Читать книгу Полночные тени - Сергей Тягунов - Страница 5

Он судорожно вздохнул.

Очередная волна обрушилась на балюстраду. В лицо плеснуло водой, весь мир исчез в чёрном размытом пятне, дыхание перехватило.

Ослепший, оглушенный, Лиогвен крепче вцепился в деревянный корпус.

От криков моряков звенело в ушах. Их пересиливал лишь вой шторма. На каждом вале корабль подскакивал вверх и тут же нырял в глубину.

Вдобавок ко всему чёрные зловещие тучи исторгали потоки воды; ноги скользили по палубе.

Тьма.

Завывания шторма.

Хаос.

– Миа! – крикнул Лиогвен.

Его затуманенный взгляд скользил по триреме, искал любимую – и не находил.

Новая волна ударила со стороны кормы.

Раздался хруст дерева, и мачта накренилась. Порванный парус унесло в море вместе с канатами.

Кто-то из моряков попытался юркнуть в трюм, поскользнулся, и сила притяжения утащила его в пучину.

Всё произошло за несколько мгновений, тот даже не вскрикнул.

Небо прорезала вспышка молнии; глаза ослепли.

Затем до ушей докатился тяжелый грохот, от которого внутренности сжались.

В спину ударила морская волна, Лиогвен потерял равновесие и кубарем покатился по палубе.

В рот набралась вода, скользнула в горло, – и легкие обожгло огнем. Ко всему прочему в плечо будто врезалась гора, выбила остатки духа.

Однако пальцы нащупали веревку, вцепились в неё.

Контуженный, кашляющий, Лиогвен попытался встать, но тело не слушалось, а потому он остался лежать.

«Мия, – крутилось в голове снова и снова, – я должен найти Мию. Должен…»

– Держись крепче! – Голос рядом с ним пересиливал шторм. Басистый, хриплый и крепкий.

Словно из ниоткуда рядом материализовалась могучая фигура.

Даже в нынешнем своем состоянии было легко понять, кто это – помощник капитана.

Здоровяк с бронзовым протезом вместо ноги.

Тот обвязал пояс бечевой вокруг балюстрады.

– Живой? – спросил гигант.

– Наверное… Да… Да… – Губы с трудом шевелились. Горло саднило.

– Спрашиваю: живой?

– Да…

– Проклятье! Я, кажется, оглох! Поэтому буду говорить громче! Слушай меня внимательно: ты должен…

Договорить он не успел: ударила волна.

Соленая едкая вода окатила лицо Лиогвена, обожгла глаза, попала в нос.

Лиогвен принялся плеваться и мотать головой.

Здоровяка рядом не оказалось; оборванный конец бечевы дохлой змеей лежал на палубе. Видимо, гиганта смыло в море, несмотря на все его усилия.

Уши оглушило, сердце испуганно сжалось. Налитые свинцом тучи изрыгнули каскад молний. Несколько из них ударили прямо в море.

То вспенилось и исторгло из себя фонтан брызг.

Трирему затрясло ещё сильнее, моряков на носу у балюстрады выкинуло прямо в пучину, словно гигантская невидимая рука стряхнула их разом.

Усилился дождь. Каскады воды низверглись на голову, порвали остатки паруса.

Буквально за пару ударов сердца все заволокло сероватой пеленой, – и без того плохая видимость ухудшилась.

Трирему резко качнуло, раз, второй, третий.

Вал ударил в корму.

Лиогвена швырнуло; пальцы инстинктивно попытались за что-нибудь ухватиться, но ничего не нащупали.

Мир закружился в бешеном водовороте, где чернильные небеса перемешивались с серым ничто.

Солнечное сплетение сжало; внутри головы стало пусто, словно ее накачали воздухом.

А затем последовал удар.

Сначала Лиогвену показалось, будто его размазало по палубе, настолько сильно хрустнули его кости, однако затем он погрузился во что-то ледяное – в воду.

Тьма полностью затмила глаза; рот распахнулся в крике, и тут же холод обжег зубы, язык, скользнул в глотку. Ноги искали опору – и не находили ее. Внутри билась паника.

Смерть. Боль. Пламя в легких.

И мрак повсюду.

Без конца.

Вечность.

Наконец, Лиогвену удалось всплыть, хотя волны тянули его обратно.

