Читать книгу Ты, я и апокалипсис - Роман Волков - Страница 35

Она проснулась, но глаз на открыла. И даже не пошевелилась. Организм – штука странная. Как так вообще можно, только проснутся и уже устать? На этот вопрос Сара не знала ответа. Она молча поправила одеяло, почувствовав движение. Девушка нахмурилась, не сразу поняв, что потревожила Сэм. Подруга лежала, засунув одну руку Саре под бок, а другой обняв ее за талию, прижавшись грудью к ее спине. Внутри девушки что-то сжалось от осознания того, как все это сейчас выглядит со стороны.

Сэм неспокойно повертелась, сильнее прижавшись к ней. Сара решила не двигаться, в кои то веки наслаждаясь таким пробуждением. К тому-же, Саманта едва ли была против, раз сама уснула в такой позе. Легонько приоткрыв глаза, Сара увидела на часах, что утро давно уже прошло. На комоде напротив стояли пара осушенных пивных бутылок. Вдохнув поглубже, Сара уловила знакомый аромат вишни и алкоголя. Исходил он правда не от бутылок, а от дыхания Саманты, уткнувшейся ей в волосы лицом.

В надежде остановить это мгновение Сара всеми силами старалась не дергаться и даже не дышать слишком глубоко. Это стоило того. Стрелки часов медленно скользили по своему кругу. Минуты плыли за минутами. Наконец стрелка почти завершила часовой оборот, как Сэм, прижавшись к ней сзади, зевнула.

– Ну и долго мы еще будем лежать так? – сказала она Саре.

Это ввело девушку в ступор. Она толком не придумала, что ответить подруге, потому, размотав ногами комок одеяла, повернулась лицом к Сэм. Девушка лежала напротив нее в одном халате, который, судя по слишком уж небольшому размеру, принадлежал Клэр. Эти простые клептоманские замашки Саманты иногда вызывали у Сары улыбку. Ее взгляд не могла не приковать грудь подруги, толком не прикрытая халатом. Засмотревшись на нее, она и не обратила внимания, что Сэм это заметила. Однако, ничего делать не стала. Сара опустила взор чуть ниже, обратив внимание на ребра и живот девушки. Они выглядели куда не так прекрасно. Среди татуировок виднелись старые шрамы и синяки, которые, кажется, не заживут никогда. Сара невольно подтянула руку к ней, как вдруг опомнилась и покраснела, отведя ладонь.

Саманта лишь улыбнулась, приподнявшись и поправив свой халат. Уставшим взглядом она осмотрела комнату, перегнувшись через Сару и потянулась за одной из бутылок пива, стоявших на тумбочке. На ее дне обнаружились заветные остатки алкоголя и Сэм одним глотком осушила свои запасы, взяв сигарету, поудобнее устроившись на подушке и глядя в окно. Сквозь жалюзи пробивались внутрь солнечные лучи. Сара следила за тем, как они скользят бликами по ее шее.

– Знаешь, я никогда тебе этого не рассказывала, но думаю, сейчас момент подходящий. – сказала Сэм.

– Для чего? – спросила Сара.

– Однажды, мне приснился один сон, – затянув сигарету, сказала Саманта, рассматривая витающие в лучах частицы пыли.

– Что за сон?

– С неба, словно градом, валились бомбы. Их пламя покрывало все вокруг, проходя сквозь здания, как, типа, волны проходят сквозь прибрежные камни.

– И что хорошего в этом сне? – то ли спросони не поняла Сара, то ли в нем и правда не было ничего хорошего.

– Огонь выжег все. – выпустив клубы розоватого дыма, сказала Сэм. – Города, машины, здания. Все сгорело. Остались только мы.

– Одни мы? – улыбнулась Сара.

– Только ты, я и апокалипсис.

– Звучит, – девушка прикусила губу. – как-то одиноко.

– Наверное так оно и есть.

Они лежали так до тех пор, пока на улице не начались крики и шум машин. Саманта поднялась, наконец завязав на себе халат. Теперь у Сары пропал повод краснеть, но и предмет для привлечения внимания тоже исчез из виду. Открыв жалюзи, Сэм глянула на улицу, рассматривая как особо активных демонстрантов уволакивают в подворотню полицейские, обнажая свои электрические жезлы.

Оглядев комнату, она пошагала босыми ногами на кухню, поставив в микроволновку найденную на кухне пачку быстроприготовляемых булочек. Те, шипя, вздулись в упаковках и микроволновка со звоном сообщила об их готовности. Поставив перед Сарой пачку, она достала оттуда одну из булочек, принявшись ее жевать. Девушка, недоверчиво глянув на перегретые мучные изделия, все же взяла и свою порцию. Они оказались со вкусом шоколада. Все-таки слишком сладкие, но есть их было можно.

