Читать книгу Паводок - Виктор Климов - Страница 12

Просыпаться утром после неспокойной ночи было непросто. Старшина роты при утреннем осмотре был необычно хмур и требователен. Он и раньше за службу спрашивал строго. Теперь же, сознавая возросшую степень своей ответственности, – вовсе не спускал промашек.

К моменту появления в подразделении капитана Разгонова личный состав роты выглядел надлежащим образом.

Константин отметил построение доклада старшины, в котором тот указал на отсутствие потерь «…личного состава в третьей роте…». Хотя бойцы роты уже знали, что батальон понес потерю. Эта весть все еще плохо воспринималась, но… в скоротечном ночном бою погиб их товарищ, один из часовых, охранявших парк боевых машин в эту злополучную ночь. Война становилась совсем близкой и осязаемой.

В парк боевых машин после утреннего развода шли без особого энтузиазма. Степан Краснов наклонился к Константину и негромко проговорил:

– Я все ждал, когда объявят, что учения, приближенные к боевым, завершились. Да только такую команду нам теперь долго ждать придется. Это же они по всем горам разбрелись… – повел он взглядом по молчаливым и бесконечным склонам. – Не-ет, на скоротечный бросок наш поход никак не похож! – убежденно проговорил Степан.

Константин не замечал в себе признаков страха. Он сознавал: чтобы психологически защитить себя, следует овладеть стойкостью к происходящему. Исполнить, как подобает, воинский долг, с честью пройти через хаос испытаний и попытаться не погибнуть.

Главное – остаться в живых. Ибо в жизни для него многое стало дорогим и важным. Он хранил душевное ликование от посетившей его любви. В нем жила тихая радость, отчего хотелось смеяться ввысь, в далекое загадочное небо.

– А если это на самом деле надолго? – потребовал Константин ответ у Степана.

– Что будет с нами в этом случае? – переспросил Степан. – Во время первого нашего боя я боялся опоздать с выстрелом и чрезмерно суетился. Когда оказались рядом с ранеными ребятами, я гордился своим экипажем. Мы на самом деле защитили сослуживцев и сдали какой-то очень важный для себя экзамен. Если же это… надолго, а мне кажется, что это так и будет, таких экзаменов нам предстоит очень много. Страх и суета оставят нас. Только что приобретем взамен?

– Как изменилась жизнь. Появилось нечто, к чему не знаем, как подступиться.

– Разговоры в строю! – рявкнул лейтенант Тукальчик, сопровождавший ротную колонну в парк боевых машин. И посчитав, что этой команды недостаточно, звонким голосом, вытянув тонкую шею из ворота комбинезона, требовательно выкрикнул: – Рот-та!

Команда означала, что следовало перейти на строевой шаг. Танкисты для порядка топнули подошвами. Засуетились, подровняли ряды и перешли на обычный, походный шаг.

Лейтенант Тукальчик остался недоволен:

– Команды «вольно» не было! Рот-та! – нервничая, повторил он команду.

Лейтенант знал, что танкисты не уважают его. Причиной тому считал свою неспортивного вида комплекцию. Они так очевидно существовали раздельно: военная форма и тело взводного, с тонкой шеей и маленьким лицом, на котором выделялся продолговатый, острый нос с заметной горбинкой. Лейтенант, облаченный в строгую военную форму, больше походил на недавно оперившегося грачонка. Пытаясь самоутвердиться, он часто сопровождал свою речь выражениями «…я вам не позволю! Я от вас требую…».

– До чего неприятный тип, – не удержался Женя Ярцев.

– Тише ты! – насторожился Константин.

– Он на гауптвахту меня здесь посадит? – с сарказмом отреагировал Женя.

– Нет. Замучает придирками.

– С нашим лейтенантом Мартовым одинаково удобно быть на полигоне и в карауле. С этим же служба становится наказанием.

– Лейтенант Мартов старше, опытнее по жизни. Он призван из запасников. После двух лет службы вернется в родные края. А этому надо добиваться звания и положения.

– Мне от того не легче.

– У тебя к нему очевидная неприязнь.

– Жаль, что на учениях от проверяющего офицера ему мало досталось…

– Так ты знаешь, кто это сделал?..

Женя Ярцев ничего не ответил. Дернул плечом, хмыкнул, и по его лицу растеклась довольная улыбка.

…Это случилось на последних учениях. После одного из коротких перерывов на обед ствол пушки лейтенанта Тукальчика оказался набит остатками пищи. Имитируя захват плацдарма, экипаж офицера сделал выстрел холостым снарядом.

