Читать книгу Откровение Блаженного - Виктор Ростокин - Страница 9

Записки несчастного отца
Не сокрушай древо

Оглавление

1

Всё, всё для меня вокруг как бы стерлось, рассеялось. Остались одни звезды. Но они так далеко!

Человеческая жизнь раскалывается на куски, совершенно разные по своему значению, понятиям – психологическим и физиологическим. Лучшие периоды моей жизни: детство рядом с матерью и детство моих детей рядом со мной.

«Минута молчания» в память Алеши будет длиться для меня всю мою жизнь. Потерять сына-юношу… Лучше тысячу раз потерять себя! Порой возникает полубезумное желание свалить в кучу свои лесные скульптуры, собственного сочинения книги, рукописи. Поджечь. И самому шагнуть в этот костер!

Вспоминаю.

– Папа, ты кладешь в бокал слишком много кофе.

– Жалко?

– Да, жалко твое сердце.

Сейчас кладу в два раза больше…

Мои сны:

Сын и дочь стоят рядом друг с другом, глядят на меня и плачут. Кто-то, в черном, пытается увести меня от них…

«Я замерз», – пожаловался мне Алеша. Я пытаюсь разжечь печку. Но дрова не загораются…

Сын – в раю, а я – в земном аду. Кому же о ком сострадать и печалиться?

Самая лаконичная поэма напишется на общем кресте: «Здесь похоронены сын и отец Алексей Викторович и Виктор Алексеевич…»

Трагедия делает человека подавленно-кротким. Сейчас меня легко одурачить. Несть числа прилипалам. И всяк со своими проблемами. Выручаю. Помогаю. На мою же боль им наплевать!

– Тебе повезло: твоя беда случилась в конце твоей жизни.

Да уж, жутко как повезло!

– Твой сын погиб? Радуйся! Благодари Господа!

Мне советуют:

– Убивцев-то отлавливай и – к стенке их! Они звери! А со зверями токо так и надо!

В паспортном столе служащая мне выдала свидетельство о смерти Алеши с безразличной, глуповато-веселой ухмылкой. Она же в домовой книге бездумно-шаблонно начертала «умер» вместо «погиб».

Вижу сон:

Брат лежит в помещении. Больной. Просит холодной воды. Я бегу к колодцу. Возвращаюсь. И… не нахожу дверь.

Явь: я заговорил о печальном. Заплакали. Брат равнодушно отвернулся от меня.

Второй брат не приехал на похороны своего племянника, а со случайными людьми «передал привет».

Одна из «сердечных» родственниц еще задолго до гибели Алеши «подарила» моей жене из искусственной дешевой нитки черный костюм. Потом, в траурные дни, издевательски съехидничала: «Сгодился?» Это поганое одеяние я сжег на костре.

Вторая родственница, по прозвищу Ведьма, не скрывала своего ликования: на метле воспарила до небес в бесовской пляске! Хуторяне-земляки рассказывали мне: еще при жизни моего сына она ходила в церковь и ставила свечки, поминая его за упокой. Чем же он перед ней провинился?

Мое кровное древо было крепким, плодоносным. И вот – захирело, обреченно нависло поскудневшей кроной над пропастью Небытия. Двух дедов и трех их сыновей (один из них мой отец) сгубила война, четвертый вернулся без руки. Мы, их дети и внуки, бесконечно бедствуем в житейской неблагополучной кутерьме, спотыкаемся, шарахаемся из стороны в сторону, часто не находя надежной опоры и поддержки. И не во храм святой направляем стопы, а в похмельной одышке ломимся в злачные места. Не молитва с уст, а мат! Промеж нас – ни лада, ни согласия, ни привета. Разобщенность. Черствость. Зависть. Ненависть. Предательство. Блуждаем. Свет белый коптим.

– За содеянные многие грехи… – пожилая ясновидящая прискорбно опустила веки глаз.

