Читать книгу Песнь Пересмешника - Виталий Шавин - Страница 11

Всё, что помнил человек, назвавший себя Пересмешником, – это смазанная молния клюва, с глухим стуком врубившаяся ему в голову. Мир потёк, пришёл в движение, земля и небо стали меняться местами. В закатившихся глазах отразились далёкие облака и перевёрнутый лес…

Боли не было, как и любых других ощущений, – плоть, истекая кровью, холодела. Проваливающееся в бездну сознание не заметило, что многострадальное тело вновь жарят огнём (этот обряд уже начал входить в привычку неугомонного путешественника). Сознание погружалось всё глубже и глубже, спасая себя от боли и неизвестности, хотя чувство тревоги его не покидало. Какая-то часть души кричала: «В бой!», «Там малыш!», «Отомсти!», но твёрдые руки, обхватившие его за плечи, тянули дальше во тьму. Правда, тьма была не такая уж и тёмная – она светилась и переливалась разноцветными искрами, а в глубине, если внимательно присмотреться, было различимо движение каких-то теней. Но всматриваться было некогда: движение ускорилось… Этажи, ярусы, множество сверкающих пещер – всё слилось в один сплошной поток, унося сознание в неизвестность.

В одно мгновение всё остановилось, замерло, краски померкли, а сполохи в ткани мира, напоминающие одичавших светлячков, пропали. Вокруг не было ничего… Совсем. Человек вытянул руку, но не увидел её, как не видел и ног, что начинало беспокоить. Когда же его отпустили уже такие привычные руки и чьи-то ладони сильным толчком под лопатки пихнули глубже в темноту, волнение овладело каждой клеточкой его хилого мозга. Бояться темноты – это естественно: эволюция и колоссальный жизненный опыт человечества доказали, что эти страхи оправданны. Разумно опасаться того, что ты не видишь, – мало ли что может прятаться там, в непроглядной тьме. Вот и сейчас сознание, обретшее форму человека, спотыкаясь и трясясь всем телом, шагало вперёд, в неизвестность, глядя во все глаза, но ничего не видя.

Сколько времени прошло в дороге, известно, наверное, лишь обладателю тех самых рук. Ведомому же приходилось тяжко: он всё время пытался обернуться, но его раз за разом останавливали и вновь толкали в спину, вели куда-то. Кричать не выходило, хлопок в ладоши не произвёл ожидаемого эффекта, отсутствовали даже звуки шагов голых стоп по холодному полу. Тьма… Тьма… Тьма…

– Тьма манит и пленяет душу,

Ласково съедая свет.

Я живой… Я не игрушка,

Сколько здесь провел я лет?

Гниль поела мои кости?

Или мясо съели псы?

Заглянул к тебе я в гости,

Но нет сил теперь уйти.

Долго длится путь во мраке,

Далеко зайти я смог…

Смерть увидеть будет в радость,

Поболтать, найдя предлог.

Мысли складывались в знакомые строчки, и дальнейший путь казался не таким безнадёжным.

– Ой, да ладно тебе ныть! – послышался сзади картавый голос.

Последовавший за этим пинок взбесил окончательно и спровоцировал атаку. Резко развернувшись для удара, человек замер…

Мгновение назад он находился в темноте, а теперь стоял в каком-то помещении. С этого места он мог различить лишь далёкие стены, высокий потолок и загадочную конструкцию, расположенную в центре пещеры. Света было мало, а его источником являлась сфера из странного материала, похожего на металл, но пульсировала она, как живая плоть. Сквозь наружный слой просматривались сложные узоры, и создавалось впечатление, что предмет состоит из множества пластов, наплывающих один на другой. Свет был очень слаб, но даже так стали заметны многочисленные провода и трубки, тянущиеся к сфере. Поверхность её не была гладкой и однородной – под наружным слоем виднелись отверстия различных форм, по всей видимости служившие гнёздами для тянущихся отовсюду проводов. Подключены к сфере были всего пара прозрачных трубок и один толстый витой кабель. Что это такое и для каких целей служит или служил этот объект, человек не понимал, да и не особо хотел в этом разбираться. Но, так как ничего более интересного рядом не было, а выход в гладких стенах отсутствовал, любопытство взяло верх над отчаяньем.

