Читать книгу Паводок - Виктор Климов - Страница 5

Из военкомата Константин вернулся после полудня. Домой решил не заходить. С автобусной остановки сразу пошел в помещение весовой уточнить, когда была последняя машина с зерном от Ильи. Выходило, что вскоре она должна подойти вновь. Он расположился на деревянной лавке, покрытой войлоком, и стал ждать. Сидел, задумавшись.

– Почему не на работе? – спросил его Остап, вычищая спичкой забитый табачной смолой искуренный мундштук.

Сколько помнил себя Константин, столько времени Остап Рындин бессменно служил весовщиком, смирившись с небольшим заработком. Этот материальный недостаток он ухитрялся компенсировать содержанием добротного подворья с многочисленной живностью и своим, надо признать, упорным трудом. Константину были известны факты, когда комбайнер, сверяя дневную выработку, мог обнаружить несовпадение веса в учетной книге Остапа со своими записями.

Выясняя истину, комбайнер потрясал квитанциями и крякал с досады. Посчитав, что для порядка достаточно строгого разговора с весовщиком, механизатор с досады делал отмашку рукой, ибо Остап продолжал уверять, что все рейсы были тщательно взвешены и записаны в учетной книге. Комбайнер пристально смотрел на весовщика воспаленными от работы и пыли глазами и, вспомнив, что Остапу, этому, впрочем, неплохому мужику, тоже необходимо кормить семью, неожиданно замолкал. Остап, листая помятые страницы журнала и перебирая квитанции, продолжал глухо бубнить: «Говорю же, не было этого веса!»

Тогда комбайнер, сбавив голос, тихо замечал: «Да пошел ты… Магарыч с тебя!» Остап начинал сопеть и больше не приводил никаких доводов в свое оправдание.

– Ездил, что ли, куда? – продолжал он пытать Константина.

– В районе был, – поднял Костя взгляд, зная, что Остап не отступится, пока не услышит конкретного ответа.

– А-а, – удовлетворился Остап. Он взял в крупные пальцы источенный карандаш и принялся водить им по записям, шепча себе под нос прочитанные цифры.

– Сколько у нас? – поинтересовался Константин.

Остап послюнявил палец и, перегнув страницу, стал подсчитывать.

– Хорошо идете, – удовлетворенно ответил он, оторвавшись от журнала. – Шестнадцать бункеров за сегодняшний день, может, и одолеете…

– Одолеете! – недовольно промолвил Константин. – Их намолотить надо! – напомнил он Остапу суть работы механизаторов.

– А я тебе о чем говорю? – поднял тот над носом очки с поломанной дужкой и скрепленные по этому поводу засаленной резинкой.

– Ай, считайте вы лучше свои цифры, – предложил Константин, зная бессмысленность возможной пикировки.

– Я и считаю, – подтвердил Остап. – Сейчас же налетите, как черти! В башке за день все перепутается, начнете искать непотерянное. Бункера вам подавай!

– У вас отыщешь, – небрежно напомнил Константин.

– Ты это на что намекаешь? – вновь взялся за очки Остап. – Вы одни свою работу выполняете исправно, а остальные – сморчки, получается?

– Дядя Остап, не заводитесь!

– Я и не завожусь. Только вас столько умников, что вечером в весовой не умещаетесь, а я – один! И каждому выведи цифры, да поясни, сколько чистого веса осталось, да документы оформить успей…

В это время на платформу весовой въехал осевший на рессорах грузовик, загруженный зерном до предела. Водитель открыл дверцу и, щурясь в улыбке, прокричал:

– Ну-ка, взвесь нас, Остапушка, да только гирьку двигай по штанге правильно!

– Поучи меня! – незлобно отозвался на шутку с намеком Остап. – Выйди из машины, бугай[2]. В тебе одном полтора центнера, не меньше, – не остался без ответа Остап. – Кабину освободи, кому сказал! – грозно потребовал весовщик. – Все шутишь, балбесина!..

– Го-го-го! – зашелся смехом Сергей Пряхин, неторопливо сползая с сиденья. – Костя, а ты что здесь?

– Тебя жду. Ты вывозишь зерно от нашей бригады?

– Да, – подтвердил он. – Они словно озверели сегодня. Отдыха не дают, замотали совсем.

– Тебя, бычину, замотать непросто! – вступил в разговор Остап. – Сойди с весов, кому сказал? Шутит он!

– Да пожалуйста! – отозвался Сергей и ступил с платформы на бетонный пол.

– Говорю же, бычина и есть! Больше центнера вытягиваешь. И машине выпало весь день такую тяжесть на себе возить!

– Го-го! – опять зычно и бодро развеселился Сергей. – Только не забудь, Остапушка, что я сейчас щедро одарил у пруда живность пшеничкой из кузова. Там и твои гуси пасутся…

– Ты одаришь! – по-прежнему не желал оставаться без ответа Остап. – Только вот в какую сторону?

– А ты, никак, хотел, чтобы сразу тебе во двор ссыпалось? Ни хрена, на спине потаскай! Это не гирьку двигать по циферблату!

– Дурень ты, Сергей, однако! Циферблат он нашел на весах, – пожелал уйти от неприятной темы Остап. – Все, ехай, давай!

– Сколько там получилось?

– Много будешь знать… Бумажку держи вот.

Сергей стал изучать квитанцию:

– Смотри у меня! Я по рессорам до десятка килограммов вес определю!

– Освобождай весы, кому сказал? Определитель! – с иронией заметил Остап, ведая, что его многолетний опыт осилить наскоком никому не дано.

