии.

Выжить и продолжить жизнь несмотря ни на что – вот первоначальная цель бытия. Об этом свидетельствует, с одной стороны, логика самой жизни, согласно которой существовать в течение длительного отрезка времени могут лишь те виды, которые выживают в любой борьбе до момента полового созревания и продолжают свой род, а с другой – всё, чем живые создания наделены: зубы, чтобы измельчать пищу или рвать врагов; лапы, чтобы перемещаться в пространстве для поиска еды и спасения от прирожденных недругов; глаза, чтобы видеть полный опасности окружающий мир; уши, чтобы слышать происходящее; притяжение противоположных полов для зарождения будущей жизни; защита потомства, дабы оно не погибло сразу после рождения и т. д. Возможности всех без исключения живых существ проявляются, в первую очередь, именно в обеспечении продолжения бытия себе подобных.

Однако цель выживания и продления жизни сама по себе не создает борьбы. Никакое существо никогда не стало бы совершать насильственные действия по отношению к другому без причины, так как рано или поздно борьба без необходимости привела бы существо к гибели, а его вид – к вымиранию. В результате распространились бы миролюбивые виды, а окружающая нас природа представляла бы собой настоящую утопию безо всякого насилия. Но реальность не такая, никогда такой не была и никогда такой не будет. Это означает, что борьба является необходимостью, и проистекает она из недостатка необходимых ресурсов для выживания всех пришедших в этот мир существ. Именно это, ставя под угрозу бытие, вынуждает представителей всех форм жизни бороться с другими ради самих себя. В такой борьбе побеждают самые сильные, а слабые могут погибнуть, так и не получив нужного. Сильные, выйдя из борьбы победителями, будут продолжать бороться, и необходимость борьбы будет передана их потомкам.

Человек – не исключение в этой борьбе. Сейчас люди живут в цивилизации, в основном, в городах, в которых на каждом шагу находятся супермаркеты, рынки и мелкие бутики, продающие огромное количество разнообразной пищи, одежды и других товаров, тем самым устраняя всякую необходимость явной добычи требуемого для жизни. Но в далекой древности наши предки жили по законам природы, и они сражались с враждебным миром за свое существование и существование своих потомков. Это сражение, этот способ выживания не просто оставили в нашей наследственности свой отпечаток, но и породили, вероятно, наиболее воинственное и опасное создание из когда-либо существовавших. Достаточно вспомнить, сколько ранее было войн, набегов племен, ограблений, преднамеренных убийств и иных жестокостей, чтобы в этом убедиться. Вся история человечества есть сплошная борьба, а мирное время представляет собой иллюзию, которая оставляет лишь малый след в нашей памяти.

Любая среда обитания и способ жизни накладывают на существ определенный отпечаток, который может еще долго оставаться в наследственности и пробуждаться при определенном воздействии окружающей среды. В зависимости от видов живых существ и их способностей, влияние одной и той же среды может быть различным. Способ порождения такого следа (приспособления и эволюции) для современной науки, несмотря на множество теорий, все же остается неизвестным. Однако в его существовании сомневаться не приходится: без наследственного приспособления под окружающую среду выживание существ невозможно.

Все живые создания, следуя цели выживания, опираются на инстинкт самосохранения, который порождает чувство страха и качество характера, именуемое эгоизмом. Страх заставляет всех спасать себя от опасности, в то время как эгоизм эту самую опасность и создает путем порождения борьбы за необходимые ресурсы.

Следует отметить, что в людях существуют разные проявления эгоизма. Так называемый жизненный эгоизм заставляет бороться с другими, чтобы выполнить цель выживания и продления рода. Это здоровое, адекватное качество. И существует эгоизм, который следует назвать себялюбием. Это не жизненное качество, а порок, вынуждающий человека желать как можно большего количества материальных благ, независимо от необходимости в них.

Инстинкт самосохранения задает беспокойство о себе, а в случае необходимости и борьбу, но он не способствует продолжению бытия. Это делает второй фундаментальный инстинкт – инстинкт продолжения рода.

