Читать книгу Я не хотела умирать - Татьяна Родина - Страница 6
Часть 1.
Глава 5. Маленький принц
Оглавление«После случившегося я снова осталась одна. Вечерами, пока мама прибиралась, я бесцельно слонялась в окружении бетонных стен. Мне отчаянно не хватало друга, а мама была не в силах понять, отчего я вдруг перестала играть с дядей Мишей. И я чувствовала себя потерянным ребенком в огромном лабиринте.
Мама мыла только первый и второй этажи, где никого, кроме нас и охранника, в такое позднее время не было, подниматься выше мне не разрешалось. Я подходила к широким лестничным пролетам, устремленным в бесконечность, и, грустно вздыхая, возвращалась вниз. Мне казалось, поднимись я до самого верха, смогу достать звезды, но проверить это не могла.
Однажды я решила нарушить запрет. Пока мама возилась в подсобке, я прошмыгнула мимо и ловко взбежала по ступеням до третьего этажа. Я шла, затаив дыхание, боясь встретить незнакомых людей, но, в тоже время, безумно желая их отыскать. Моя предосторожность была лишней: коридоры на верхних этажах были такие же покинутые и безликие, а двери кабинетов плотно закрыты.
Я проходила этаж за этажом, все больше ощущая давящее одиночество стен. Я уже хотела бросить эту глупую затею и вернуться вниз, к маме, как вдруг услышала чьи-то голоса, прозвучавшие вдалеке. Тихонечко крадясь, я приближалась все ближе и ближе к их источнику. Около одного из кабинетов я увидела женщину и ребенка. Притаившись за углом, я наблюдала, как мама аккуратно повязывает сыну красивый ярко-алый шарф.
– Ох, я же совсем забыла взять свою сумочку! Дима, постой здесь, я поднимусь до папы, – женщина нежно потрепала ребенка по волосам и скрылась в дверях лифта.
Мальчик остался ждать, теребя бахрому своего шарфика. Переполняемая восторгом от встречи с живым человеком, я смотрела на него, как зачарованная. Он был похож на сошедшего со страниц книг сказочного героя: аккуратное детское личико, красивая изящная одежда, какой я никогда не видела, совершенно черные волосы, отливающие серебром в тусклом свете мерцающей лампы. Наверное, почувствовав на себе чей-то назойливый взгляд, мальчик вдруг оглянулся. Я тут же быстро спряталась за угол и вжалась в стену, стараясь не дышать, но, услышав его приближающиеся шаги, поняла, что он меня заметил.
Он подошел ко мне, его яркие, как изумруды зеленые глаза внимательно меня разглядывали.
– Ну, и что ты тут делаешь? – строго спросил он.
– Прячусь, – словно выполняя важное и совершенно секретное задание, ответила я.
– И кто же тебя ищет?
– Никто.
– В чем же смысл прятаться, если тебя никто не ищет? – недоуменно спросил он.
– В том, чтобы не потеряться. Вдруг однажды меня все-таки удастся кому-нибудь отыскать.
Он улыбнулся.
– Ну, считай, я тебя нашел. Как тебя звать?
– Юля, – протянула я.
– И как ты здесь оказалась, Юля?
– С мамой пришла, она моет полы вот там внизу, – указав пальчиком в пол, проговорила я. – А ты здесь откуда?
– А я оттуда, – подняв палец вверх, произнес он.
– С другой планеты? – восторженно выпалила я.
Он рассмеялся.
– Какая же ты чудная!
– Ты просто не похож на других мальчиков, – насупившись, сказала я, раздосадованная тем, что он надо мной смеется.
– А на кого тогда похож? – хитро подмигнув, спросил он.
Я посмотрела на его красивый мягкий шарф, обрамленные пышными ресницами озорные глаза.
– На Маленького принца8, – на одном дыхании промолвила я.
Он с гордостью вскинул челку.
– Ну, значит, принцем и буду, а ты станешь моей Розой.
С тех пор мы с Димой были неразлучны. Принадлежащие к двум абсолютно разным мирам, мы притянулись, словно близнецы.
Мне было пять, ему целых десять. Взрослым не понять, но для малышей это настоящий восторг, когда с тобой играют старшие. Я помню, с какой гордостью рассказывала всем в саду, что у меня есть десятилетний друг, и как с завистью покусывали губы другие ребята.
