Читать книгу Церион, или Холодный, но прекрасный мир - Яна Дружинина - Страница 15

Единственное, что удалось узнать Алике: Церион – это замок, и не просто замок, а замок вампиров. К этому Илин никаких разъяснений добавлять не стала и, чтобы Алика не обижалась, пообещала ей, что скоро всё расскажет, когда они соберутся и тронутся в путь. Зная скрытный характер этой женщины, Алика понимала, что скорее эти слова – просто отмазка, нежели реальное обещание. Илин не из тех, кто раскрывает все карты. Скорее, она та, кто любит держать интригу и играть в игру, правила к которой придумывает сама. Эту черту её характера Алика, увы, заметила не сразу.

– Ты сказала, мы поедем уже скоро, – пыталась выведать информацию девушка. Она терпеть не могла неопределённости, к тому же у неё ещё было одно незаконченное дело в городе. – И когда же? Илин!

Илин, по-видимому прокручивала в голове что-то несомненно важное, так как вопрос Алики был обречён пролететь мимо её ушей. Она важно мерила шагами свою любимую комнату, отделанную красным деревом, и, казалось, была совсем далека от той, кого она самолично приблизила к себе.

– А, что? Повтори, – попросила она очнувшись.

Алика повторила.

– Не раньше, чем через два дня, – задумчиво ответила Илин. – На дорогу нужны деньги, даже вампирам. А мои финансы требуют пополнения. Тебе, наверное, давно было интересно, откуда я пополняю свой бюджет. Что ж, сегодня ты это узнаешь.

Алика вопросительно посмотрела на собеседницу, но та только сделала знак следовать за ней.

Описывая дом и участок, мы совсем забыли упомянуть о гараже, на который, впрочем, и сама Алика раньше не обращала никакого внимания. На машине Илин её не катала, да и сама хозяйка на памяти девушки ни разу не открывала незаметный гараж. Ох уж это предвкушение нового! Иногда мурашки по коже!

Сегодня тайные двери распахнулись перед девочкой из серого дома. В гараже стоял чёрный внедорожник, не блестящий и давно не мытый, но достаточно новый и презентабельный. Так странно, это мощное авто совсем не вязалось с той Илин, которую знала Алика. Та Илин любила роскошь, а не практичность. Однако несмотря на женственную наружность и любовь ко всему изящному, состоятельная хозяйка оказалась довольно практичной. И действительно, внедорожник соответствовал местности за чертой города.

Илин наспех протёрла стёкла. Алика забралась внутрь. Она чувствовала себя непривычно в огромном салоне, обитом кожей. Запах кожи, ощущение комфорта, высокая посадка, благодаря которой появилась возможность посмотреть на мир с нового ракурса, – всё это было так ново, а потому захватывающе. Пристёгиваться девушка не стала, сейчас она не видела в этом никакого смысла, к тому же она и подумать не могла, что сейчас может произойти что-то плохое.

Илин в первый раз на памяти Алики открыла ворота. Протерев руки по старой привычке влажной салфеткой, она завела машину.

– Но мы ведь ещё не уезжаем? – уточнила Алика. В городе у неё остался один долг, который ей непременно нужно было отдать перед отъездом.

– Нет, съездим по делам и приедем, – успокоила её Илин.

– А куда мы едем?

– Увидишь, пусть это будет сюрпризом, – снова прозвучал краткий ответ.

«Опять она недоговаривает, – вяло подумала девушка. – Вот досада, не может прямо сказать, куда едем!» Зачем расстраиваться? Алике было не привыкать: и мать, и сестра Ирма были людьми скрытными. Однако надежда – штука живучая, её никогда нельзя убить, можно только приглушить. Даже в отчаянии она украдкой прокрадывается в сердце, призывая на помощь свою неизменную спутницу – мечту. И Алика надеялась, что она обретёт в Илин мать, сестру и подругу – тех трёх людей, которых ей всегда недоставало.

– Дорога, идущая вдаль – мой рай, – сказала она и открыла окошко на максимум. Порывы свежего ветра играли с её спиралевидными прядками. – Илин, а ты мне когда-нибудь дашь порулить? – по-детски наивно спросила девушка.