Самый примитивный инстинкт продолжения рода – первая ступень его развития «заставляет» существ прибегнуть к средству размножения без каких-либо обязательств по отношению к своим потомкам или друг к другу. Таким инстинктом, например, обладают все примитивные формы жизни, плодящиеся делением. На второй ступени развития этот инстинкт проявляет себя заботой о своих потомках. Причем, этим проявлением обладают также и те виды, которые подкидывают своих детенышей другим, тем самым снимая с себя любую ответственность за их выживание. К таким видам, например, относится обычная кукушка. Третья ступень развития этого инстинкта кардинальным образом разнится между видами. Например, муравьи формируют своеобразное общество, которое всегда действует как единый организм, ни капли не беспокоясь о выживании каждого конкретного муравья (за исключением разве что королевы); волки – мелкие стаи; а многие травоядные – крупные стада. В этих примерах общим является привязанность к другим, возможно даже не родственным существам одного и того же вида.

В ранние времена жизни предков человека развитие инстинкта продолжения рода до второй ступени привело к формированию некоей небольшой общности, которую можно назвать первобытной семьей. Причины, которые стимулировали развитие этого инстинкта, так и останутся для нас навсегда неразгаданной тайной. Однако однозначно можно утверждать, что в таком развитии была большая необходимость. В жизни в целом не бывает случайно происходящих событий: просто так ни создания, ни виды, ни стаи никогда не меняются. С учетом огромной привязанности людей к своим близким, которая – это следует особенно подчеркнуть – является результатом способа выживания предков всех ныне живущих людей, очень вероятно, что без зарождения семьи того или иного типа человечества сейчас бы не было.

Дальнейшее развитие инстинкта продолжения рода привело к формированию первобытного племени, в которое входили несколько семей. В большинстве случаев эти семьи должны были быть в определенной мере родственными, так как очень маловероятно, чтобы какая-то семья или отдельный человек в древнее время преодолел тысячи километров ради присоединения к неизвестному ему племени.

Численность самого первого первобытного племени не могла быть большой. Едва ли в нем было хотя бы 100 особей. Это зависело от наличия внешних ресурсов и увеличения выгоды в виде их добычи сообразно количеству его членов. Например, выжить вдвоем могло оказаться легче, чем поодиночке, а выжить при объединении в 10 особей – еще легче. Но, к примеру, при объединении в 1000 особей могло бы не найтись ни леса, ни поля, которые дали бы необходимое количество еды для пропитания их всех. Поэтому при нерациональном объединении большого количества особей у каждой из них сработал бы инстинкт самосохранения, в результате чего объединение прекратило бы свое существование: никакое существо не будет специально идти к другим, чтобы у него отобрали средства для жизни, и оно из-за недостатка необходимых ресурсов погибло. Изначальное объединение распалось бы на множество меньших объединений с неким оптимальным размером для выживания, например, в 10 особей, и такие группы начали бы конкурировать друг с другом.

Была ли борьба за ресурсы внутри племени? Вне всякого сомнения, она была. Причина тому – инстинкт самосохранения, который никуда не делся от развития инстинкта продолжения рода. Вернее, инстинкт продолжения рода проявлялся с наибольшей силой по линиям «мать-ребенок», «отец-ребенок», «мать-отец», но не по линии «ребенок-ребенок», в которой позицию первенства занимал инстинкт самосохранения, обеспечивающий конкуренцию1.

По какой причине племя не распалось на части из-за внутренней конкуренции за ресурсы? Почему существа все равно продолжали жить вместе, даже если кто-то мог поступать с ними несправедливо внутри такого объединения? Потому что борьба внутри племени не могла принимать масштабы и жесткость борьбы внешней, ибо в противном случае племя действительно потеряло бы свою цель существования: никто не будет поддерживать то, что делает его жизнь намного хуже, сложнее и тяжелее. Это противоречит всем естественным стремлениям жизни, или, если сказать по-другому, такая поддержка есть прямая дорога в небытие.

Однако можно возразить, сказав, что человек, живущий в обществе, не знает, какова вероятность его выживания в дикой природе, и поэтому усложняющее жизнь общество все равно не распадется. Действительно, это так, но на то существует совсем иная причина – воспитание, благодаря которому человек во многих случаях дорожит обществом больше, чем своей жизнью, что прекрасно видно на примере войн: люди подчиняются властителям, которые отправляют их на верную смерть, но все равно не покидают объединения себе подобных. Поскольку в далекой древности воспитание было совсем иным, то этот аргумент не применим к племени, которое только-только начинает свое существование. В то время предки человека могли сравнить сложность выживания в дикой природе и сложность выживания в племени, и они выбрали второе, а не первое, что свидетельствует об упрощении жизни при объединении. В противном случае человеческого общества сейчас действительно не было бы.

