Читать книгу Откровение Блаженного - Виктор Ростокин - Страница 16
Записки несчастного отца
Снег… снег…
Оглавление1
Жизнь моя сузилась до острия лезвия ножа.
При встрече с добрыми людьми ощущаю свою человеческую неполноценность и душевную ущербность.
Иду. А за моей спиной земля обрушивается… обрушивается…
«Сойду с ума, забуду сына… буду смеяться…»
Женщина, как и я, рано потерявшая сына, узрела мою окаменелую опечаленность, строго сказала:
– Не греши!..
Скучаю по жизни!
Жена: «Какая ценность – живой человек!» …После похорон леденящая метель утихла. Начался снегопад. Я заблудился в нем. Потерял дорогу, жилье. Снег… снег… Нет белого света. Нет тела и души. Я забыл, что такое жизнь.
•
Человек вычитал из моего стихотворения: «Плачет солнце…»
Недоверчиво хмыкнул:
– Не могу представить, чтобы солнце плакало.
– И не приведи Господь!
•
– Эй, человече, – окликнула меня улыбчивая цыганка, – погадать на счастье?
– Раньше бы…
•
Что означает для меня число «10»? Я ранее говорил. Повторю и сейчас. Этим числом обозначены день моего рождения и день гибели моего сына. Хотя в последнее время стал замечать, что в иные дни с этим числом в моей жизни свершается что-то хорошее, доброе. …Попались на глаза: «10 января 1775 г. казнен в Москве Пугачев», «10 февраля 1837 г. на дуэли погиб Пушкин…»
И еще… Когда из множества вариантов окончательно определилось название этой книги, то я с удивлением обнаружил, что в словах «Откровение Блаженного» по десять букв…
Люди: «Алексеич, живи назло своим врагам»
«Лучше бы ты погиб. Тогда бы сын жил».
•
Повздорив с моей женой из-за мелочи, женщина обиженно бросила:
– Пусть в твоей семье случится еще такая же беда!
Она – культработник, из числа духовников.
•
Встречаться на кладбище с посторонними людьми всегда нежелательно. Вдвойне, если это цыган. Он, по-видимому, здесь обжился, добывая «хлеб насущный». При похоронах, поминках, посещения усопших родных люди не поскупятся на стакан водки, пряник. Вот и ко мне «прибился». Будто проявляя сочувствие, нагнулся через оградку, прочитал…
– Твой сын?
Я кивнул головой. И вопросил его удалиться:
– Хочу один постоять…
Цыган не ушел. Надеясь чем-то поживиться, взялся рьяно за «обработку» (дело привычное): начал плести околесицу, сумбурно выкрикивая с ритмичным приседанием: «Небо – на Земле! Земля – на Небе! Бог сошедши из Вечности! В зенки сатане плюнь! плюнь!» «Гипноз» его на меня не подействовал… поскольку дать ему мне было нечего.
За крестами запели панихиду. И бедолага тотчас подался туда.
О, Русь!
2
Мои сны:
Скачу на лошади. Лошадь иногда поворачивает ко мне голову – у нее человеческие глаза. Глажу ее. Радость. И вот – дом. Палисадник. Лошадь вдруг превращается в Алешу.
Алеша стоит со мной рядом. Радостный! Оттого, что жив!
В телефонной трубке голос дочери… приглушенный: «Па…»
Алеша: «Я порвал фотокарточки друзей…»
Слышу в телефонной трубке дыхание сына. Кричу! Молчит.
В высокой траве ищу детей…
Умываюсь песком…
Зеркало в крови…
Кресты… кресты…
Крытая машина въехала во двор. Похоронная музыка.
Сквозь городьбу пропихивается огромный паук. Поблизости Алеша – маленький. Я пытаюсь раздавить паука. Он запрыгивает мне на голову.
Брат кинул в меня нож. В воздухе нож вспарил, как гусиное перо. Исчез. …Головы моих братьев катятся за мной…
Алеша-подросток облизывает горлышко винной бутылки.
Алеша замахнулся на свое отражение в зеркале.
Он попросил полотенце. Мы даем. Развернул – оно грязное.
Сын в горнице моей бабушки Маши. Лежит на кровати. Говорит: «Папа, мне холодно».
Он болен. Ему отняли кисти рук. Одну пришили. Ею утирает слезы. Я боюсь, что она оторвется.
Снежный столб до неба. Дотрагиваюсь до него. Обрушивается. Осколки летят в лицо.