Человек направился к сфере. Вся её тёплая поверхность была прощупана и простукана, провода рассмотрены, скручены и по возможности систематизированы. Набалдашники в пазах оказались разных форм и размеров. Подключить ничего не удалось, так же как и вытащить уже подключенные трубки и кабель из корпуса.

– Ну чё, наигрался? Можешь сразу выкрутить во-он тот витой. Ну давай, чтоб мы, не начав, закончили. – Обернувшись на голос, человек увидел размытую тонкую тень, при таком освещении практически не видимую. – Ну не пялься, не пялься, хотя… Ты же должен знать своего спасителя в лицо. Многократного, кстати, спасителя.

– Когда это ты меня спасал? – резонно осведомился человек.

– Ого! Близость со мной идёт тебе на пользу! Речь уже как у человека, а это всего лишь твоё подсознание и матрица развития. Понимаешь… мы тут как бы понарошку, а по-настоящему оба лежим на каменистой полянке у куста со смородиной и до недавнего момента умирали.

– Умирали?.. А сейчас? Как сейчас?! – Удивление и надежда переполняли человека, хотя совсем недавно равнодушие и любопытство делили его помыслы поровну.

– Ну-у, сейчас мы спим, равномерно запечённые со всех сторон заботливым огоньком – он, кстати, нас ещё и кормит. Песенку поёт грустную, хотя от такой хитрой морды – и такие слова?.. Сильно ты ему нужен, видать. – Тень двинулась вперёд и присела перед сферой. – Всё кривое и косое, пфпыпф, – какой хозяин, такое и подсознание.

– Всё тебе не нравится! Ты чё, такой борзый? Ты чё… – человек вспоминал слово… – Жрун?

– Был бы шанс поменять имя, давно бы сменил, да ты, баран, его вперёд команды придумал – автоматически присвоили! Святая простота, блин.

– А почему мы… почему я здесь другой? И помню не всё…

– Ну, здесь я с тобой работаю, чиню твою голову… вернее, матрицу. Это нереально долго, особенно без подключения к основной базе и сети, которые до сих пор не обнаружил материнский симбионт… Да и он ещё не в полной силе, как и я… Я знаю то, что разрешила Мама… Странно звучит, когда сам произносишь… Интересно… Доступ к базе данных, как малая модель, я имею минимальный. Например, есть связь с Мамой и шанс почувствовать иные центры и ретрансляторы либо места, где они были. Минимум терминов – разговорный язык администрации, и всё. Остальное – по достижении тобой, а следственно, и мной более высоких уровней слияния и после увеличения силы. Но… – Тень пнула ногой сферу и уставилась на человека тёмными провалами глаз.

– Не сломай! Что не так? Я же всё нормально делаю и стараюсь вроде…

– Нормально? Стараешься? Это ты здесь такой умный, а как вернёшься, снова станешь тупорылым стихоплётом! Птички! Козы! Дерьмо! Цветочки!.. Я в жопе. Твой дурацкий камень мне всё выжег. Как ты вообще такую хрень нашёл?

– Э-э-э, стой! А это я помню… Я ж тут был!.. То есть ты мной управлял! И сам его достал! Слышь, «жопа, жопа…» – ты автор этой жопы такой же, как и я! – Человек потрясал кулаками перед лицом Тени. – Всё! Выдыхай, рассказывай!

– Добро-о… Сам спросил. Да и толку почти нет, ты не запомнишь ничего. Ты – ошибка. Мы – старая ошибка… – Тень виновато развела руками. – После пробуждения Мама имела минимум – повреждённое тело, и всё, ничего больше. Плюс старая директива и список стандартных инструкций. Так как Мама (ну, мы так её зовём, а вообще-то там номер на сорок символов) – мощный симбионт с уникальным военным ИИ, она выжила, да ещё и смогла вырасти и подготовить линию производства пользователей. Это чудо, но… Но при выращивании обнаружилась проблема: базы данных нет, базы матриц уничтожены при взрывах под землёй вместе с большей частью тела Мамы. Нашлась лишь одна матрица, одна!.. Изуродованная и жалкая. Было принято решение создать пользователя, усилив его базу, хотя это и съедало множество на тот момент недостающих ресурсов. Усилить всё, что нужно для выживания объекта в новой неисследованной среде, то есть силу, ловкость, выносливость и живучесть – всё поровну, на максимум доступных ресурсов. Интеллект ты должен был развивать сам, решая встающие перед тобой проблемы, но степень твоей бракованности Мама увидела поздно: ты почему-то заблокировал все функции, все настройки… Распределение параметров теперь идёт случайно, совершенно случайно: накопилась энергия – распределилась. Ты должен был это чувствовать: тело сразу меняется, микромутации…

Список задач Мамы:

1) выживание;

2) создание пользователей;

3) обеспечение пользователей снаряжением, поддержкой и доступом к базе данных;

4) развитие сети, постройка ретрансляторов, выращивание материнских симбионтов.