Казалось, руки её собеседницы едва придерживали баранку, но придерживали уверенно.

– А ты умеешь? – неожиданно весело спросила она.

Алика не знала, что и ответить. Ей стоило больших усилий уговорить Пустовалова дать ей несколько уроков, но надолго отчима не хватило.

– Ну завестись могу, знаю, как поворачивать вправо, влево. Тормозить, правда, ещё не научилась.

Илин беззвучно рассмеялась.

– Что ты смеёшься? Разве я сказала что-то смешное? – недоумевала Алика.

– Когда-нибудь может быть, – туманно ответила Илин. – А пока не буду обещать. Не хочу давать ложных обещаний.

Алика не стала расстраиваться. Судьба нередко её обнадёживала, и поэтому неопределённость, недомолвки и обломы она привыкла принимать как данность. Да и к тому же, в целом, жизнь ей улыбалась. Пусть она потеряла мать, но зато она получила свободную жизнь. А свобода всегда дорогого стоит!

За окном то и дело стелились виноградники, бахчи с арбузами и налитыми соком дынями, купающимися в лучах горячего южного солнца.

– Дыни, дыни, свежие дыни! – кричал торговец. Алика бросила взгляд на палатку, но внедорожник промчался так быстро, что она не успела разглядеть ни торговца, ни дыни. «Теперь мне дыни без надобности», – весело подумала она.

Высокие горы сменили бахчи и виноградники. Их каменные цепи тянулись по обе стороны дороги. На одной горной стене были выдолблены фигурки юноши и девушки, бегущих друг за другом, – так показалось Алике, но моргнув, в другое мгновение она уже ничего не увидела, кроме серой каменной стены, чем-то напомнившей ей её дом.

– Ты видела рисунок на горе? – спросила она у попутчицы, но Илин давно уже ничего не мерещилось и не чудилось в рельефе серых гор. – Значит, показалось, – решила девушка и снова прильнула к окну.

Рисунок – иллюзия, зато горы изобиловали ничуть не кажущимися деревьями с искривленными крючковатыми стволами, кизилом с крупными красными ягодами и цветущими кустиками-гномиками, ненавязчиво примостившимися у стволов деревьев. Местами по горам стелились травы вперемешку с горными цветами янтарных, лиловых и нежно-голубых оттенков. Илин свернула с трассы на узкую незаасфальтированную дорожку, которая была так неприметна, что Алика сначала даже не заметила её. Никакими красками нельзя было описать эту поразительную дорогу. Вездесущие рытвины и ухабины были перебором даже для внедорожника. Автомобиль подскакивал, как на пружинах. Острые ветви сунулись в окно и лихо хлестнули девушку по носу. Алика подняла стекло, но несколько защемлённых веток всё же продолжили путь с ней. Внедорожник выехал на небольшое открытое пространство. Илин остановилась здесь.

– Вот мы и приехали, – театрально объявила она.

– Я ничего не вижу, – недоумевала Алика. Она огляделась по сторонам, но ничего необычного не увидела – всё та же лесисто-гористая местность, – Может, деревья вокруг денежные, и, если их хорошенько потрясти, купюры посыплются, – пошутила она, чтобы чем-то заполнить томительную паузу.

– Может, на кого-то купюры и падают, но я пока с таким явлением не сталкивалась. – С этими словами Илин вышла из машины. Алика последовала за ней. – Закрой глаза. – неожиданно скомандовала вампирша.

Алика выполнила эту странное повеление. Запах сырого камня сильно выделялся среди других запахов. Девушка открыла глаза. Под горой произрастали два клёна. Деревья тянулись друг к другу, словно нежные любовники. Их гибкие ветви переплетались вверху. Только сейчас она заметила за ними тёмное пятно.

– Там что-то есть, – произнесла она, вглядываясь в зловещее пятно.

– Верно! Умница, Алика, умеешь ориентироваться по запахам! А теперь иди.

– А ты?

– Я пойду следом.

– Почему первая иду я? – Голос девушки выдал её сомнения, которые, однако, Илин приняла за страх.

