Читать книгу По ту сторону меня - Вита Моррис - Страница 10

Сердце её стучало так, будто под гнетом прошлых обид и разочарований ещё могло нагнать ураган. С детства девушке приходилось принимать множество опрометчивых решений, порой не задумываясь о последствиях, но сегодня руки её тряслись как никогда, а движения становились всё резче и необдуманнее. Марта шла по мощёной платформе, пытаясь сохранить шаткое равновесие. Ведь журналистка помнила, что на вокзале могут провести выборочный осмотр вещей… чем она только думала, возвращая орудие преступления на прежнее место? С таким раскладом даже расследование никто проводить не будет.

Пермь начинала погружаться в таинственные сумерки. Желтовато-белое, приземистое, но невероятно изысканное здание вокзала окутывали мягкие хлопья тумана. На площади было многолюдно, однако не то, чтобы очень: можно было свободно передвигаться, без толкучки и боязни ненароком отдавить кому-нибудь ногу. Впрочем, Марта двигалась змейкой, изредка задевая кого-то сумкой или касаясь плечом. Со стороны казалось, будто девушка погружена в глубокие думы, вот только мысли её тогда не могли найти покоя: они то группировались в неправильном порядке, то вовсе рассыпались в прах… в сумме это давало лишь чувства пустоты и отрешенности. Только вещи свои журналистка держала максимально крепко – несмотря на то, что рюкзак был закреплен на плече, Васильева прижимала его к груди с такой силой, словно внутри находился ключ к спасению человечества или же предмет, от которого зависела её жизнь. Хотя, скорее всего, так оно и было.

– Сержант Смирнов. Предъявите документы, гражданка! – и пусть говорят после этого, что страхи и мысли не материальны! Колени журналистки вдруг замерли, на лбу выступила испарина. Панически вытаращив раскрасневшиеся и высохшие от напряжения глаза, она только сильнее сжала свои вещи окаменелыми пальцами.

– На каком основании, молодой человек?! – в ухо девушки ударил визжащий трёп какой-то женщины, заставив Марту отшатнуться ближе к путям. Немного поразмыслив и пытаясь усмирить участившийся пульс, она продолжила свой путь в направлении «куда-нибудь, лишь бы подальше от людей». Прохладный вечерний воздух наполнил её лёгкие городским смрадом, обусловленным близостью различных средств транспорта. Траектория проходила сквозь расписанную недограффити арку, ознаменовавшую выход на стоянку автомобилей. Журналистка буквально перевалилась через её рубеж, пачкая и обдирая пальто о запыленную стену.

Повалившись в первую попавшуюся машину, Васильева даже не посчитала нужным убедиться такси ли это, однако на этот раз ей повезло. В обитом новенькой, всё ещё пахнущей кожей салоне она наконец-то почувствовала себя неприкасаемой. Минутку отдыха прервал недовольный водительский кашель, после которого запах табака разлетелся по всему пространству автомобиля. Несмотря на то, что Марта снова начала курить, он был ей всё ещё неприятен, иногда даже приходилось бороться с рвотными порывами. Вместо ответа девушка лишь поудобнее расположилась, закинув на свободное место сумку, она оправила растрепавшиеся от ветра волосы.

– Куда поедем-то? – усталым и охрипшим после трудового дня голосом спросил таксист. Это был массивный мужчина, одетый весьма дешево, но, тем не менее, с золотым кольцом, плотно натянутым на толстый палец, и цепочкой, что едва застегалась на широком запястье.

– Чайковский. Сколько возьмёте?

Водитель неожиданно дернулся на месте, сиденье под ним заскрипело. Глянув на простенькие часы, он констатировал, – пять штук.

– Сколько?! – от прежних забот Васильевой будто и след исчез. Она так удивилась названной сумме, что, казалось, и вовсе забыла о том, что происходило с ней последние сутки.

– Дешевле никто не довезет. Если вообще кто-нибудь возьмется, – из кармана куртки таксист вытащил пачку «Бонда» и, непринужденно открыв окно, закурил, практически проглатывая сигарету с каждой новой затяжкой. – Водители, как известно, народ суеверный… а у этих мест такая слава, аж мурашки берут. Да и дорога неблизкая, – постучав по дымящемуся окурку, он стряхнул пепел на улицу, – так едем или как?

– Можно подумать, будто этот маньяк может резко поднять вам тарифы, – ворчливо упрекнула его девушка, – мне ещё жить там на что-то, прощелыга.