Я была взъерошенным, чумазым, покрытым заводской пылью ребенком, Дима был моей полной противоположностью. Его внешний вид всегда был преисполнен лоска: красивая, хорошо выглаженная, дорогая одежда, отпаренные воротнички и манжеты, аккуратно причесанные волосы. Дима был чистюлей, всегда носил с собой влажные салфетки. Он каждый день протирал ими мою грязную мордашку, покачивая головой и приговаривая:
– Юля, Юля, и откуда же ты взялась, такая замарашка? Как домовой.
Я хихикала, строила смешные гримаски, веселя его.
Дима был очень умным, рассудительным и серьезным, он продумывал все наши игры до мелочей, но легко раздражался, если что-то шло не по плану, и не любил, когда ему перечат. Я была смышленой любопытной девчонкой, с неуемной фантазией, обожающей баловаться и упрямиться. На Диму я всегда смотрела со слепым обожанием и восторгом. По его довольному взгляду и гордо поднятой голове я понимала, что ему это льстит.
Мы виделись всего пару раз в неделю, по вторникам и пятницам, чаще Дима не мог, у него уже была школа и масса дополнительных занятий. Я ждала этих встреч больше всего на свете, зачеркивая дни в своем маленьком календарике с лошадкой. И, отматывая все назад, мне иногда кажется, что иных дней, кроме вторника и пятницы, в моей жизни не существовало.
Моим главным страхом было, что Дима однажды не придет, и я снова останусь одна. Поэтому каждый раз я с замиранием сердца поднималась на наше место, боясь его там не отыскать. И заливалась тихим плачем, когда он опаздывал. Приходя, он жалел меня и говорил, что никогда не оставит.
Из-за его вспыльчивости и присущей мне резкости мы часто ссорились. Я всегда извинялась первая, догоняя, крепко обнимала и говорила, что люблю больше всех в этом мире, а он великодушно меня прощал.
Дима много рассказывал о школе: о прочитанных там книгах, учителях и одноклассниках. И мне хотелось побыстрее вырасти, чтобы уйти из ненавистного садика и очутиться в этом мире уроков и перемен.
Он учил меня разным английским словам, а я помогала ему учить стихи, которые он терпеть не мог. Пересказывала сказки, что им задавали прочесть. Их он тоже не любил, говорил, что они глупые и в них все не так, как в жизни. Ему больше нравились книжки про приключения и путешественников, как «Робинзон Крузо»9 или «Двадцать тысяч лье под водой»10. Единственные сказки, какие он признавал, были сказки Уайльда11. Уайльда я не читала, узнав об этом, в следующую нашу встречу он подарил мне большую красочную книгу. Я просидела с фонариком всю ночь, поглощая страницу за страницей, это были настолько жуткие, несправедливые и печальные сказки, что внутри меня все сжималось, а в горле застревал комок, от которого хотелось плакать. Я рыдала в подушку, боясь, как бы мама не услышала. Я тоже полюбила эти сказки, они были пропитаны болью, а что такое боль я хорошо знала. Как знал и Дима.
Дима был единственным, кто понимал мои игры в насилие.
Я поделилась с ним, что мне нравятся игры, которые другим детям кажутся странными, он внимательно меня выслушал, а потом заявил, что ему такие игры тоже нравятся. И мы стали в них играть.
Дима с детства был сильным, он швырял меня, словно пушинку, хватал так, что я не могла даже пошевелиться, но всегда был предусмотрителен, рассчитывая свои силы и следя, чтобы я не ударилась, поэтому страшно мне не было. Я всегда знала, что игра прекратится, если мне станет больно. Я ему доверяла, и от таких игр мы оба получали удовольствие. Дима сказал, что взрослым не следует знать о наших играх, и я с ним беспрекословно согласилась. Мне было пять, и я хорошо понимала, что если хочешь остаться непонятым и наказанным, то непременно расскажи взрослым.
Мы разыгрывали разные сценки и вообще любили примерять на себя роли, то отважного Робина Гуда и шерифа Ноттингема, то охотников за привидениями, то искусных детективов. Нашим фантазиям не было границ. Однажды Дима показал игру, в которую играют взрослые. Он повалил меня на пол и, забравшись сверху, принялся ездить туда-сюда, Дима делал это с таким сосредоточенным видом, что я захохотала, он нахмурился, сказав, что я должна изобразить страх и сопротивляться.