Всю тщательно упакованную в стволе пищевую массу при этом разнесло в мелкую пыль. Особого эффекта от затеи зачинщики конечно же не получили. Возможно, просто желали знать, каковы будут последствия этой бредовой идеи. Но, по закону подлости, при этом злополучном выстреле рядом с танком оказалась юркая, открытая танкетка офицера, наблюдавшего за процессом учений.

Кошмарное пищевое облако испортило ему не только новенький армейский комбинезон. Солдатам стало достоверно известно, что лейтенант Тукальчик был срочно отстранен от учений и отправлен на гарнизонную гауптвахту. Вскоре гнев инспектора сменился на милость.

Лейтенант Тукальчик возвратился в расположение батальона. Он был сосредоточен и неразговорчив. Его по обыкновению бледное лицо временами покрывалось разводами алых пятен. А неспокойные глаза, подчиняясь воле хозяина, перебирали лица солдат, пытаясь по каким-либо признакам распознать заводилу глупого поступка.

Открытого ликования от фиаско лейтенанта среди солдат не наблюдалось. Но сам факт краткосрочного нахождения на гарнизонной гауптвахте нелюбимого офицера вносил своеобразный колорит в будничную солдатскую жизнь.

– Он служит, как тому его учили. Наберется опыта, станет иным.

Женя исподлобья посмотрел на Константина.

– И прекрасно выполняет стрельбы. Ты это знаешь, – добавил Константин известный факт.

– Этого у него не отнять, – согласился Женя. – А необходимых человеческих качеств явно недостает. Ну да посмотрим. Война покажет, кто есть кто…

Рота достигла расположения парка боевых машин. Всем, в том числе младшим офицерам, сопровождавшим ротные колонны, не терпелось, едва вошли на территорию, обнаружить следы ночного боя. Как только были поставлены задачи экипажам, офицеры проследовали в дальний конец парка боевых машин.

Выждав, туда же потянулись солдаты. Им хотелось узнать, на каком участке сослуживец получил смертельное ранение. Но по периметру восточной зоны парка, выходившей в сторону недалеких гор, в коридоре колючей проволоки перемещался часовой дневной смены. Он строго посматривал в сторону танкистов, и те не решились провоцировать сослуживца на действия при несении боевого дежурства.

– А нас убеждали, что местные жители настроены дружелюбно! – заметил Вадим Горкин. Он держал руки в карманах комбинезона и, щурясь от яркого солнца, внимательно осматривал склоны гор, словно среди них мог обнаружить ночных налетчиков.

– У них каждое племя живет по своим законам. Они никак не желают признавать центральную власть. Горцы уважают только свои обычаи.

Константин, а вслед за ним и другие солдаты обернулись. Среднего роста танкист, плотного телосложения, откинув на спину шлемофон и приложив ладонь ко лбу, так же, как Вадим Горкин, внимательно осматривал склоны гор.

– Ты о них что-то знаешь? – поинтересовался Константин.

– Я вырос среди них, – непринужденно ответил танкист.

– Среди душманов?! – удивился кто-то.

– В Средней Азии, – спокойным голосом пояснил танкист. – Это почти одно и то же…

Константину стало интересно.

– Сюда, на территорию Афганистана, во время революции, с наших южных республик ушло много народа.

– И где теперь эти люди? – настороженно спросил Константин.

– Смешались с местным населением, с горцами, – предположил танкист. – Но, скорее всего, живут своими отдельными кланами…

– Ночью не они нападали?

– Может, и они, если решили отомстить за обиды своих отцов. А, возможно, местные горцы дают знать, что готовы защитить свою территорию. Кто знает? Здесь важно другое: все это время жители приграничных азиатских республик тайно поддерживали отношения со своими родственниками, ушедшими в эти края. Так что, воюя с местным населением, мы навлекаем на себя гнев наших, союзных мусульман: ведем войну против единоверцев, да еще с их родственниками. Налицо ситуация не в нашу пользу…

Константин не единожды отмечал этого солдата и раньше. Во время проведения спортивных соревнований тот обращал на себя внимание великолепной физической подготовкой. Командир батальона не раз вручал ему заветную для всех увольнительную записку в город.

– Ты сейчас в какой роте служишь? – спросил Константин, учитывая переформирование экипажей.

– В шестой, – дружелюбно ответил танкист.

– Я из третьей.

– Это от вас ходили экипажи на выручку разведчикам?