– Да не бойся ты! Если бы я желала твоей смерти, не стала бы тебя обращать.

Алика не любила долго колебаться. Разведя руками ветви, она не мешкая шагнула во тьму. Илин, как и обещала, шла за ней. Было очень влажно, и что-то постоянно капало на голову. Спустя мгновение Алика отчётливо разглядела в темноте каменные своды, серые и плачущие. «И как тут ещё сталактиты не выросли?» – весело, но с опаской подумала она. Сталактиты не выросли, зато на пути обрисовался валун, кривой и тяжёлый. Он имел очертания старца, сгорбившегося под тяжестью лет. Нос его был крючковат, глазницы пусты. Скрюченная рука опиралась на каменный посох, другая держала такой же каменный свиток. Надпись на нём гласила:

Сокровищ много ждёт тебя, но душу не криви.

В подземном царстве все они вовеки не твои.

К чужому руку не тяни, задумайся, глупец,

Или во мраке сей земли придёт тебе конец.

– Оптимистично, не правда ли? – беззаботно заметила Илин.

– Но это же предостережение, – возразила её спутница.

– Да и что? Неужели ты веришь во все эти небылицы? – Вампирша усмехнулась. – этот камень поставил сюда обычный человек, жадный до денег, только и всего.

– А ты откуда знаешь? – Алика не приняла на веру её слова.

Уголок рта Илин снова растянулся в ухмылке.

– Тут и знать ничего не нужно. Немного логики, смекалки – и ответ готов.

Илин стояла, подталкивая девушку вперёд. Дорога была узкая, двоим было сложно разойтись.

– Я ничего не понимаю. Откуда здесь мог взяться этот камень? – недоумевала Алика.

– Ты ничего не понимаешь, я тоже. Бывают вещи, которые понять не дано. А теперь пропусти меня, я отодвину камень и открою проход, если ты трусишь. – Последние слова Илин произнесла очень холодно, надменно, так, как и планировала.

– Нет! – воскликнула Алика, – Я сама могу. – Она принялась усердно отодвигать камень.

– Так и знала, что ты не захочешь показать себя трусихой.

– Ты что, меня испытываешь? – проговорила в темноту девушка.

– Да нет, просто хочу лучше узнать тебя.

Даже бессмертной было сложно сдвинуть валун с места. После нескольких попыток Алика всё же откатила камень от прохода. Протиснувшись между камнем и стеной, они с Илин по очереди прошли внутрь. Размытые ступени, высеченные из горной породы, казались бесконечной цепочкой, ведущей вниз.

– Это забытое людьми подземелье, – наконец, заговорила Илин. – Я смею надеяться, что об этом месте никто не знает, кроме меня, и надеюсь, что никогда не узнает.

– Когда ты пришла сюда впервые, скажи, надпись на свитке тебя смутила? – вкрадчиво спросила её спутница.

– Там написано не брать чужого. Но кто здесь обитает, кроме летучих мышей?

– Нет, – возразила Алика. – Там написано: «В подземном царстве все они вовеки не твои».

– Мышам сокровища без надобности, а вот нам пользу сослужить могут, – только и сказала Илин.

Алика решила, что спорить бесполезно.

– А откуда здесь мыши? – спросила она из любопытства, – Камень же плотно закрывает проход.

– Я не вникала, – пояснила вампирша, – но мне кажется, они залетели в какую-то щель сверху и облюбовали это замечательное место. Вот и гнездятся теперь в этой дыре.

Капли, разбиваясь о камни, гулко звучали в тишине подземелья. Длинная подземная лестница не была прямой, её повороты и неожиданные резкие спуски настораживали. Каменную стену испещряли вытесанные изображения людей. Глазницы их были пусты, а рты страдальчески открыты. Алика видела только немые изображения, но ей казалось, что она слышит их немой вопль отчаяния. Там были худые мужчины, женщины с высохшим телом, жмурящиеся от боли дистрофичные дети с выпавшими зубами. Странная мысль пронзила мозг девушки: «Может, это настоящие люди, каким-то образом загнанные под камень?» Звук падающих капель казался всё ближе и громче. Алика остановилась и потянула руку к женщине с закатившимися глазами, сжимающей в своих объятиях ребёнка. Казалось, фигуры сейчас оживут и задвигаются. Пустые глазницы матери смотрели прямо на неё. Лицо ребёнка было мокрым то ли от сырости, то ли от чего-то другого. Алика провела рукой по каменной щеке.