– Ещё пятихатка сверху, и я притворюсь, что ничего не слышал, – глубоко затянувшись в последний раз, мужчина как-то неаккуратно дыхнул на окно, от чего оно запотело. Перебирая пальцами, больше напоминающими колбасные изделия, он принялся выискивать ключи.

Марта лишь вскинула брови и ещё раз на него выругалась, впрочем, возглас её быстро растворился во второсортной песне родом с одной из местных радиостанций. Бесполезность дальнейших споров она могла понять и сама. К тому же, после недавних событий журналистке хотелось хоть ненадолго найти покой, несмотря на близящееся новое испытание. Виды ночного города не особо впечатлили её. Пермь застелил туман, такой же беспросветный, как и сомнения самой Васильевой. Приближаясь к окраине столицы края, автомобиль начинал набирать скорость, исчезая в длине пригородных магистралей. В тот же момент, как раз когда Марта заметила перечёркнутую табличку «Пермь», из её кармана раздался тревожный писк. Девушка сразу почуяла что-то неладное, ведь все знакомые, как правило, звонили. Сняв блокировку экрана, она увидела смс-сообщение, отправленное на вторую, найденную в странной фотографии сим-карту:

«Добро пожаловать. Наконец-то мы встретимся, Гуфи.

Я буду ждать твоего звонка»

• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

Стоило ей ступить на проклятую землю, как лёгкие пробрал холодящий озноб. Несмотря на ужасный, по мнению самой Марты, общий облик города, погода тут, как ни спорь, была поприятнее петербургской. Осень, казалось, и не задела Чайковский своим крылом: было довольно сухо, чисто, а солнце мягко ласкало местные окрестности. Проезд по центральным дорогам занял от силы полчаса, а выглянув в окно автомобиля, можно было заметить лишь приземистые, чаще даже двухэтажные домики, напоминающие скорее поселковые, нежели городские здания. Даже магазины и торговые центры, которые частенько разрастаются до небывалых размеров, в том числе и в самых маленьких захолустьях, тут были также скупы на облик и невзрачны. Наверное, единственным, что здесь и могло зацепить взгляд, могла стать набережная Камы. Но куда уж ей тягаться с питерской! Для Васильевой, выросшей в Северной столице, пусть и не в самом благополучном её районе, всё было, мягко говоря, в новинку. Она долго не могла осознать, что они пересекли черту города, а не подъездной деревни, а уж стоило журналистке выйти и увидеть свою «гостиницу», как она и вовсе шокировалась. То был двухэтажный, давно отживший свой век, серый коттедж, который едва можно было прозвать мотелем. За кованым забором располагался огород, самый настоящий, как и у всех соседей. Марта задумчиво трижды сверяла адрес. Всё верно.

Лёгкие всё ещё щипало. Она понимала, что это из-за сигарет, нервов, сбившегося режима, но главная причина заключалась в другом. Бронхиальная астма мучила девушку с самого момента, когда она закурила – это её однажды и остановило. Васильева не была подвластна зависимостям, бросила журналистка так же лёгко, как начала, вот только проблема заключалась в пустоте, которую подавлял дым, отвлекал – это чувство дарило ей формальную свободу. Марта испробовала многое, но вернулась, как ни странно, к табаку, который продолжал медленно убивать её. Зависимость это или нет – решать было только ей. Однако с появлением лёгкой, но одышки, сдавившей девушку в своих объятиях у самого порога «гостиницы», она всё-таки решила ограничить количество никотина. Хотя бы временно.

Дернув за ручку входной двери ярко-красного цвета, которая никак не вязалась с общим обликам здания, Васильева обнаружила, что она открыта. Услышав трезвон китайских колокольчиков, Марта даже испытала некий дискомфорт, поскольку коттедж напоминал скорее чей-то дом, уютно обставленное изнутри местечко, но никак не настоящий отель. Коридор оказался довольно широк: он был похож скорее на целую комнату, прямо напротив входа находилась массивная лестница с высокими и обтёртыми временем ступеньками. Дом был уже погружён в полный мрак, хотя на часах только недавно значилось десять. Гостей тут явно никто не ждал, а если и да, то, похоже, не дождались.

– Есть тут кто? – раздражённо усталым голосом выкрикнула журналистка, бесцеремонно бросая вещи на низенький пуфик у входа. – Мой главный редактор звонил вам… я из Петербурга, Васильева.