– Наш экипаж из их числа, – кивнул Константин на стоящих рядом товарищей.

– Здорово! – воодушевился солдат.

– Если желаешь, приходи на триста сорок девятую машину. Побеседуем.

– Зайду! – пообещал танкист. Протянув руку, предложил: – Давай познакомимся ближе! Меня зовут Никитой. Никита Паладьев, – добавил он.

Константину понравилось крепкое рукопожатие. Ладонь у Никиты была широкой, а кисть ощутимо сильной.

– Познакомься с моими друзьями, – предложил Константин.

После приятной процедуры знакомства Никита заключил:

– Вот и хорошо! Пойду теперь к своему экипажу. А к вам обязательно загляну. Надеюсь на интересный разговор.

У машины Константин предложил:

– Давай проверим, как открывается нижний люк…

Степан внимательно посмотрел на командира.

– Два дня назад проверяли, – напомнил он.

– Это было два дня назад, – настаивал Константин.

Степан скользнул с сиденья наводчика, снял защитный сектор и надавил на рычаги. Крышка люка плавно, без скрипа, откинулась вверх, открывая выход наружу. Парень ловко юркнул в лаз и оказался под днищем танка.

– А здесь хорошо, – бодро прокомментировал он. – Ветерком продувает… Спускайся! – пригласил он командира. Константин в несколько коротких движений оказался рядом.

– Люк работает отлично. Не зря прошлый раз возились.

– Считаешь, может пригодиться? – спросил Степан.

– Не хуже меня знаешь, где находимся. БМП разведчиков помнишь? На излете, видать, досталось. С близкого расстояния разворотило бы куда больше.

Какое-то время лежали молча.

– Вначале не мог под машиной находиться, – сознался Степан. – Не по себе, когда такая масса нависает…

– А я привычен. В комбайне в ниточку вытягивался, только бы до нужного болта добраться. Илья, комбайнер, крупный мужчина. Сперва сам пытался внутри машины находиться, а меня снаружи оставлял. Жалел. Затем понял, что поменяться местами – необходимость. Вначале отругал конструкторов, как мог, а потом сдался: «Ну что, водолаз, – говорил, – выручай, брат…» Все узлы проверяли и регулировали. Дотошный, на нашего зампотеха похож. Техника у него ходила исправно.

– Почему он тебя водолазом называл?

– То отдельная история.

– Расскажи.

Константин помолчал. Степан ждал.

– Когда были пацанами, – решился Константин, – родители не разрешали нам купаться в одной из заводей – место нехорошим считалось. Мы решили проверить. Стали нырять, а потом Толика Антипова не досчитались. Напугались до смерти, на берег выскочили. Не знаю почему, я вновь нырнул. Удалось ухватить и освободить Толика из водорослей. Он, когда запутался, от страха силы потерял. С ним я и вынырнул. Откачали на берегу всей компанией. Ничего, отошел. После того случая ребята стали называть меня водолазом. Говорят, что под водой я тогда находился очень долго. Уже звать взрослых на помощь хотели. Но тут мы с Толиком вынырнули…

– Здорово! – возбужденно проговорил Степан, пытаясь развернуться к Константину. – А он что потом?

– Кто?

– Толик!

– Да ничего. Оклемался, говорю же!

– Я не про то. Признал он твой подвиг?

– Да у нас в деревне подобных «подвигов» знаешь сколько было?

– Таких же? – удивился Степан.

– На выдумки нам было где развернуться. Простор. Родители весь день на работе. Мы принадлежали себе. Детских садов у нас не водилось. Лазали по кручам за птичьими яйцами. Без страховок. Как не срывались, не пойму. В копнах лазы проделывали, в них курить учились. Как не подожгли и не сгорели сами – остается загадкой. Поджиги делали. Некоторые в руках при испытаниях разрывались. Могли без глаз остаться. С горы на велосипедах без тормозов, на спор, спускались. Бывало, что разбивались серьезно. Много чего было, – махнул рукой Константин.

– Мы тоже весело жили. Но наши проделки другого склада. Городок наш небольшой, районный центр. В нем в основном живут шахтеры. Мы больше на улицах развлекались. Многие таких испытаний не выдержали. Сейчас по зонам сидят…

– Вот они где, оказывается! – донесся вдруг сверху голос. – А я не пойму, голоса слышу, а в башне их нет… Один Вадим за всех отдувается.

– Иди к нам!

Женя ловко, как Степан с Костей, протолкнул себя через лаз и оказался рядом с товарищами.