Иду по зимнику. Цепляюсь лбом за оледенелые края. Кровь.
Река. Лед. Срываюсь в полынью… Сильное ощущение: скоро умру.
Я и жена на плоту. Волны. Плот переворачивается. Пытаемся доплыть до берега. Но течение уносит дальше…
Я дома. Толстая красная змея набрасывается на меня.
Старуха качает колыбель – в ней мертвые младенцы.
Карлик пристально глядит на меня. Я отворачиваюсь. Если потеряю сознание, он меня задушит.
Окно. Солнце. Свет угасает… Чернота. Я бегу по черному коридору…
3
Он часто видел страшные сны.
•
…По телефону он пригласил родственников из Саратова приехать к нам в гости на Рождество Христово.
На свои похороны пригласил.
•
…Не благословил, не перекрестил сына в дорогу…
До истечения дней с нечеловеческой скорбью будут помниться холодные губы сына.
•
Из сугроба торчит распятье креста. Его глаза… они все отчужденнее.
•
– Ты не пошел по моим стопам. Я последую за тобой.
•
…Я и сейчас за него боюсь. Вот когда лягу в могиле… рядом…
•
Был на кладбище – все спят.
•
Что за бес меня попутал? Наверно, когда счастье плещется через край… Было ему не больше годика. Я легонько оттолкнул его от себя, промолвил:
– А ведь я не твой папа…
Безумие! Кощунство! Тягчайшая оплошность! До сих пор вижу его испуганные, вмиг наполнившиеся слезами глаза!
Я взял его на руки, не обронив ни слова. Что тут скажешь в оправдание?! Мы обнялись. Как самые счастливые люди на белом свете!
•
Одежда, в которой погиб Алеша… Он отдал ей последнее тепло. Иногда, оставаясь один дома, я надеваю водолазку, пуловер. И моя остуженная кровь на какое-то время согревается.
•
В День Алексея, Божьего человека (30 марта), посетил землю снег с морозом. К полудню потеплело. Алешин подснежник под калиной выжил.
•
У подножия креста я посадил два калиновых отростка. Поливал их. Принялся один. Так и надо?..
Росток расцвел махоньким зонтиком.
•
О многом приходится сожалеть, терзаться: не те слова ему сказал, не так поступил с ним, не проявил должного внимания, не обласкал.
•
Повзрослел он быстро. Многое понимал и знал. Я не стеснялся в тех или иных создавшихся житейских ситуациях советоваться с ним, прислушиваться к его мнению.
Какие были бы у него дети? Сколько? Он бы их любил. …На верхнем уголке экрана телевизора им нарисованное и приклеенное красное сердечко.
•
…На окраине поселка (уже наступила ночь) горела колхозная мастерская. Вместе с другими людьми и мы с Алешей (ему было два годика) побежали туда. В темноте и суматохе он потерялся.
Отблески пожара. Крики.
Страшные минуты.
•
Я носил короткую бородку. Когда брал его на руки, он осторожно дергал за нее и повторял:
– Папа, правда, что ты не дедушка?
•
Впереди меня шла девушка – ровесница Алеши. Я всегда носил в кармане несколько экземпляров книжки о нем. «Подарю ей..»
Девушка просветленно улыбнулась.
Не она ли могла быть невестой Алеши?
•
Алеша – капелька Вечности.
Сколько раз до сегодняшнего дня он осчастливил бы меня светоносной, любящей улыбкой!
Всеми зримыми и незримыми приметами, явлениями сын желает, чтобы я продолжал жить так же, как и при нем, живом, – неуемно, с любовью ко всем.
День моего рождения. Уже сутёмки. В квартире запел сверчок.
Душа Алеши?!
«Папа, ты будешь мною гордиться…»
Христос, яви к нему благоволение!
•
Поэтесса Мария Сухорукова:
– Молись, Виктор… И благодари сына: он ведет твой разум к Богу и мудрости.
•
10 января 2004 года. Природа любит моего сына: заря прозрачной розовостью охватила белый свет; утренние звезды так близки, так ласковы, что слезы ослепляют…
Солнце и молитвенная тишина. День протяжный, белоснежный и печальный. Небо глядит по-матерински… Земля удерживает мое равновесие – не дает мне упасть. На пять лет я стал к нему ближе. Когда мы встретимся, боль моя умрет. Мы будем струиться сквозь Вечность, не ведая о том, что слезы могут превращаться в звезды.