– Но я тебя не боюсь, с тобой играть в такие игры мне нравится. А вот с дядей Мишей нет.
– Что за игры были у тебя с дядей Мишей? – нахмурившись, спросил он.
Я ему все рассказала. Его кулаки тогда сжались, а лицо сделалось злым. Больше дядя Миша там не работал.
Как всякие юные искатели приключений, мы исследовали каждый квадратный метр в здании. Дима имел доступ во все потайные углы. Нося с собой связку ключей, он ловко открывал любую дверь. Я считала его настоящим волшебником и еще больше им восхищалась.
– А что скрывается за этой дверью? – дергая ручку запертой двери, спросила я.
– Сейчас узнаем, – хитро сощурил взгляд он и, достав нужный ключ, повернул в замке.
Мы шли по большому коридору с панорамным окнами. Это был самый верхний этаж, так высоко мы ещё не забирались. Я открыла рот от удивления, мир внизу был таким крохотным, что, казалось, мог уместиться у меня на ладони. Дима лишь снисходительно улыбался, глядя, в какой восторг меня приводят уже привычные ему вещи.
Вдалеке мы услышали приглушенный шум. Дима подал мне сигнал молчать, и мы тихонечко стали подкрадываться к массивным дверям одного из кабинетов. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее становился звук. Но слов я не могла разобрать, как будто их вовсе не было.
Я заметила, как Дима напрягся, стоя у двери, не решаясь ее открыть.
– Что там, ну что там? – нетерпеливо затараторила я и, скользнув перед Димой, дернула ручку. Дверь на удивление хорошо поддалась.
Но то, что мы увидели, было далеко не детским зрелищем.
Мужчина со спущенными штанами, стоял к нам спиной, совершая толчкообразные движения, под ним, обхватив его спину ногами, извивалась, постанывая, женщина. Это была одна из тех игр, что показал мне Дима.
Дима осторожно закрыл дверь. Я видела, как сжалось в один сплошной напряжённый нерв его лицо. Его глаза стали дикими и наполнились слезами.
– Что случилось?! – испуганно воскликнула я.
Он крепко сжал меня в своих руках. Его пальцы впились в мою кожу.
– М-м, – простонала я, – что ты делаешь?
– Ты ведь мой друг, верно? – разжав свою хватку, спросил он.
Я согласно кивнула.
– Мне сейчас очень больно, и ты, как друг, должна мне помочь. Раздели со мной мою боль.
Сглотнув, я прижалась к нему и крепко зажмурила глаза. Его ногти вновь пронзили мою нежную белую кожу, я закусила губу, чтобы не закричать, сквозь плотно сжатые веки брызнули слезы. А по рукам заструилась тёплая кровь».
***
Он был мой маленький принц, а они не бывают плохими и злыми, и не помочь ему, несмотря на всю испытываемую боль, я не могла.
Позже я узнала, что Дима действительно «принц», только вполне земной: его отец был генеральным директором огромной компании, которой принадлежало это здание. И это он трахал в зале совещаний секретаршу.
***
Глядя на спящего рядом мужа, я и сейчас видела того зачарованного мальчишку. Его безупречно красивые черты лица, по-детски нахмуренные брови, неплотно сомкнутые губы, во всей внешности до сих пор сохранялся этот удивительный оттенок детской непосредственности. Он не мог не притягивать, и порой так сложно было вообразить, что в нем просыпается чудовище.
Он открыл глаза.
– Доброе утро, дорогая! – потянувшись на кровати, произнес он и поцеловал меня в щеку.
Стеклянный шар нашего трехнедельного молчания разбился.
Я настолько привыкла к тишине в доме, что звук его голоса был мне теперь непривычен. Я смотрела на него в растерянности и не хотела ничего говорить.
– У меня есть для тебя сюрприз, – словно не замечая моего смущения, радостно воскликнул он, его зеленые глаза сияли мальчишеским озорным блеском. – Собирайся.
***
– Осторожно, милая, не поскользнись, – заботливо обхватив меня за талию, произнес он.