– По механической части в нашей машине все в исправности, товарищ командир! – весело доложил он.

– Отлично! Так зампотеху и доложим. – Константин заворочался, желая освободить место Жене.

– Вадим! – позвал Женя. – Прыгай к нам. Место еще есть.

– Я и в башне неплохо устроюсь, – отозвался заряжающий. – Под голову пару снарядов уложу – подушка готова!

– Неплохая идея. После дурной ночи не мешало бы вздремнуть? – приподнялся на локте Женя.

– Не хватало обнаружить нас здесь лейтенанту Тукальчику. Вот будет нравоучений!

– Начальству обязательно доложит. Службу бдит.

– Что вы на него наезжаете?

– Как будто он тебя не достает!

– Я от него не в восторге. Но приходилось встречать людей и похуже.

– А меня всего выворачивает, когда вынужден подчиняться. Да деваться некуда. Нужно молча покоряться. На гражданке умел за себя постоять. Здесь же только руку под козырек: «Есть, товарищ командир! Так точно, товарищ командир!»

Женя с Костей весело рассмеялись.

– Это тебе, Степа, не на городских улицах братвой командовать!

– О том и говорю. После свободной жизни сложно отрешиться от собственного «я».

– У военных всю жизнь рука под козырьком. Потому желают быстрее дослужиться до высшего чина. У кого служба не складывается – властвуют над такими, как мы…

– Тебя покорили? Ну, скажи, – навис над Степаном Костя, – ты надломлен? Это только воинский ритуал! Ты думал о том, что сможешь управлять такой техникой? Здесь многое иначе, чем в гражданской жизни. Но у нас есть возможность свое «я» оставить в неприкосновенности.

– Сержант Раскатов! – рявкнул откуда-то сверху голос.

– Это же лейтенант Тукальчик! – прошептал Женя. – Накаркали! Неприкосновенность, похоже, ветром сдуло!

– Сержант Раскатов! – вновь послышался строгий голос.

– Я, товарищ лейтенант!

– К машине!

– Есть!

Константин, работая локтями и ногами, как тому учили на занятиях, выполз из-под танка и появился перед командиром.

– Товарищ лейтенант, экипаж триста сорок девятой машины выполняет технический осмотр боевой техники!

– Под машиной отлеживаетесь, товарищ сержант?

– Никак нет, товарищ лейтенант! Проверяем согласно приказу работоспособность десантного люка!

– Что проверяете?

– Работоспособность десантного люка, товарищ лейтенант!

– Кто приказал?

– Командир роты перед выполнением боевого задания требовал десантироваться в случае необходимости только через десантный люк. После вчерашнего броска по горным дорогам мною принято решение проверить его работу, товарищ лейтенант!

Лейтенант Тукальчик размышлял. Он был хорошего мнения о сержанте Раскатове. И не мог причислить его к категории безответственных солдат.

Степан толкнул локтем Женю в бок:

– Быстрее, пролезай внутрь! Сейчас к нам докопается!

Солдаты, словно ящерицы, протиснулись в башню, растормошили устроившегося на полике Вадима Горкина. Степан устроился на сиденье наводчика и прильнул к прицелу. Женя занялся рычагами управления.

– Вы что как ошпаренные выскочили? – хлопал глазами Вадим.

– Лейтенанта Тукальчика черти принесли. Командира нашего пытает, чем занимается экипаж.

– Где же он?

– Да у нашей машины! Говорю же, носит его по жаре!..

Вадим одним движением вскрыл очередную коробку и принялся проверять расположение патронов в ленте. На лицах танкистов царило усердие.

– Продолжайте обслуживать боевую технику, товарищ сержант! – взяв под козырек, скомандовал лейтенант Тукальчик.

– Есть продолжать обслуживание, товарищ лейтенант!

Лейтенант Тукальчик не отводил внимательного взгляда от командира танка: не присутствует ли в его ответе ирония? Кажется, этот сержант воспринимал лейтенанта так, как тому хотелось. Офицер отдал честь и, развернувшись, медленно пошел вдоль боевых машин. Константин вспрыгнул на броню и склонился над люком.

– Экипаж! – строго потребовал он.

– Здесь, товарищ командир!

– Выполняете обслуживание боевой техники?

– Так точно, товарищ командир!

– Молодцы! Продолжайте выполнять!

– Есть, товарищ командир! – азартно поддержали словесную игру солдаты.

Константин выпрямился и улыбнулся: «Хороший экипаж!»