Читать книгу Очень личная книга - Валерий Сойфер - Страница 3

Я еще расскажу подробнее о жизни моих родителей и нашей родословной как с папиной, так и с маминой стороны, а сейчас ограничусь лишь кратким рассказом о нашей семье.

Моя мама, Анна Александровна Кузнецова, родилась 1 сентября 1902 г. в городе Юрьевце Ивановской губернии. Там она закончила школу, потом свершился большевистский переворот. Мама была человеком активным, она оказалась среди трех молодых людей в Юрьевце, которые начали формировать Союз Красной Молодежи в их городе. Я так и не знаю ничего определенного, но, как мне кажется, из-за этих просоветских действий её отношения с отцом оказались натянутыми. Дедушка знал цену большевичкам (забегая вперед, замечу, что перед смертью он очень серьезно и откровенно поговорил со мной, стараясь передать внуку свое неприятие большевизма), а тут вдруг обнаружил, что дочь не просто связалась с ненавистными ему людьми, но и попала в разряд верховодящих. Семья у них была большой – восемь детей.

Дедушка, как я понимаю, был человеком крутого нрава. От тетушек я не раз слышал, как их в детстве отец безжалостно «воспитывал ремнем». Однажды и мама упомянула ненароком, что её, уже работавшую в городской администрации и пришедшую домой позже назначенного отцом срока, он сурово и даже жестоко выпорол. Я был определенно самым его любимым внуком и ничего такого на себе не испытал, но другие внуки и внучки могли запросто схлопотать от него затрещину.

Мама выделялась в среде «верховодящих», которые в значительной мере были людьми малограмотными, тем, что свободно читала, грамотно писала, освоила машинопись и стала незаменимой помощницей для людей, поставленных руководить городом. Но, видимо, она не рассчитала силы физические, надорвалась и заболела. А тут еще произошел несчастный случай: она не удержалась на качелях, упала и сломала бедренную кость. Её уложили в больницу, но эскулапы были аховые: кость срослась неправильно, и врачи решили ломать ногу заново, что и было сделано. Мама иногда вспоминала те нечеловеческие боли, которые она тогда претерпела.

Моя мама среди работников земельной администрации города Юрьевца (пятая справа в нижнем ряду) в 1925 г.

В последующей жизни, в моменты, когда наступала череда каких-то недугов, она всегда говорила, что любые невзгоды не сравнимы с тем, что она перенесла в молодости.

В общем, она провела почти полгода прикованной к больничной койке и натерпелась всякого, ногу ей так и не восстановили полностью, и она прихрамывала, что стало особенно заметным в старости. Но она была сильной, красивой, полной энергии и уверенности в себе. О силе характера можно судить хотя бы по тому, что во время, когда врачи решили ломать неправильно сросшуюся кость, ей стали давать сильные болеутоляющие средства, и в том числе морфий. Нередко в таких случаях пациенты переходят в разряд наркоманов, так как зависимость от лекарств сохраняется навсегда. Мама вспоминала, что ей пришлось приложить немало сил, чтобы уйти от наркозависимости и побороть этот страшный недуг. Можно представить себе, какого это потребовало мужества.

Видимо, благодаря тому, что мама была сотрудником администрации города, власти решили послать её на лечение в какой-нибудь хороший санаторий. Но отец не хотел отправлять её одну, боясь окончательно потерять дочь. Поэтому он решил, что вместе с ней должна поехать её сестра Елизавета, которая была на два года младше мамы. В Севастополе тогда жила дедушкина сестра Екатерина Васильевна, у неё поселилась Лиза, а мама получила путевку в севастопольский санаторий.

Там же лечился мой будущий отец, Николай Ильич Сойфер, страдавший частыми воспалениями легких (в его дневнике я нашел запись о том, что у него нередко бывали приступы кровохарканья; отнюдь не случайно позже его признали туберкулезником, тем более что и отец, и мать его умерли от туберкулеза). В конце лета 1928 г. мои будущие родители познакомились, быстро к ним пришла любовь, и они соединили свои жизни в одну. Оба были красивыми молодыми людьми, о чем говорят их фотографии. Папа работал в тот момент в Комиссии по борьбе с беспризорностью при Севастопольском исполкоме трудящихся.

Мама (справа) и тетя Лиза в Севастополе в 1928 г.

Мой папа в 1924 г.

Моя мама в 1926 г.

Мой старший брат Володя появился на свет 20 января 1930 г., а я 16 октября 1936 г. Родились мы в одном и том же городе. С 1221 г. он назывался Нижним Новгородом, а в 1932 г. его переименовали в Горький[1], присвоив знаменитому в российской истории городу имя пролетарского писателя Максима Горького. В последнее десятилетие своей жизни писатель стал очень близок к Сталину, который мечтал, чтобы тот создал его помпезную биографию. Горький поддерживал его человеконенавистническую политику, утверждал, что «кто не с нами, тот против нас», приветствовал использование рабского труда заключенных на строительстве Беломорканала и этим оттолкнул от себя многих передовых людей своего времени, зато заработал у деспота право быть увековеченным в названии третьего по величине города России. Правда, переименование старинного города не было воспринято всеми с удовлетворением. Как выразился Федор Шаляпин, в молодости друживший с Горьким, а потом разошедшийся с ним из-за принципиальных разногласий: «Большевики переименовали Нижний в Горький. Так можно и Пушкина переименовать в Демьяна Бедного».