– Как я понимаю, это романтический завтрак в постель? – улыбнулась Сара, стараясь хоть как-то отшутится за их неловкое молчание и саму атмосферу, которая царила в воздухе на пару с ароматом шоколадных булок.

– Ты, как я посмотрю, типа, уже привыкаешь к этим дурацким шуточкам? – без капли претензий спросила ее Сэм.

– Иначе я бы и вовсе от стыда сгорела. – достала из пачки очередную булочку Сара.

Внимание Сэм привлекла стоящая в углу, за шкафом, гитара. Старая и покрытая пылью. Сара не припомнила, чтобы Клэр хоть когда-то в своей жизни увлекалась гитарой или даже музыкой. Быть может инструмент принадлежал ее парню или еще кому-то. Девушка, достав гитару оттуда и стряхнув с лица спадающие светлые локоны, села на угол кровати, закинув ногу на ногу и начала осматривать ее, подергивая струны и подкручивая колки, чтобы настроить инструмент.

– Хочешь сыграть? – приятно удивилась Сара.

– Да хрен его знает. – сморщилась Сэм, разглядывая гитару с недоверием. – Она настроена ужасно.

– Я помню, как классно ты играла в детстве. Наверное, ты всю жизнь тогда тренировалась. – откусила от булки Сара.

– Я пыталась играть лет в четырнадцать. Сходила с ума и мне нравился парень, который играл на гитаре. – ответила ей Сэм. – Я взяла её, старую, потертую. Она была самодельная. Помню, как, типа, болели пальцы, когда я надирала эти проклятые струны.

– Но выходило-то круто. – сказала Сара. – Мне очень нравилось. Можешь сыграть и сейчас. Ну, если хочешь, конечно.

– Тогда приготовь вату для крови из ушей, меломан. – ухмыльнулась Сэм, еще раз проведя пальцами по струнам.

Мелодия поначалу выходила неровной и неуверенной. Девушка пыталась вспомнить аккорды, ошибаясь на струнах. Когда ее пальцы наконец приноровились, звук потек плавнее. Она поправила гитару у плеча, повернувшись к Саре в пол-оборота. Закрыв глаза, Саманта отдалась музыке целиком. Для нее не было больше ни этой комнаты, ни города снаружи, ни струящегося в окно света. Поджав губы, она медленно перебирала струны, покачиваясь в такт музыке. Грустной и одинокой.

Ей не нужны были слова, чтобы вложить в ее звучание всю свою боль. Сара следила за тем, как ее тонкие пальцы плавно переходят от струны к струне, как пережимают их, как девушка, сама того не замечая сливается с мелодией воедино. Наполняет ее шепот своими мыслями и чувствами. По спине Сары пробежали мурашки. Она закрыла глаза, но образ Саманты остался перед ней. Не той, что сидит на кровати, и в чьих руках гитара изнывает о старых ранах, а того подростка, что она помнила.

Она поднимает на нее свои глаза. Глаза вечного ребенка. Глаза, в которых не читается злость, ненависть или презрение. Ее волосы, еще не выцвевшие от дорожной пыли и солнца, светятся в бьющих из окон лучах. Мелодия звучит иначе. Это мелодия девочки, которая когда-то могла улыбаться и дружить. Влюбляться и ненавидеть. Обнимать ее так крепко, как будто в последний раз. Смеяться и плакать. По-настоящему. Смеяться и плакать так, что невозможно было бы и подумать, что она станет тем, кем станет.

С очередным аккордом Сара открывает глаза. Ее волосы, длинные, сплетенные в хвост, теперь обкромсаны и с трудом достают до плеч. На чистой, нетронутой, некогда, коже красуются татуировки и шрамы. Ссадины и гематомы. Ее губы, розовые и чуть припухшие теперь худые и истерзанные сухостью. А под закрытыми глазами – усталость и боль. Саманта, сжав губы, вдыхает сигаретный дым, выпуская его кончиком рта тонкой струей, растворяющейся в солнечных лучах.