Руки заледенели и потеряли чувствительность.

От испуга до него не сразу дошло насколько вода оказалась холодной, онемение расползалось от кончиков пальцев ног до плеч. Лицо покалывали тысячи невидимых иголочек.

– Соберись! – приказал он себе, стуча зубами.

Трирема кренилась на волнах будто на другом конце мира. Маячила пятном.

И с каждым мгновением расстояние между ней и Лиогвеном только увеличивалось.

Понимая тщетность своего поступка, Лиогвен все равно поплыл к кораблю.

Брызги воды били в лицо, хотя он до рези в глазах смотрел вперед, боясь потерять цель из виду.

Двигаться. Надо.

Из последних сил.

Мия.

Двигаться…

Ради нее…

Нельзя подвести…

Ради…

«Я не сдамся, – крутилось в голове. – Нет… Я сильнее… Всегда… уда… удавалось…»

Пучина с жадностью поглотила его.

Тьма – это черное и красное. Красное и черное.

Соль разъедает душу.

Жжение. Холод. Тьма.

Три основных элемента: ртуть, сера и соль.

Песчинка за песчинкой срывается из верхнего стеклянного сосуда часов.

Огонь лижет толстый бок склянки; желтоватая жидкость с комочками пены булькает внутри; густой пар валит, жжет глаза.

Оловянная ложка зачерпывает красную соль из мешка – эта соль блестит под солнечным лучами, будто в ней спрятаны сотни звезд…

Воля.

Серебро.

Воля.

Стихия сопротивляется.

Тьма – это черное.

Это черное.

Холод. Сера.

Запах серы. Красное.

– Ты понимаешь, что сейчас делаешь? – Голос отца звучал жестко и без тени одобрения.

– Да…

– Ты не лжешь мне?

– Нет…

– Помни, что за вранье следует жестокая кара.

– Я помню…

– Поэтому я повторю свой вопрос: ты не лжешь мне?

– Отец… Я… Я забыл…

– То есть количество красной соли ты отсыпал на глаз? А в желтянку не добавлял серы?

– Да…

Лиогвен сжался, ожидая получить оплеуху.

Но его сердце успело стукнуть раз, второй, третий – и ничего не происходило.

Тогда он решился и поднял голову.

Отец возвышался над ним. Его губы растягивала улыбка, однако она источала абсолютную холодность. Дело было в его глазах, пустых, слюдяных и поблескивающих, как у змеи.

– Никогда не смотри на меня с таким вызовом, Лиогвен, – спокойно сказал отец. – Иначе я изобью тебя.

– Хорошо.

В воздухе пахло серой; жжение в носу мешало думать.

В склянке булькала желтянка – она отчетливо напоминала мочу и, когда никого не было рядом, это всегда заставляло его хихикать.

Лучик света пробивался сквозь плотно задернутые шторы, вокруг него плясали пылинки.

Взгляд прыгал по лаборатории, от книги к книге, от мешочка к мешочку…

– Смотри на меня, – сказал отец. – Ты слишком много отвлекаешься.

– Отец, я…

– Мне твои оправдания не нужны. Оставь их при себе. В следующий раз последует наказание.

– Я понял…

Не зная, как поступить, Лиогвен сделал было шаг к алхимическому шагу, когда на его плечо опустилась ладонь отца, тяжелая и горячая.

– Мы еще не закончили, – сказал отец нарочито спокойным тоном.

– Но ведь желтянка сейчас выгорит…

– Да, и мы потеряем ценный раствор по твоей вине. Пятьдесят оболов уйдут в никуда.

– Извини, я не хотел. Я…

– Мне не нужны твои оправдания.

Его ладонь сжала плечо крепче. Запульсировала тупая боль.

– Иногда я не понимаю, чем мы похожи, – начал отец. – В нас так мало общего. Ты пошел в мать. Робкий, слабый, нерешительный, постоянно витающий в облаках. А ты должен быть хищником. Ведь этот мир полон голодных диких зверей. Никто не пощадит тебя.

Его губы растянулись в улыбке. Глаза по-прежнему оставались абсолютно пустыми…

Холод. Тьма.

Накатывающая, как прилив, боль.

Снова и снова.

Снова и снова.