– Пошли! – дернул Константин за рукав Сергея. – Тебе заводить его нравится?

– Стартера такого не придумали, чтобы Остапа завести. Он свое дело знает туго.

– Вот и молодец…

– А, может, и молодец! Сыновей выучил, в городе определил. И там о них не забывает. Что же не молодец? Сам в праздности не живет. Поехали, что ли?

Машина тяжело тронулась с места. Перед приемной ямой открыли борта, и освобожденная из теснин кузова пшеница, зашелестев, вольготно потекла в яму золотистым ручьем.

Увидев Константина, Илья приветливо махнул рукой и выжал педаль сцепления. Комбайн встал, вдавив ребристый протектор в податливую почву. Илья прибавил обороты, прогнал пшеничную массу через механизмы и, как только двигатель, обмолотив зерно, облегченно заурчал, выключил зажигание.

Комбайнер спрыгнул с подножки и направился к Косте. Утирая висевшим на шее полотенцем потное и пыльное лицо, он громко и решительно произнес:

– Перекур! Сегодня славно поработали. Имеем полное право!

Он хлопнул ладонью по горячему кожуху приводного ремня и, пожимая Константину руку, с приятной интонацией произнес:

– Здравствуй, Константин! Дома, я понял, тебе не сидится? Тогда рассказывай…

Костя подумал с чего начать и, сосредоточившись, пояснил:

– Нас в армию раньше призвать могут… – И замолчал, ожидая реакцию Ильи. Тот не спешил, обдумывал услышанное. Определив что-то для себя, он спросил:

– И когда же?

– К концу лета, сразу после уборки, говорит, и готовьтесь…

Илья нахмурил лоб, соображая:

– В конце лета, говоришь? У нас сейчас июль идет?

– Июль, – подтвердил Константин.

– Значит, есть время подготовиться, – определил Илья. – Ну-ну, – проговорил он негромко, прикидывая что-то в уме.

От узлов комбайна, нагретых при работе, исходило тепло.

– Горячий весь, – кивнул на комбайн Илья, – остывать не давал.

– Как управился без меня?

– Без тебя, – подыскивал ответ Илья, – конечно, сложнее…

– Отдохни вон, – кивнул на копну Константин, – а я пару кругов сделаю.

– Ты в чистой одежде! – напомнил Илья.

– У меня сменная в ящике лежит.

– Эту половой забьешь. Может, домой поедешь?

– Это почему же? – с обидой в голосе произнес Константин.

Илья внимательно посмотрел на него.

– Погоди обижаться, – произнес он. – Говоришь, что толком ничего не объяснили? А ты припомни, что военком говорил вам еще?

– Намекал, что в эту команду кого попало набирать не будут. Служба раем не покажется, но школу жизни хорошую пройдем.

– Может, в десантные войска набирают? – задумчиво проговорил Илья, оглядывая ладную фигуру Константина. – Достойные войска, но служить в них непросто…

– Спрашивал, кто из нас в технике разбирается, – вспоминал Константин. – Высоты, спрашивал, не боимся ли?

– На десантников смахивает. Они сейчас вместе с техникой десантироваться научились. А что еще?

Константин пожал плечами:

– Они с нами особо не откровенничали. Девушка документы просмотрела, в карточке карандашом пометки сделала. Потом военком несколько минут поговорил с нами, о чем я тебе рассказал, вот и все…

– Ну, и то хорошо, – пришел к какому-то выводу Илья, – будем готовиться. Проводим, как полагается, – заверил он.

– Ну, так что? Пару кругов проеду? – вернулся к началу разговора Константин.

– Хочется? – угадал Илья.

– Да!

– Тогда заводи. А я, правда, слегка отдохну. Голова идет кругом от гула, – поделился он. – И как только ты выдерживаешь? – удивился вдруг Илья. Костя понял намек и громко, открыто рассмеялся:

– Так у меня же, Илья, стимул!

– И то! – согласился Илья. – Любовь в эти годы – сладость и горечь для души. Кто не познал ее волшебства, многое потерял. Пройденный этап! Тоже все выдержал! – гордо сообщил Илья, гулко ударив себя по груди. Затем снял рубашку и резко встряхнул, выбив из одежды облачко пыли. – Вот же! – удивился он. – Час назад в воде ополаскивал, и опять полова да пыль набились.

– Я пошел! – снимая на ходу рубашку и укладывая ее в пакет, сообщил Костя.

– Не спеши только, – напомнил Илья. – Масса идет густая, дай время на обмолот. А то зерна выбьет в полову. Машина хороша, только на потери щедрая. За температурой следи, двигатель не перегрей…

Последние слова Костя дослушивал на ходу. Он удобно устроился на водительском сиденье и, выдохнув, повернул ключ стартера. Двигатель, не успев остыть, заработал ровно и надежно. Константин, сосредоточившись, включил привод, и механизмы машины пришли в движение. Он выжал педаль сцепления и включил скорость.

Илья молча наблюдал со стороны за действиями помощника. Он был уверен в умении Кости управляться с техникой, а потому и спокоен. Комбайн плавно тронулся с места, и жатка вошла в плотную стену созревшей пшеницы. Машина удалялась. Илья повернулся и пошел к ближайшей копне. Утоптав с теневой стороны солому, он расположился на ней на короткий отдых. Вокруг повисла тишина. Только в ушах стоял гул от недавней работы механизмов. Слабый ветер освежал. Илья, блаженствуя, улыбнулся неизвестно чему и, глубоко вздохнув, закрыл глаза.