Сара медленно подвинулась ближе к подруге, которая, не открывая глаз, играла. Оперевшись об нее, Сара опустила голову на плечо Саманты, почувствовав щекой ее кожу. Суховатую и холодную, но такую приятную. Девушку это не смутило и она даже не думала прекращать. Сара, положив руку ей на бедро, закрыла глаза, натянув на ноги одеяло. Мелодия напомнила ей лето. Лето, когда не нужно думать о проблемах. Когда не нужно беспокоится ни о чем. Но за окном была зима. Скорее бы закончилась эта чертова зима.

Их дни текли медленно и неспешно. Наконец то жизнь, кажется, налаживалась. Они просыпались и засыпали в одной постели. Утро встречало их холодными зимними рассветами. За это время Сэм будто расцвела. Стала куда менее скованной, грубой и злой. Ее улыбка все чаше появлялась на губах.

Ближе к вечеру, девушки обычно выходили на прогулку. Сара вспоминала те деньки, когда она точно так же бесцельно бродила с Дейзи, рассматривая людей вокруг, витрины магазинов и неоновые билборды с голографическими рекламными плакатами. Зимние вечера были тут особо красивы. Снег, медленно спадающий на землю всегда блестел в свете огней мегаполиса.

Квартира Клэр была далеко от центра. Район тут был не самый безопасный, но, когда они с Сэм, молча, проходили по этим улицам, держась за руки, Сара не ощущала себя в опасности. В этом ей помогало прикосновение Саманты, ну, и пистолет, который она прятала за поясом.

Позвонив Брэду, она сообщила, что нашла им с Самантой жилье на время и что тот может не беспокоиться. Он в свою очередь больше пекся о том, чтобы Сэм не натворила глупостей, потому что не хотел связываться с комендантом Коллинзом без особой нужды. Саре и самой не нравился городской комендант. А по рассказам Саманты он был ничуть не лучше, чем кто угодно из его полицейской братии.

Сэм не очень охотно делилась рассказами о своей жизни, но пару слов уделила тому, что Коллинз и впрямь сотрудничает с местными бандитами. Говорила о том, что, если бы не Коллинз, банды бы не смогли так долго здесь протянуть. Комендант имел с них огромный доход. Оборот оружия и наркотиков в городе приносил ему прибыль в кредитах и бумажных деньгах. Стоило какой-то крупной шишке отвалить денег побольше и местная свободная полиция тут же закрывала глаза на очередное правонарушение на улицах. Только вот теперь все иначе и теперь комендант пытается усидеть сразу на всех стульях, что выходит у него не очень.

– Лизать задницы сразу всем очень и очень сложно, – говорила Саманта. – но Коллинз пока что пытается. Наверное, жалеет, что у него только один язык. Когда работаешь на две стороны – не угадаешь, кто первым пустит пулю тебе в спину.

Звонила ей и Роуз, узнавая, как дела. Сара всегда не решалась брать трубку, видя, каким взглядом ее пилит Саманта, замечая, из-за кого звонит телефон. Однако, вот так просто игнорировать журналистку она не могла и потому отвечала ей. Однако, в разговорах пыталась бросаться лишь короткими фразами, чтобы не раздражать подругу. Сэм была ревнива. До жути ревнива. И Саре не хотелось, чтобы эта ревность переросла в неприязнь или ненависть. Но Роуз слишком уж многим помогла им. А потому не ответить ей Сара не могла.

Пес тоже чувствовал себя отлично. В кои то веки ему не приходилось носиться за поездами, лазить в подземных бункерах, прятаться и отгрызать людям руки. Большую часть дня он просто валялся где-то на полу, иногда подбредая к девушкам и выпрашивая у них еду. Сара конечно же угощала его, в отличии от Саманты.

Чтобы пес не потерялся, Сара закрывала его в квартире, оставляя ему на полу тарелку с едой. Пес очень резво пытался выбраться с ними и постоянно скулил, когда его оставляли одного в четырех стенах. Но Саре казалось, что так для животного лучше. В этом псе было что-то особенное. Но она не понимала, что именно. Как он связан с этим подземельем? С фото девушки из бункера? Сара решила не мучать себя этими мыслями и отогнала их прочь.

Когда они прогуливались до центра города, а прогулки такие длились по нескольку часов, они натыкались на бастующих, которые явно не поумерили пыл. Кажется, чем дольше их гоняли по улицам, чем дольше их лагерь стоял в центре города, чем сложнее людям приходилось спать в этих палатках и греться у горящих бочек, тем сильнее их вера в свою правоту укреплялась. Раз никто не дает им ответов, раз никто не наказывает убийц маленькой Лайнс, значит правительству есть, что скрывать. Или кого скрывать.

