Читать книгу Расколотые небеса - Юлия Борисовна Шипилова - Страница 6

Кристиан Антрейт подбросил в начавший гаснуть камин очередное полено, и огонь жадно бросился на светлое дерево, начавшее задорно потрескивать от хлынувшего жара. Настоящий камин в доме, даже по мнению Президента, был излишней роскошью в мире победившей технологии, но никакие разумные доводы не могли заставить его отказаться от странной причуды. Каменный очаг являлся точной копией имеющегося в прежнем доме, что остался на другой стороне, и иногда Кристиану казалось, что он снова может видеть своих детей, играющих у огня. Президент старался не поддаваться этим минутам слабости, но совсем отказаться от маленькой прихоти тоже не мог.

Поправив кочергой дрова, чтобы пламя горело ровнее, Президент повернулся к сидящему рядом сыну. Они оба были одеты в выходные костюмы, которые носили с одинаковой элегантной небрежностью. Президент был молодым еще, привлекательным мужчиной с темными волосами и серыми глазами, оттенявшими смуглую кожу. Постоянные заботы оставили на лбу заметные морщины и проявились ранней сединой на висках, но это не портило внешность Кристиана Антрейта. Это была цена его побед, шрамы, оставленные на лице ударами судьбы, и он носил их с гордостью, как любой человек, верящий в свое дело.

Занятый мыслями Рикард не сразу заметил, что отец смотрит на него, а, заметив, обреченно вздохнул, заводя разговор первым.

– Если хочешь, что-то сказать, так и скажи, – полусерьезно взмолился Рик, наклонив голову, – Ты ни слова не произнес по поводу моего вступления в партию Бенедикта, так что можешь не сдерживаться. Не верю, что у тебя совсем нет мнения по этому поводу.

– Я думал, тебе хватило Анни, – усмехнулся под нос отец. Скандал, который закатила брату младшая дочь, был сравним по интенсивности с маленьким цунами. Относительно спокойных фраз в нем не набралось бы и десятка, – Хочешь теперь и мое мнение услышать?

– Ну, если не будешь называть меня предателем, – вздохнул Рик. Несмотря на внешнее спокойствие, слова сестры уязвили его куда сильнее, чем могло показаться.

– А ты считаешь себя предателем?

– Иногда, – не сразу последовал ответ, – Но я все равно считаю, что поступил правильно, согласившись помочь Бенедикту. Нельзя строить жизнь целого мира, основываясь исключительно на чувстве вины перед теми, кто остался.

Кристиан поудобнее устроился в кресле.

– Ты же знаешь, я никогда не осуждал твой выбор, – сказал он, и языки пламени отразились в прозрачных глазах, – Но я думал, ты не планируешь заниматься политикой. Мы, помнится, говорили об этом год назад, и тогда ответ прозвучал вполне определенно.

– С тех пор многое случилось, – рука Рика непроизвольно дернулась, но, спохватившись, усилием воли он вернул ее на место, – У меня было много времени подумать. Бенедикт прав – сейчас не время молчать и стоять в стороне. Ты считаешь, что должен хранить нейтралитет, и я уважаю это, но сам не собираюсь больше сдерживаться. Ты меня осуждаешь?

– Нет, покачал головой Президент, – Просто беспокоюсь. Я знаю, что представляет собой политика, и я никогда не желал своим детям такой судьбы. Тебе нужно привыкать к мысли, что многие люди будут тебя по-настоящему ненавидеть.

– Сорок восемь процентов, согласно последним опросам, – мрачно пошутил Рик, демонстрируя, что уже начал готовиться к новой работе, – Ну разве это не прекрасное начало?

Кристиан ничего не ответил.

***

Анни в последний раз взглянула в зеркало, убеждаясь, что выглядит, как подобает, и обессилено плюхнулась в кресло. Подготовка к званому вечеру отняла у нее много сил и времени, при том, что повод к празднеству не казался девушке достойным затраченных усилий. Официально торжественный обед давался в благотворительных целях, но все знали, что партия нового пути сегодня чествовала в своих рядах нового члена. Загородный особняк Антрейтов с самого утра гудел, как потревоженный улей, но Анни хранила раздраженное спокойствие. Несмотря на отношение к происходящему, она не собиралась устраивать никаких выходок, частью из уважения к отцу, частью от нежелания демонстрировать семейные неурядицы широкой публике. Это не значило, что она приняла выбор брата. Временное перемирие не знаменовало окончания войны.