– Зачем ты остановилась, Алика? Это всего лишь камень. Ты привыкнешь. Поверь мне, тебе предстоит увидеть ещё много странного. А каменные фигуры оставь – это ещё не самое удивительное.

Алика не сразу послушалась свою наставницу.

– Я покажу тебе новый мир – мой мир, отличный от того, в котором ты жила. А это место, если не быть суеверной, никакой мистической нагрузки не несёт. Здесь просто раньше были рудники, возможно, ещё сгоняли прокажённых – вот и всё.

– Не может быть всё так просто. А как же каменные люди? Это же кто-то сделал, – вкрадчивым шёпотом произнесла девушка. – Я не понимаю, я просто не понимаю…

– Спокойнее, девочка, спокойнее. – Илин, стараясь поддержать Алику, дотронулась до её плеча. – Я не знаю, откуда они здесь, врать не буду. Но всё дело в том, что ты ещё не привыкла к своей новой жизни. Твоё воображение всё утрирует. То тебе что-то померещилось в горах, теперь ты шарахаешься от каменных изваяний.

– Я ни от кого не шарахаюсь, – твёрдо заявила девушка.

– Может, и так. Пойми только одно: мир устроен гораздо проще, чем тебе кажется.

– Вот тут-то я уверена в обратном, – снова возразила Алика.

Илин только пожала плечами: подобные разговоры утомляли её. Пусть она и выглядела на тридцать, всё же она была женщиной в возрасте, а женщины в возрасте, особенно те, которые считают себя достаточно образованными и видавшими виды, терпеть не могут, когда молодёжь с ними не согласна или, того хуже, им возражает.

– Что мы вообще здесь делаем? – спросила Алика, когда они прошли почти половину пути – Я уже поняла, что ты хочешь меня сильно удивить, но лучше скажи сейчас. Когда я не знаю, куда иду, я чувствую себя некомфортно.

– Увидишь, скоро увидишь. Ещё каких-то полчаса пути, и мы у цели.

Алика пробурчала себе под нос что-то похожее на «ну, блин» или «вот опять», но возражать Илин на этот раз не стала. Да и разве в этом был смысл?

Запах крови резко ударил в нос. Пахло разлагающейся плотью.

– Камень точно так пахнуть не может, – высказалась Алика.

Она посмотрела на лицо своей спутницы – та тоже с удивлением распознавала запах. Каменные лица по мере спуска казались всё более грустными и страдальческими, а потом и вовсе из скорбных превратились в злобные. Между мальчиком-подростком и старой женщиной был проём в стене. Тухлый запах достиг своего пика. Девушка вытаращила глаза на то, что там лежало…

– Нашла на что смотреть! Ты что, раньше не видела ничего подобного? – удивилась Илин.

Мёртвая летучая мышь лежала с порванным крылом и выпущенными кишками.

– Кто её так? Ты же говорила, что здесь никого, кроме тебя, не бывает.

– Другие мыши, значит, задрали. Видишь на ней следы от мелких когтей?

Алика засмотрелась на мышь и совсем не заметила недостающей, размытой, ступени в лестнице. Она сделала шаг и, не найдя опоры, оступилась и покатилась вниз. К её счастью, лестница уже подходила к концу. Приземлилась неудачно: вывихнула голень. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вскрикнуть.

Илин мигом сбежала по лестнице. Её тонкие умелые руки нащупали место вывиха; кратковременная боль – и кость была на месте. Начался регенерационный процесс. Ощущение было странное, как будто в её теле что-то девушки стремительно движется. Какие-то несколько минут – и как будто ничего и не было. Алика уже сама поднялась на ноги и зашагала дальше как ни в чём не бывало. Ей фартило не часто, но с новым телом даже очень повезло.