Неровные деревянные поддоны, по которым мы шли, покачивались по скользкой вязкой грязи. Мы приехали куда-то в пригород. Впереди был пустырь, где ездила строительная техника и ходили в касках люди, громкий шум от проводимых работ больно отдавался в ушах.
– Зачем мы здесь? – произнесла я, непонимающе взглянув на Диму.
– Сейчас узнаешь.
Он подошел к одному из рабочих и что-то ему сказал. Тот помахал руками в запрещающем жесте, постепенно один за другим выключились машины, и единственным шумом теперь стал только гул человеческих голосов.
Я огляделась кругом: разрытые траншеи, огороженные оранжевой сеткой, сваленные строительные материалы, вкопанные в землю металлические конструкции, залитые фундаменты. Стройка была в самом разгаре, и вообразить, что же здесь появится, пока было трудно. Единственное построенное сооружение стояло, укрытое тентами, оно было довольно длинным, одноэтажным и напоминало склад.
– Я хотел привезти тебя сюда, когда будет чуть почище и чуть больше сделано. Но подрядчики меня серьезно подвели. Это из-за них я был сам не свой все это время. Прости меня, ладно? – нежно обняв меня, произнес он.
Я ничего не ответила. Его извинения всегда были одинаковы: в том, что с нами происходило, был виноват кто-то другой, а не он.
– Ты не догадываешься, что это будет? – с улыбкой глядя на меня, спросил Дима.
– Не имею ни малейшего представления, – равнодушно пожала плечами я.
– Уберите тенты, пожалуйста, – приказал он.
Рабочие засуетились. Сначала я увидела малахитово-зеленую кровельную крышу, потом стену, облицованную декоративным камнем бежевого цвета, вдоль которой тянулись маленькие, расположенные высоко и на расстоянии друг от друга окошки, затем большие деревянные ворота под цвет крыши. Я поняла, что передо мной, не дожидаясь снятия последнего тента.
– Дима…– начала я.
– Подожди, ничего не говори, давай сначала зайдем внутрь.
Когда рабочие закончили, он взял меня за руку, и мы зашли в открытые ворота.
Вдоль декорированных оранжевым кирпичом стен тянулись денники. Каменный пол, стальные решетки под цвет кровли, раздвижные деревянные двери, красивые резные задвижки. Я прикоснулась рукой к холодному пруту металла.
– Тебе нравится? – прошептал он над моим плечом.
– Да, – вглядываясь в проходящие сквозь окошки робкие солнечные лучи, произнесла я.
– Я попросил возвести хотя бы один корпус конюшни и провести в нем внутреннюю отделку, чтобы показать тебе, как здесь все будет. На самом деле конюшен будет гораздо больше. Манежи, левады, ипподром, небольшой комплекс для отдыха. В общем, работы предстоит много, но, думаю, через год уже сможем начать подвозить лошадей и потихоньку функционировать. Если меня опять эти идиоты строители не подведут.
– Зачем все это? – повернувшись к нему, спросила я.
– Как зачем? – он рассмеялся, чмокнув меня в макушку. – Я исполняю твою мечту. Здесь все, как ты хотела, с оттенком зеленого пришлось сильно повозиться, я принес твою любимую кофточку, и мы подбирали под нее.
– Спасибо, – улыбнулась одними уголками губ я.
– Тебе что-то не нравится? – пристально вглядываясь в мое лицо, спросил он.
– Нет, здесь все прекрасно. Еще один мой живой сон. Меня немного пугают масштабы всего этого. Я представляла себе пару денников с манежем и собственными лошадьми.
– Ты достойна самого лучшего, и через три года этот комплекс таким станет. Проект однозначно выгорит, я провел полную финансовую и инвестиционную проверку.
– Очередной прибыльный бизнес? – грустно усмехнулась я.
– Я в авантюры не вкладываюсь. Ты не представляешь, как много сил у меня на это ушло. Насколько непросто было все это реализовать, мне пришлось привлечь огромное количество людей и затратить массу ресурсов. И, если честно, я ожидал чуть больше радости на твоем лице, – недовольно проговорил он.