Жаль юные и совсем младые ростки родословной. Они, не успев распуститься, налиться соками жизни, увядают, а то и погибают. Дохнуло безжалостно сиверко… и безжизненно сронилась золотая головушка моего сына. Тяжелая, неведомая болезнь пленила и обрекла на смерть двоюродного внучка Ваню. Он – тоже был сродни солнышку! Тоже росточек! Тот и этот последние из оставшихся немногих побегов на вершинной ветви родового древа.

Господь, оставь хотя бы малую надежду… не сокрушай под корень… молитвенно заклинаю… я… раб твой…

2

Мой сын, когда ты вырастешь, какое

Ты слово людям скажешь обо мне?

И будет для тебя оно святое?

Иль грустное, обидное и злое?

Тревожась думаю о том я дне.


Давно написаны мною эти строки. Бездумно-сиротским взором гляжу… в даль жизни.

Отравленное копье, пущенное с Небес в меня, пронзило его сердце. Долгое время не вижу Алешу во сне.

Ему было три года. Играл в песочнице. С соседским пацаном (его мать алкашка, жили бедно). Домой Алеша приходил без игрушек. Позже выяснилось: пацан тайком зарывал их в песок, а потом уносил домой.

В зубной поликлинике Алеше удаляли молочные зубы. Сразу по два-три. Терпел. В шестнадцать лет что-то в нем изменилось. Однажды при лечении коренного зуба потерял сознание. Но вскоре пришел в себя. Как бы виновато посмотрел на меня (я присутствовал здесь по его просьбе «для поддержания духа!»). Лицо бледное, на лбу испарина.

Алеша:

– Папа, давай вместе с тобой сфотографируемся.

Я сослался на жару, на усталость:

– Успеем еще. Жизнь длинная.

«Нам не дано предугадать…»

Я пробыл в командировке четыре дня. Приехал домой. Сын:

– Готовить еду некому было. Мама кормила меня помидорным салатом. А с него еще сильнее есть хотелось.

В городе гуляли с ним по набережной. Я купил ему горячие сардельки. Он с аппетитом съел. «Еще будешь?» – спросил я его. Застенчиво отказался. Я – не внял…

Плотина. Дубовые сваи. Вода шумит. Здесь Алеша любил купаться, ловить раков. Подолгу. До веселого озноба.

…Шуми, вода!

Иду. Впереди долговязый паренек. Не желает мне переходить дорогу с пустым ведром (примета худая!). Благодарно поклонился ему.

Алеша общается со мной посредством снов, явлений природы, своими предметами и вещами. Многие качества его характера угадываются в сестре и матери.

У его лучшего друга Сергея – рыжая собачонка. Алеше нравилось играть с ней. Часто собака подбегает ко мне, глазом просит, чтобы погладил ее.

Под калиной в апреле расцвел пролесок, посаженный Алешей. Цветок сквозь еще голые ветки синё глядится в окно.

Иисус Христос, мой сын с тобой. Скоро и я приду. Если не настолько грешен, то позволь с ним свидеться. Один раз. А там хоть и в преисподнюю!

Позвонила девушка:

– Можно пригласить к телефону Алешу?

Это уже второй раз, спустя год…

И, наверно, оттого, что я долго думал о ней, мне она приснилась. Мы как будто бы повстречались. Я спросил ее:

– Ты любила Алешу?

Она смущенно зарумянилась:

– Я люблю его… всегда…

– Но он – там, а ты – здесь…

– Он сегодня в Высшей Основе: духовной. Его нельзя созерцать, потрогать, но можно чувствовать. При сильном желании.

Я благодарно кивнул ей:

– Будь счастлива! – И пошел.

– Я счастлива… А вы?

Я что-то сказал…

Пробудившись, попытался вспомнить. Но в окне вспыхнула молния. Потом застучали капли. Еще была ночь. И кончится ли она когда-нибудь?

– Вернись к Природе…

– Вернись к Богу…

Но никто мне не сказал: «Вернись к людям…»

Мать умерла – я потерял малую родину.

Сын погиб – я потерял большую Родину.

Откровение Блаженного

Подняться наверх