Каждый раз, когда Сара смотрела на эти плакаты с маленькой девочкой, которой не было и четырнадцати, ей было не по себе. Вскоре, новой забавой бастующих стало расклеивание плакатов на городских стенах. На этих плакатах были непонятно откуда взявшиеся у них фото с места преступления, на которых был труп девочки. Они заклеивали ими ночью все городские стены. Сами же плакаты сопровождались чем-то вроде: «Может ваш ребенок будет следующим?» или «Чем она заслужила это?». Самой броской из всех была надпись: «Коллинз, на ее месте однажды будешь ты.»

Полицейские постоянно сгоняли рабочих, чтобы те сдирали со стен эти плакаты. Но местные, выбираясь по ночам, расклеивали те вновь и вновь. Это превращалось в дикий круговорот. Одни жители расклеивают плакаты ночью, а другие срывают их днем. Когда полиция начала делать ночные засады у мест, где больше всего клеили листовки, они, кроме бастующих, поймали и тех обычных рабочих, которые эти плакаты срывали. После этого процессом стала заниматься сама полиция.

Сара однажды остановилась у подобной стены. На ней висел плакат с Бенедиктом Маккриди, почти доверху заклеенный этими листовками. Целая стена фотографий с трупом подростка. Ее передернуло от этого зрелища. Их с Сэм оттуда быстро отогнали полицейские, крикнув, что «тут не на что смотреть».

Кроме этого, почти ничего не портило их жизнь. Дни эти обычно были молчаливы, но в этом молчании был не холод, а понимание. Сара с Сэм и без слов могли понимать друг друга. Ну, Саре уж точно так казалось. Правда, однажды, она снова проснулась раньше Саманты и подошла, чтобы глянуть на утренний рассвет. Раскрыв жалюзи, она увидела в переулки знакомый силуэт в дурацкой кепке и очках. Соломенные волосы выдали Тиффани. Сара протерла глаза, присмотревшись, но силуэт исчез так же неожиданно, как и появился. Либо ее уже совсем проела паранойя, либо Тиффани и впрямь следит за их квартирой. Сара была уверенна во втором, зная эту сумасшедшую. Но на всякий случай после этого стала класть револьвер под подушку на ночь.

В один прекрасный день, который начался с привычных шоколадных булочек и спящей Сэм, прижимавшейся к ней сзади в дверь постучали. Сара поднялась, хватаясь за оружие, лежащее под боком. Сэм не помедлила проснутся. Они переглянулись, промолчав. Саманта встала, накинув явно приглянувшийся ей халат и пошла к двери, подхватив с кухни нож, лезвие которого спрятала за рукавом.

Подойдя к двери, она глянула в глазок, выругавшись. Еще несколько секунд постояв, она крепче стиснула рукоять ножа. Сара напряглась, прикрывшись одеялом и на всякий случай приподняв оружие в сторону двери. Донесся еще один глухой стук. Сэм, фыркнув, открыла дверь, спрятав руку с ножом за спиной.

– Кессиди. – сказал стоявший в дверях Сеймур.

– Че тебе надо? – заслонив собой путь внутрь, грубо ответила ему Саманта, сдув спадавший на глаз локон.

– А я смотрю ты неплохо устроилась, – Сеймур, однако, все равно проскользнул внутрь, отпихнув ее руку. Саманта тут же обернулась к нему, пряча руку с оружием сзади.

Почесывая вновь обрастающую волосами голову, мужчина прошествовал внутрь, увидев Сару, которая, прикрываясь одеялом, нацелила на него пистолет. Он ухмыльнулся.

– Ты даже научила ее направлять пистолет правильной стороной? – с издевкой обернулся он на Сэм. – Как погляжу, ты все еще не наиграешься с ней?

– Я спросила – что ты тут, нахер, забыл? – Сэм аккуратно подошла к ему, сзади, все еще пряча за спиной руку с ножом.

– А я спросил, не наигралась ли ты, Кессиди? – он отошел от нее на пару шагов назад, оперевшись о стену и поправил кожанку, невзначай демонстрируя, что у него за пазухой висит кобура с пистолетом.

Сара, потупив взгляд, чуть приопустила револьвер.

– Обжилась тут со своей потаскушкой? – кивнул на Сару мужчина, доставая сигарету из-за пазухи и закурив. Ментоловый дым с зеленым оттенком разлетался по квартире. Сара кашлянула.

– Следи за своим сраным языком, узкоглазый. – прошипела Саманта. Сара заметила, как она повернула нож в руке так, чтобы можно было наносить не режущий, а колющий удар.