– Я ценю это. Но, Дима, мы молчали три недели и…
– Послушай, – резко перебил меня он. – Я понимаю, у нас в отношениях сейчас не все гладко, мы многое пережили, и это наложило свой отпечаток. Но я люблю тебя и делаю все только ради тебя, – он нежно провел пальцем по моему лицу. – Ты самое главное, что есть в моей жизни.
– Как и ты в моей, – глядя в его глаза, тихо произнесла я.
Его губы нежно поцеловали мои, я осторожно обняла его, пробиваемая крупной дрожью. Это было невыносимо. Его объятия были самыми родными для меня, в них я снова становились тем самым маленьким ребенком, который жаждет любви и, наконец, находит. Меня тянуло к этим рукам. Но, в то же время, я с каким-то безмолвным ужасом понимала, что именно от этих рук мне стоит держаться подальше, он уже чужой для меня и мое тело его боится. Я была Соловьем12, который приближался к пронзающему шипу розы.
Около ворот послышались шаги, и мы оглянулись.
– Здравствуйте! Простите, что помешала, – застенчиво помахала девушка, стоявшая у входа в конюшни.
– Здравствуйте, Светлана! Вы как раз вовремя. Знакомьтесь, это Юлия, моя жена, она будет владельцем всего этого. Юля, это Светлана, самый лучший тренер по конкуру в нашем городе. Теперь будет работать у нас.
– Приятно познакомиться, – улыбнулась я, пожимая ей руку.
– Мне тоже. Дмитрий много про вас рассказывал и с таким восторгом, я рада уже наконец-то вас увидеть, – смеясь, произнесла она. – Готовы к прогулке?
Я в недоумении посмотрела на Диму.
– Еще один сюрприз, – чмокнув меня в щеку, проговорил он.
Мы вышли на улицу и я увидела трех стоящих лошадей.
– Ну что? Познакомимся с этими красавцами? – кивнув в сторону лошадей, спросила Светлана.
Я молча кивнула и подошла к грациозной лошади караковой масти, ее плюшевая шерстка приятно блестела, на лбу красовалась белая отметина в форме неровного вытянутого ромба. Этот конь был как две капли воды похож на мою первую лошадь, стерев пробежавшую по щеке слезу, я ласково провела рукой по его мордочке. Конь шумно выдохнул и стал тыкаться своим рыжим носом в мои ладони в поисках угощений.
– Его зовут Талион. Американская рысистая порода, – прокомментировала Светлана. – Он ваш, – она передала мне поводья.
– Мой? В смысле? – вопросительно на нее посмотрела я.
– Вы ей еще не говорили? – обратившись к Диме, спросила она.
– Нет, не успел, – улыбнулся Дима. – Я купил его и вот эту белую лошадь. Будут первыми в нашей конюшне. А пока здесь ничего не готово, поживут у Светланы.
Я стояла в оцепенении, переводя взгляд с Димы на Светлану, единственным испытываемым мной чувством была неловкость, и мне хотелось сбежать.
– И я снова не знаю, что сказать, – напряженно потирая лоб, наконец ответила я.
– Ну, он тебе хотя бы нравится? – снисходительно улыбнувшись, спросил Дима.
– Да, конечно, он прекрасен, – я с нежностью потрепала загривок коня. – Спасибо, Дима.
– Предупреждаю сразу, у Талиона характер бунтарский и упрямый, но ваш муж сказал, что вы к такому привыкли.
– Да, моя первая лошадь была такой же масти и тоже очень упряма, – не сводя глаз с коня, проговорила я.
– Так, вторую вашу красотку зовут Джули, – показав мне серую в яблоко лошадь, произнесла Светлана. – Полная противоположность Талиона: послушная, спокойная, у нее очень мягкая рысь, отлично подойдет для детей.
– Ну и для меня, – рассмеялся Дима. – Надо же мне будет составлять тебе компанию в прогулках, – он приобнял меня за плечи.
– Ну что, давайте тогда немного прогуляемся? – предложила Светлана.
– Я даже не знаю, после беременности я не сидела в седле почти три года, – нерешительно проговорила я.
– Перестань, ты с детства ездишь верхом, у тебя все получится, давай, – подбадривающе произнес Дима.
Я с признательностью кивнула ему.
– Там впереди хорошее ровное поле, – указала рукой Светлана, и мы неспешно двинулись.
***
– У вас отличная посадка, Юля, – похвалила меня она, – со скольких лет вы занимаетесь?