Прилив.

Вода.

Вода…

Удушье.

Лиогвен сел, резко очнувшись от забытья.

Жадно вдохнул полной грудью, выдохнул.

Сердце стучало как бешеное. Перед глазами прыгали красные круги.

Виски сдавливало так, будто кто-то вогнал ему металлические спицы.

В районе солнечного сплетения кололо, страх после сна отпускал неохотно.

Ломило кости.

Немного придя в себя, Лиогвен осмотрелся.

Вокруг, насколько хватало глаз, возвышалась стена воды; она тянулась до самых небес, щекоча свинцовые черные тучи. Какая-то противоестественная магия не позволяла морским хлябям обрушиться на его голову.

Хотя взгляд тут же отметил, как дрожали стены воды, как по ним бегали волны.

– Наконец-то очнулся! – раздался голос за спиной.

Лиогвен обернулся.

– Пришел в чувство?

Перед ним стояли двое.

Капитана корабля Мантаса он узнал сразу; после бури вид у него был взъерошенный, на щеке красовалась царапина, на бороде потерялось несколько ритуальных колокольчиков.

Вторым спутником оказался царский искатель артефактов; его имя вертелось на языке.

Неш или Наш – как-то так.

– Цел? – спросил Мантас.

– Вроде бы, – ответил Лиогвен.

– Думали, ты не очнешься. Ты пролежал без сознания несколько колоколов.

Искатель артефактов задрал голову, рассматривая стену воды, уходящую до самых небес.

– Что это такое? – кивком Лиогвен указал в сторону противоестественного чуда.

– Будто мы в центре шторма, – ответил Мантас. – Вот только это совсем не шторм.

– Где трирема?

– Парень, тебе совсем голову отшибло? – спросил искатель артефактов. Его голос звучал хрипло и надтреснуто. – Оглянись.

Только сейчас Лиогвен приметил вокруг двухэтажные каменные домики.

Покатые крыши с рельефными коньками, круглые пустые дыры окон, похожие на бойницы, массивные тяжелые фундаменты – от зданий веяло древностью. Город раскидывался на десятки стадий.

В его центре возвышался дворец; многочисленные острые башенки причудливо переплетались друг с другом, соединялись мостами без балюстрад; серые камни, из которых он был выложен, лишь придавали мрачности к окружающей обстановке.

Темный город, сотканный из всех оттенков теней. Без зелени – редкие деревья ссохшимися ветвями тянулись к небесам. Без пламени в окнах – пустые черные глазницы домой будто насмехались над ними.

– Как мы сюда попали? – спросил Лиогвен. – Это загробный мир Сеетры?

– Наконец-то начал смекать, – сказал искатель артефактов с мерзкой ухмылкой.

– Наш, дай парню прийти в себя, – сказал Мантас

«Наш – вот его правильное имя».

Тревога притихла. Сердце забилось в привычном спокойном ритме.

– Где трирема? – повторил вопрос Лиогвен.

– Странно, что именно это тебя беспокоит, – ответил Наш.

– Часть кормы валяется здесь неподалеку, – заметил Мантас. – После шторма мало что осталось.

– А люди? Еще выжившие есть?

«Миа…»

– Только несколько трупов. Большая часть команды пропала. Может, они сгинули в пучине. Может, бродят в этом странном месте.

– Ясно… – Лиогвен замолчал, боясь задать новый вопрос. – А… среди мертвых… среди них есть…

– Магистра Золотых посохов среди трупов я не видел, парень. Надеюсь, она жива.

Вздох облегчения вырвался из груди.

Лиогвен поднялся, пальцы легли на пояс.

Часть алхимических склянок оказалось разбита; в небольшом мешочке звякали осколки. Но удивительное дело: все жидкости успели высохнуть, впитаться в ткань или приобрести порошковую форму.

– Плохо дело, – пробормотал он.

– О чем ты? – спросил Наш.

– Желтянка, если ее откупорить, высыхает в течение нескольких дней. Очень медленно. А от нее в сумке ничего не осталось.

– И?

– С момента шторма прошло много времени. Это было даже не вчера. Учитывая объем склянки, предположу, что…

– Я знаю, где мы, – перебил его Мантас, капитан уже несуществующего корабля. – Мы в царстве Морского предателя.