Именно поэтому тебя, бракованного, и не утилизировали – ты один. Один-единственный пользователь. Если ты хоть что-то запомнишь, то это и есть задача – найти других пользователей и других «мам», но это по возможности.

– Ах, удивил… А как? Я ж забуду! Да и как выйти отсюда? Раньше слабо было сказать?.. И я так общаюсь, потому что ты меня воссоздаёшь со своего слепка!

– М-м-м, ты слишком быстро умнеешь… Проверим-с… А выйти просто: я ж тебя сюда сам затащил – как только ты от боли «выпал», так сразу и «пригласил». Давно было пора, но слишком много работы с телом было. А сколько ещё предстоит!.. Но тут я почти бессилен. Теперь… – Тень постучала себя по голове. – Пока мы тут общались, тело восстановилось. Не полностью, но риска больше нет. Ещё раз! – Тень выпятила подбородок и, грозя указательным перстом, надвинулась на человека. – Я не смогу помочь, как раньше в бою. Могу лишь пассивно лечить тело, и не исключено, что, сумею расшифровать надписи, но это не факт – ведь ты блокируешь все вмешательства: что-то глубоко внутри не так, Мама даже не знает. Активные навыки изучай, как раньше… сам, пробуя и тренируясь… как в прошлом… Не завидую я нам…

– Мда-а-а. Ну давай, отправляй обратно. Буду стараться. А если вновь поговорить приспичит? И… что это за сфера?

– Увидеться сможем при повторении ситуации, – но не рекомендую: можем не выжить, – либо в глубоком сне, трансе, болезни… Надо пробовать… А сфера – это ты. Твоя матрица. Видишь, что с ней? Еле светится, еле питается, еле-еле… Кабель питания, правда неплохой, да две трубки для жизнеобеспечения, плюс множество пазов для таких же трубок более навороченных, но крайне дорогих моделей. Такое ощущение, что ты был тестером, подопытным с задачей выжить, а так… всё очень плохо. Есть шанс усилить всё, но нужно колоссальное количество энергии и питания – как тела, так и духа… Хана, короче, – нереально. Всё. Утомил. Вали.

Человека вдавило в пол пещеры так, что ломались кости. Тело изливалось жидкостями и дико вращало глазами. Извиваться не было сил, да и кинетический пресс давил так люто, что тело на глазах уплощалось, пока не слилось с полом.

***

Гигант содрогнулся и сложился в кашле. Глаза пересохли и не желали глядеть на всю эту зелень, которая после тьмы казалась чрезмерно яркой и аляпистой. При откашливании его рвало, и вновь скручивало, и вновь рвало… Но человек был жив: рука покрылась новым нежным мясом, живот был испещрён длинными шрамами – дыры затянулись и вся требуха, к удивлению, заняла положенное ей место.

– Вот жопа! Кхе-кхе-е… – Дышать было тяжко, но во всём остальном дискомфорт был минимальным.

Глаза привыкали к свету, и через пару минут Пересмешник увидел своего духа. Тот парил над ним с довольной рожей и хихикал. Ведь что может быть прекрасней, чем получить шанс пожить ещё, узнать больше, увидеть дальше, засунуть… И про всё это рассказать и по возможности спеть.

– Я из гроба поднял руку

И зажал её в кулак,

Покажу я всем вам муку,

Палец не дожав вот так!

Дух принялся кружить по полянке и тыкать средними пальцами обеих рук в зверей и птиц. Шесть дней он угасал вместе с хозяином, ждал… Но теперь он был счастлив!

Тень стояла в темноте, скрестив руки на груди, и жевала губу:

– Очень всё странно и сложно, нельзя допустить ошибку. Слишком мало шансов, слишком мало…