– Тише, прошу вас, тише, – только последний клочок фразы сорвался с её губ, как из-за поворота выскочило какое-то непонятное существо. То явно была девушка невысокого роста, большего в темноте различить не удалось. Машинально устроив свою руку на плече Марты, она дернула журналистку куда-то в сторону. – Это всё я…я виновата. Только прошу вас, тише.

Несколько мгновений они провели молча. Осознав, что незнакомка собирается бездействовать, Васильева с озадаченным выражением лица наконец нащупала выключатель и нажатием кнопки осветила помещение. Перед взором Марты, словно два огонька, предстала миловидная пара фиалковых, обрамлённых пушистыми ресницами глаз. Черты неизвестной были настолько мягки и грациозны, что вызвали у журналистки даже некоторое смущение. Растрепанные светлые волосы местами струями выпадали из-под платка, касаясь серебряного креста на груди – настолько крупного, что, казалось, хрупкая шея незнакомки вот-вот надорвётся под его тяжестью. Поймав слегка наглеющий взгляд Васильевой, она отвернулась и, опустив плечи, как-то страдальчески вздохнула.

– Сонька!..Что ты там снова натворила, негодница? Совсем от тебя проку нет, я же просила меня не будить! – из соседней комнаты послышался громкий шлепок, который впоследствии перерос в неповоротливые и тяжелые шаги. Вскоре в проходе показалась крючковатая фигура женщины, лет пятидесяти на вид, с отвратительным шрамом на левой щеке, который, впрочем, отлично писался с многочисленными морщинами вокруг. Будто бы не заметив Марту, она подошла к молодой девушке и, замахнувшись на неё, принялась что—то там причитать. Сцену прервал лишь намеренный кашель Васильевой.

– Ах, это вы! Мы вас не ждали уже так скоро. Авось стемнело, спим уже… Меня звать Людмила Прокопьевна, хозяйка я, хозяйка, – как-то нелепо посмеиваясь, женщина принялась оживлённо жестикулировать, а после, будто бы незаметно, вновь продолжила ворчать на ухо, предположительно, Соне какую-то несуразицу. – Сказала же, приедет – сразу отправь наверх… Мне к Вале поутру надо, да ещё и готовить теперь в три горла…

– Да, матушка, извините, матушка… – промолвила в пол девушка с глазами цвета фиалки, покорно опустив голову.

– Что, простите? – приподняла бровь журналистка, решившись не церемониться. Происходящее у неё вызывало только недоумение. – Меня направили в гостиницу. Я по адресу?

– Да, да… гостиницу, хах, – махнув полной, усыпанной веснушками рукой, Людмила Прокопьевна продолжила свои престранные речи, – гостиницей наше местечко назвать трудно. Мы тут сами живём, да путников иногда принимаем. Не ожидали мы вас уж, не ожидали…

– Едва одиннадцатый час. Что же вы, не были освещены о моём прибытии? – недовольно переспросила Марта.

– Простите, грешных, простите… у нас тут город небольшой, сами знаете, живём тут по дедовским обычаям – на покой рано, встаём с рассветом. Вы, стало быть, кушать изволите с дороги? Начальство ваше обо всём позаботилось. Три раза в день с нас причитается. У нас всё по-простому, но вы не стесняйтесь, проходите… если что-то понадобится, спрашивайте. Мы хоть народ и простой, но гостеприимный.

– Просто покажите мне комнату, – даже не взглянув на услужливо кивающую Людмилу Прокопьевну, Марта бегло осмотрела место, в котором ей придётся провести предстоящую неделю.

– Наверху, наверху. Пройдёмте, уважаемая, я провожу вас, – указав на ту самую лестницу, женщина неуверенной рукой приобняла журналистку за талию, – как величать-то вас, уважаемая?

– Марта… – оглянувшись через плечо, Васильева заметила, что загадочная девушка так и не двинулась с места. Она всё ещё внимательно изучала пол с опущенной головой. – Вы не представите нас?

– Кому?! Ах, да, конечно, – хозяйка вновь излишне замахала руками, словно привлекая внимание. – Дочь это моя, Сонька… вы на неё особо не злитесь, молодая ещё, растяпа. Вам если что—то понадобится…

– Приятно познакомиться, – выкрикнула Васильева, чтобы у девушки не осталось сомнений, что обращаются к ней. То ли от испуга, то ли от смущения хозяйская дочка как-то немного вздрогнула, а после, так и не подняв глаз, одарила Марту почтительным полукивком-полупоклоном.