– Вместо того чтобы смотреть по сторонам, лучше смотри под ноги. – Илин бегло взглянула на ногу девушки. – Ну как нога?

– Нормально, я уже не чувствую боли.

– Ну вот, теперь ты понимаешь, что значит быть бессмертной?

Впереди болтались стальные цепи, от скелетов почти ничего не осталось, но остатки их костей не могли ускользнуть даже от самого невнимательного взгляда. Путь лежал через широкий каменный мост над обрывом. Внизу бил небольшой, но быстрый подземный ключ. Стая аспидно-чёрных летучих мышей пролетела над головами идущих. Илин схватила одну и, быстро утолив жажду, бросила в пропасть обезвоженное тельце зверька. Минуя мост, они совершили ещё несколько спусков и только тогда вышли к подземному озеру.

– Придётся искупаться, – сообщила Алике Илин и, не теряя времени, залезла в ледяную воду. В каждом её движении чувствовалась уверенность и опыт. Теперь Алика видела её с другой стороны – сильную и практичную женщину.

– Зачем? – всё же спросила она, не желая слепо следовать за своим поводырем. – У меня нет никакого желания купаться здесь.

– Мы поплывём через подводный тоннель и выплывем там, где нужно. Да, и вот ещё что: придётся задержать дыхание.

– Другого пути нет?

– Если бы таковой имелся, я бы не стала мучиться.

– Сколько плыть под водой?

– Секунд сорок.

– Думаю, я выдержу.

Вода была кристально чистой, в ней отражались и массивные каменные мосты, и часть далёкой скорбной стены. Плавать Алика умела хорошо, но сможет ли она продержаться нужное количество времени под водой, этого она не знала наверняка. Тоннель был очень узким, с трудом удавалось разводить руки и ноги. Алика попробовала плыть по-русалочьи, но это только замедляло процесс, девушка и так с трудом поспевала за ловкой Илин. Когда воздуха в лёгких было ещё достаточно, она плыла уверенно, но вскоре её щёки сдулись, а лёгкие изголодались по кислороду. Движения становились всё медленнее, а ноги Илин, двигающиеся со скоростью мотора, отдалялись и терялись в толще воды, оставляя на прощание только тысячи белесых пузырьков. Жаждущие кислорода мышцы, собственное тело, рывками продвигающееся вперёд, и голубое свечение вдали – вот всё, что чувствовала и видела в тот момент Алика. Упорство и безотчётное стремление к иллюзорной цели придавали ей сил. Как далеко нужно было плыт? Сорок секунд казались целой вечностью. Должно быть, Илин специально назвала не то время, чтобы не отпугнуть её. Как это подло! Биологические часы подсказывали, что она плывёт не меньше минуты. Она ещё могла мыслить и подумала: «Вот плыву я сейчас, и расстояние кажется мне таким огромным, непреодолимым. Выплыву – и этот путь будет для меня крошечным отрезком во времени». На последнем дыхании и почти потеряв надежду, она всё же упрямо продолжала барахтаться, свет становился всё ближе и ближе. Её старания были вознаграждены, и, наконец, она прорвалась сквозь ненавистный тяготивший слой воды. Жадно вдыхая подземный воздух, она ощутила сухость на своём лице.

Воды было по пояс. Алика очутилась в небольшойокруглой пещере. Своды её были усеяны небесно-голубыми прозрачными камнями. Неизвестные самоцветы отбрасывали свой чистый свет на потревоженную поверхность воды.

– Это камень надежды, – пояснила Илин, и на её лице проступила венозная сетка. При свете камней она казалась совсем синей, – рудничный камень. Существует легенда: когда рабы видели его яркое сияние, они шли к нему, думая, что они видят небо. Но их надежды не оправдывались. Они находили всего лишь драгоценный камень. Есть и другая легенда: если камень возьмёт тот, кто предал свою любовь, свет его потускнеет. Мы возьмём с собой несколько, и я продам их за хорошую сумму. – Она достала кожаный мешочек и, развязав верёвки, протянула его девушке. – Давай, Алика, собирай, – без малейшего стеснения сказала она.