– С десяти. Я жила в поселке, где был конезавод, когда-то большой, а в мое время состоящий всего лишь из десятка лошадей. Вначале я приходила просто смотреть, а потом стала ухаживать и заниматься. Лошади прекрасные создания, когда они смотрят на тебя своими глазами, то как будто видят насквозь.
– Да. Я с ними всю жизнь, и порой кажется, что они лучше людей, – произнесла Светлана, потрепав за уши свою лошадь.
Я тихо кивнула.
– Вы участвовали в соревнованиях?
– Нет.
– Мы решили, что спорт это слишком травмоопасно и серьезная нагрузка для здоровья. А я слишком люблю свою жену, чтобы подвергать ее такому риску, – с любовью на меня посмотрев, ответил Дима. – Поэтому ограничились уровнем хобби.
– Разумное решение, – одобрила Светлана.
– Никто не против, если я немного промчусь? – спросила я.
– Вас сопроводить? – поинтересовалась Светлана.
– Нет, я справлюсь сама.
– Юля, только будьте осторожнее, там впереди разрытый карьер, – предупредила меня она.
– Отличное место для тренировок по конкуру, – улыбнулась я.
– Нет, лошади его не преодолеть. Тут одно время пытались строить какой-то комплекс, но не пошло, стройку заморозили, а эти вырытые ямы с торчащими арматурами остались.
– Надо будет сказать рабочим, чтобы засыпали, пока кто-нибудь не убился, – произнес Дима.
– Да, согласна.
– Так ты поедешь со мной, Дима? – нетерпеливо спросила я, желая поскорее убраться отсюда.
– Нет, быстрая езда не для меня, мы со Светланой пока обсудим рабочие моменты, а ты наслаждайся.
Я кивнула, и, приподнявшись в седле, дала шенкеля. Конь резво пошел в галоп. Я уже отвыкла от этих ощущений парящей земли, безграничной свободы и независимости. Жмурясь от задуваемого ветра, я с наслаждением слушала стук копыт.
Несвободными оставались только мои чувства, они бились, словно дикие звери в маленькой клетке. Дима воплотил в жизнь очередную мою мечту. Вот только исполняемые им мечты превращались в прах. Он забирал их у меня и делал своими. Я хотела место, где буду в уединении и спокойствии наслаждаться любимым делом, а он реализовал все это в успешный бизнес-план. Но, даже будь все иначе, я бы все равно не смогла принять это с радостью и благодарностью. В нашей жизни было слишком много перенесенной боли, и на всем, что он делал, оставался ее тяжелый отпечаток. Я чувствовала себя неблагодарной стервой и мне так хотелось испариться.
Мы умчались уже достаточно далеко, я видела, как стремительно приближается обрыв, но все рано продолжала направлять коня, это было бы отличным завершением, где последним испытываемым чувством будет свобода. Я расслабилась под потоками ветра, позволяя им меня нести, до последнего непреодолимого препятствия в моей жизни оставалось несколько метров. Мое сердце бешено колотилось, конь, не подозревая о грозящей ему опасности, продолжал все так же послушно нестись вперед. Я взглянула на его плюшевую шерсть и длинную гриву. Если я не остановлю его сейчас, то потом ему просто не хватит времени. Мои руки сжали поводья и я резко их натянула, всадив корпус плотно в седло. От неожиданности конь спешно стал сбрасывать шаг путаясь в ногах, едва сумев сохранить равновесие, он взвился на дыбы и громко заржал. Я смогла удержаться в седле. Мы остановились в метре от пропасти.
– Прости меня, мальчик, прости, – прислонившись руками к его шее, произнесла я, – ты слишком хорош, чтобы умирать вместе со мной.
Я смотрела в глубину пропасти и тихо плакала. Я все больше запутывалась в этой огромной паутине из лжи, боли и непонимания, и как выбраться из всего этого уже не представляла.
8
Герой одноименного произведения Антуана де Сент Экзюпери, 1943 г.
9
Роман английского писателя Даниэля Дефо, 1719 г.
10
Научно-фантастический роман Жюля Верна, 1870 г.
11
Оскар Уайльд, английский писатель и поэт.
12
«Соловей и роза», рассказ Оскара Уайльда, 1888 г.