Читать книгу По ту сторону меня - Вита Моррис - Страница 11

Новый день не сулил ничего хорошего. Васильева проснулась поздно, а излишек сна вызвал такую головную боль, что была в разы сильнее мигрени после последнего похмелья. Что-то невнятно простонав, она скинула длинные обнажённые ноги с края кровати и внимательно оглядела комнату, на которую, в силу тёмного времени суток, да и полного упадка сил, как физических, так и моральных, прошлым вечером взглянуть не удалось. Доисторические стол и шкаф были настолько велики, что Марте почудилось, будто она снова видит мир глазами ребёнка. Однако так было даже лучше. Скудное убранство номера напомнило журналистке о доме. Главными различиями здесь, пожалуй, служили непривычно высокий потолок да цветочные горшки повсюду – признак присутствия в доме настоящей хозяйки.

Сил вчера хватило лишь на то, чтобы сбросить с себя лишнюю одежду, но, как ни странно, перспектива оказаться в одном нижнем белье в незнакомом месте Васильеву не сильно-то и смущала. Более того, для того, чтобы проникнуть в ванную, которая, по заверению Людмилы Прокопьевны, находилась напротив комнаты, зевающая Марта, припомнив правила собственного этикета, сообразила обмотаться простынёй. Грубо толкнув дверь ступнёй, она, всё ещё не справляясь с тяжестью век, сделала несколько неуверенных шагов в сторону умывальника. Впрочем, мурашки от прохладного в коридоре воздуха быстро привёли её в чувства. Хотелось умыться и покурить. Остальные обязательства казались второстепенными.

– Матушка просила позвать вас к обеду, – где-то поблизости разлился робкий и тонкий, но очень приятный голос молодой девушки, – хотя, видимо, вы уже бодрствуете…

– «Матушка», «бодрствуете»…я будто не на краю земли, а в 19-ом веке очутилась, – хмуря густые брови, проворчала журналистка, однако остановилась для продолжения беседы. – Как это просила позвать? Вы разве имеете какое-то право меня будить?

– Там пыльно, нужно убраться для вашего же комфорта, – пояснила София, уже в привычной манере опуская голову. Каждый раз, когда она сотворяла что-то подобное, пряча необычные глаза под густыми ресницами, Васильеву всё больше поглощал интерес заглянуть в них. На хозяйской дочери можно было заметить всё то же вечернее домашнее платье с юбкой в пол.

– Не стоит, – презрительно и как-то свысока велела Марта, преподнося свою реплику с приказной горчинкой. Сонливость окончательно испарилась – остались лишь непонятное раздражение и нехарактерное для девушки в отношении других людей любопытство.

– Но… я хотя бы цветы полью, – лицо Софии приобрело неожиданно бледный оттенок. Васильева, глядя исподлобья, ещё раз внимательно осмотрела её. В голове журналистки вдруг скоростным локомотивом пронеслись все леденящие кровь события последних дней, она будто бы вернулась в реальный мир после затяжного ретрита. Копание в своей голове часто практиковалось девушкой, чтобы отвлечься от более материальных проблем.

– Только тронь мои вещи, – ни с того ни с сего рявкнула Васильева, дивясь собственной несдержанности. Голову её поразил истерический страх нахождения кем-то окровавленного ножа, от которого она так и не успела избавиться. Да и пистолет, захваченный из Петербурга, также вызвал бы море ненужных вопросов.

Прямоту она считала одним из лучших качеств собственного характера, но большинство людей, по её мнению, были попросту недостойны искренности. Однако когда обстоятельства всё-таки вырывали журналистку из этой колеи самоуверенности и чёрствости, переживала она это довольно непросто. Особенно сейчас, когда сама атмосфера заставляла её чувствовать дискомфорт, и снова и снова поддаваться неприемлемым для себя слабостям.

– Конечно, – без нотки недовольства или удивления спокойно ответила хозяйская дочь. Фиалковые глаза её вдруг поднялись, встретившись с наглым взглядом Марты. Это застало Васильеву врасплох ещё больше. – Я зайду, когда вы приведёте себя в порядок.

Она неспешно вернулась на кухню, оставляя недоумевающую журналистку в одиночестве. Насупив брови, Марта ещё долго пыталась понять, что это было: упрёк, оскорбление или попытка поставить её на место.