– Я что, обидел тебя, Кессиди? – затянул сигарету Сеймур. – Ну прости, что называю вещи своими именами. Ты же постоянно меняешь своих пассий. Как там звали прошлую?

– Что ты тут забыл, мать твою? Тебе непонятен язык? Извини что не знаю китайского, с удовольствием бы, типа, послала тебя нахер.

– Всего лишь пришел проведать как у тебя дела. – пожал плечами Сеймур. – У нас тут наклевывается проблемка. А ты, словно, забыла наш уговор, Кессиди?

– Твою мать, – вздохнула Сэм. – давай не сейчас, хорошо? Вали в свои трущобы и трахай там мозг кому-то другому.

– Нет, я думаю время пришло, Кессиди. Я же всегда говорил, что я знаю правила игры. И ты тоже знаешь. Старая Чен хочет получить то, что ей нужно. Этот город. И мы уже почти все уладили с нашим местным… партнером. Осталось лишь одна маленькая деталь.

– И какая же? – стиснув зубы спросила Сэм.

– Ричи. – улыбнулся ей Сеймур, выдохнув в лицо девушки зеленоватый ментоловый дым. – Мы могли бы сделать это сами. Тихо. Ночью. Но я все-таки помню наш уговор. И помню, что ты хотела. А свои обещания я держу, Кессиди.

– Ричи? – голос Саманты наполнился желчью. – Ты хочешь сказать, что ты поймал сраную Ричи?

– Не поймал. – пожал он плечами, вдохнув дыма последний раз перед тем, как убрать сигарету. – Но я думаю, что всем парням в городе будет интересно посмотреть на это шоу.

– Я не буду снова плясать в клетке, только теперь и под твою сраную дудку. – тихо, но грозно, ответила Саманта. – Я завязала с этим дерьмом. Хватит с меня. Я ненавижу всех вас, гребаных уродов и я больше не пойду ни на твоем поводу, ни на поводу старой шлюхи Чен.

– Притворюсь, что этого я не слышал. – прищурился Сеймур. – Нам нужно не избавится от нее. Нам нужно шоу. Показательная казнь. Последний вздох главенства чертова Френка и его сестрички над этим городом.

– Я бы с радостью вырвала Ричи кишки и заставила ее же сожрать их, – потерла рукоять ножа за спиной Саманта. – но делать это ради тебя… Ради твоих ублюдков… Ну нет. Ни за что.

– Это твой последний шанс отомстить за то, что случилось, Кессиди. – оторвался от стены Сеймур. – И ты придёшь. Я тебя знаю. Прийдешь не ради меня. Не ради Старой Чен. Не ради нашего уговора. Ты придёшь, потому что ты чудовище, – он подошел к ней неприлично близко, глядя в глаза. – потому что месть и ненависть, это все, что у тебя есть. И какой бы заботой, – кивнул он в сторону Сары. – ты не пыталась это прикрыть, ты убийца. Как и все мы. И прятаться от себя вечно ты не сможешь. Ты жаждешь расправы. Всегда ее жаждала. И если завтра на закате ты упустишь этот шанс, ты ведь себя не простишь? – улыбнулся он гадко. – Я прав?

Сеймур обошел девушку, застегивая кожанку и молча пошагав в сторону выхода. Закрыв за собой дверь с хлопком, он оставил их с Самантой в тишине и напряжении.

С размаху всадив нож в кухонный стол, Сэм пнула табурет, чуть ли не рыча. Взяв из ящика сигарету, она отошла к окну, уставившись в него сквозь жалюзи и молча куря.

– Что он имел ввиду? – для Сары все произошло так быстро, что она и не успела сообразить, о чем говорил бандит.

– Не забивай себе мозги, Сара. – грубо ответила та. – Тебя это все не касается.

– Этот парень только что пришел к нам домой и угрожал нам. Обеим. Так что, по-моему, меня это касается. – возмутилась та. – Так что постарайся объяснить, что он имел ввиду. Ты ведь итак избавила их от Френка? Что еще нужно этим уродам?

– Долбоеб всегда найдет к чему придраться, потому что убежден, что весь мир ему должен. – процедила Саманта, потирая сигарету.

– Это мне ничего не объясняет. – пожала плечами Сара.

– Ты так хочешь увидеть? Понять? – Сэм обернулась. Ее глаза вновь были злыми, жестокими, пылающими. Глазами, которые не принадлежали ей. – Твое дело, Сара. Я не буду тебя отговаривать. Быть может тогда, увидев, ты поймешь, что я чудовище. И что твоей любви я не заслужила.