На раннем этапе развития наших предков племя было грубым образованием без особой заботы друг о друге, так как цель для каждого в нем состояла в получении необходимых ресурсов для себя, но с помощью других. Это объединение позволяло особям охотиться на крупных животных и защищаться от них, что увеличивало вероятность выживания всех.

В дальнейшем происходило приспособление наших предков к социальным условиям проживания или, если быть более точным, выживания. Такое приспособление для каждого отдельного существа вылилось в качество, называемое альтруизмом.

Зачатки альтруизма берут свое начало с ранее упомянутого инстинкта продолжения рода, так как беспокойство родителей о ребенке уже является своего рода самопожертвованием, без которого дети имеют намного меньший шанс выживания. Альтруизм же, как явление, распространяет беспокойство и заботу о других не только на своих детей, но на многих особей, правда, только в неблагоприятных для жизни ситуациях. Конкретная причина его возникновения так и останется за завесой тайны, однако причина его сохранения в потомках является известной. При конкуренции выживают самые сильные, а альтруистическое существо обладает силой всей своей жизни, в критических ситуациях оно отбрасывает свой страх и концентрируется на единственной задаче – победе ради других. Существо, движимое эгоизмом, обычно обладает страхом перед силой, которая ему неведома. Причина этого кроется в истоке эгоизма и страха: оба они исходят из инстинкта самосохранения и, следовательно, обычно сопутствуют друг другу. Только исключительно здоровый жизненный эгоизм не поддается страху, но он есть далеко не у всех. Поэтому схватка между бесстрашным альтруистом и эгоистом обычно заканчивается победой первого, что в свое время увеличило вероятность выживания альтруистического существа. К этому добавляется тот факт, что любые изменения происходят только при неблагоприятных обстоятельствах, т. е. когда в них появляется жизненная необходимость. Альтруизм должен был возникнуть как раз в этом случае, и в такой ситуации другие существа должны были тянуться именно к нему, а вовсе не к чужому эгоизму. Кроме того, альтруизм, проявленный однажды, должен был оставить в существах некую память о своем духовном могуществе, о самопожертвовании и о взаимопомощи, что могло способствовать его пробуждению у многих особей.

Выживанию альтруизма в свое время также поспособствовала межплеменная конкуренция. Представьте себе ситуацию, в которой племя, состоящее из набора эгоистических особей, должно сойтись в схватке с племенем, члены которого обладают некоей долей альтруизма. Так как альтруизм просто-напросто отбросит страх, он сделает второе племя сильнее первого, в котором страх перед неведомой до сих пор силой усилится до небывалых высот. Фактически первое племя, даже не будучи уничтоженным, разбежится в разные стороны от мощности натиска своего противника и потому перестанет существовать. Схватка страха и мужества не может привести к победе трусости, т. е. страха.

Время возникновения альтруизма остается неизвестным. Однако можно предположить, что он возник раньше появления человека как вида. По крайней мере, на это указывает следующее: «Натуралист Евгений Маре, три года живший среди павианов в Африке, однажды подсмотрел, как леопард залег около тропы, по которой торопилось к спасительным пещерам запоздавшее стадо павианов – самцы, самки, малыши – словом, верная добыча. От стада отделились два самца, потихоньку взобрались на скалу над леопардом и разом прыгнули вниз. Один вцепился в горло леопарду, другой – в спину. Задней лапой леопард вспорол брюхо первому и передними лапами переломил кости второму. Но за какие-то доли секунды до смерти клыки первого павиана сомкнулись на яремной вене леопарда, и на тот свет отправилась вся тройка. Конечно, оба павиана не могли не ощущать смертельную опасность. Но стадо они спасли»2. Раз альтруизм существует у приматов, то почему у предков человека его не должно было быть?

Возникновение человека современного вида, по предполагаемым данным – около 100 тыс. лет назад, могло некоторым образом изменить отношения между особями внутри племени, однако их кардинальное изменение в результате этого является маловероятным. Человек просто унаследовал доставшиеся ему качества от предков и приспособил их к своему виду, тем самым продолжив двигаться по дороге жизни.