Девушка достаточно быстро отделяла камни от горной породы. Когти вампира были остры, как нож, и прочны, как сталь. Такими когтями можно было управиться гораздо ловчее, чем киркой или каким-либо другим инструментом. Так Алика отделяла камень за камнем и складывала их в мешочек, который держала Илин. Та и вовсе не прикасалась к самоцветам. Её руки дрожали, когда она завязывала шнурки. Привязав мешочек к ремню брюк, она кивнула Алике и снова ушла под воду.

Девушка даже не успела себя подготовить к очередной пытке, но, по своему обыкновению, не мешкая, смело последовала за Илин.

Ночь повисла над полями и окутала бахчи тёмной пеленой тумана. Машины тонули в темноте, и только бронзовый свет фар предотвращал их столкновение. Лишь один водитель не нуждался в освещении. Илин не гнала, но и не тормозила. Она никуда не торопилась, но и искусственно оттягивать время тоже не хотела. Рядом с ней, как и прежде, сидела Алика. За окном мало что можно было разглядеть, кроме тёмного покрывала ночи, и девушка занимала себя тем, что разглядывала самоцвет, всё так же неизменно излучающий голубоё свечение.

– Нравится? – вяло спросила Илин.

– Я никогда не видела ничего подобного, – честно призналась девушка.

Илин посмотрела на неё, будто говоря: «Ну вот видишь, я же говорила, тебе ещё многое предстоит увидеть».

– Существуют искусственные камни-игрушки, но этот нечто другое, – пояснила она. – Смотри, сколько у него граней. А переливов! В темноте он может заменить не одну лампу. Правда, днём их свет меркнет, но днём он и без надобности.

Алика с интересом слушала свою наставницу, но её волновал вовсе не камень.

– Ты говорила, ты не счастлива сейчас, – начала девушка. – Илин, скажи, ты когда-нибудь была счастлива?

– До того как меня обратили в вампира – возможно. После жизнь стала скучной, – кратко ответила женщина.

В темноте были видны только её белые клыки и белки глаз. Чёрные волосы и тёмная одежда, казалось, растворялись в общем фоне.

– Поясни. – Алика не могла смириться с таким ответом.

– Когда во мне текла смертная кровь, – неохотно начала вампирша, – я выживала. Мне стоило усилий заботиться о пропитании и о том, чтобы стра… – она осеклась, – и о безопасности. А потом, после обращения, утолять голод стало слишком просто, бояться было некого, даже сном забыться я больше не могла.

– Значит, стать бессмертной был не твой собственный выбор, – почему-то решила Алика.

– Мы вообще мало что выбираем в своей жизни. Мы не можем спланировать завтрашний день, мы не вольны в выборе профессии, так как всегда будут стоять какие-то ограничения, мы даже не вольны выбирать друзей. Взять хоть тебя и Соню. А те крохотные решения, которые мне когда-либо довелось принять, были приняты слишком спонтанно и спешно. И, знаешь, я вообще не понимаю что такое счастье. – Впервые за всё время её голос дрогнул.

– Для меня счастье в том, – продолжила мысль Алика, – чтобы каждый день случалось что-то новое, чтобы жизнь была многогранной и имела столько же переливов, сколько этот самоцвет. – Она покрутила в руке камень надежды.

– Это утопия. Ты обрела усовершенствованное тело с новыми способностями. Оно тебе в новинку, жизнь без родителей в новинку, моё общество в новинку. Но вечно это ощущение продолжаться не может, оно будет угасать, как пламя догорающей свечи. Ты мало жила, но, я уверена, пройдут годы, и ты меня поймёшь. – Она бросила беглый взгляд на Алику, и девушка догадалась: Илин очень хотела, чтобы она поняла.

– Ты умно говоришь, – нашлась Алика, – но моя точка зрения всегда останется при мне.

– Категоричность свойственна молодости, но в зрелом возрасте сохраняется только у глупцов. А пока я тебе ничего больше не скажу. – Илин прибавила газу, и машина стрелой помчалась по тонущей в темноте ночи трассе.