Анни на секунду прикрыла глаза, приходя в себя после суматошного дня, который еще даже не закончился. Она отправилась сюда сразу после школы, и тут же же приступила к подготовке к приему. Насладиться минутой отдыха, однако, не удалось – стоило Анни немного отдышаться, как в дверь постучали. Это была Мина, сегодня исполняющая роль хозяйки вечера. Анни не сразу узнала в строгой красавице в темно-синем платье девушку брата.

– Не говори мне, что уже пора спускаться, – взмолилась она, – Я только успела присесть, и предпочла бы провести в этом состоянии побольше времени.

Анни всегда симпатизировала милой девушке Рика, которая со временем стала ей кем-то вроде старшей кузины. Даже ссора с братом не изменила ее отношения к Мине.

– Уже пора спускаться, – извиняющимся тоном сказала Мина, а Анни вполголоса чертыхнулась, – Ладно, можешь посидеть еще с десять минут, а потом я жду тебя в зале. Не пропадать же такой красоте, в самом деле.

Анни скорчила гримаску, в душе польщенная комплиментом.

– Как там Рик? – невинно спросила она, когда Мина уже собралась уходить, – Наслаждается моментом?

Обнаженные плечи девушки одеревенели.

– Я бы так не сказала, – она обернулась к воинственно сверкающей глазами Анни, – Ты же знаешь, он не любит находиться в центре внимания.

Анни пробурчала что-то неопределенное. Мина глубоко вздохнула, сдаваясь перед ослиным упрямством.

– Ты ведь знаешь, что он очень любит тебя, так ведь? – спросила она, – Все это тяжело и для него тоже.

Не успела Анни ответить что-то, как собеседница уже исчезла, притворив дверь. Неожиданный поворот в разговоре оставил сестру Рика стоять с открытым ртом, словно выброшенной на берег рыбе. Прямо в вечернем туалете она упала на кровать и не поднималась еще полчаса, вместо обещанных десяти минут.

Когда Анни, наконец, спустилась, вечер пребывал в самом разгаре. Собрание вышло по-настоящему многолюдным. Дом Президента являлся, пожалуй, единственным местом, где без скандалов могли собраться представители самых разных политических течений. В толпе, окруженным тесным кругом людей, Анни заметила вдохновенно вещающего Бенедикта, но брата среди поклонников лидера партии нового пути не увидела. Оглядываясь по сторонам, она приметила развлекающую разговором какого-то старичка Мину, и на этом исчерпала список знакомых. Убедившись, что никто не смотрит, она взяла с подноса бокал с шампанским и ретировалась в тень античной колонны, оттуда продолжая наблюдать за важными гостями.

Каким бы приветливым для всех не был дом Антрейтов, представителей партии объединения наблюдалось несколько меньше, чем сторонников Бенедикта и прочего нейтрального в политическом смысле люда. Общепризнанными лидерами партии объединения являлись трое человек: Никсон Торнвальд, солидный, благообразный мужчина лет пятидесяти, холеный сладкоголосый Рубен Стайн, славящийся талантом убедить кого угодно в чем угодно, и Аксел Нут, богатый наследник, призванный привлечь в ряды партии молодое поколение. Из знаменитой троицы на вечеринке присутствовал только Никсон Торнвальд, в настоящий момент ведущий неспешную беседу с какой-то незнакомой женщиной с короткой стрижкой. Несмотря на отсутствие личного знакомства, Анни всегда симпатизировала Торнвальду, чья трогательная история была знакома едва ли не каждому жителю страны. Причина, по которой Торнвальд столь рьяно выступал за сохранение прежнего порядка, была его жена, оставшаяся на той стороне после разлома. Несмотря на то, что прошло уже десять лет, в отличие от многих других, политик не воспользовался возможностью развестись в упрощенном порядке и, более того, во всех речах заявлял, что намерен хранить верность до тех пор, когда снова встретит любимую супругу. Дотошные журналисты постоянно преследовали Торнвальда, с лупой рассматривая личную жизнь политика, но так и не смогли найти даже пятна на безупречной репутации. Некоторые циники, конечно, отзывались об истории любви сквозь пространство весьма скептически, но время доказало серьезность намерений политика. Для сотен людей по всем миру, потерявших свою половину, его история служила своеобразным сигналом надежды на то, что когда-нибудь все образуется. Ании, не отличавшаяся излишней сентиментальностью, тоже нашла себя тронутой печальной повестью.

За первым бокалом шампанского последовал еще один, а затем еще. Так и не найдя себе достойного или, по крайней мере, свободного, собеседника, Анни попробовала бесцельно бродить по залу, но это ей тоже быстро наскучило. От выпитого на пустой желудок кружилась голова и девушка не стала рисковать, оставаясь в зале. Недолго думая, она выбралась в сад, где, несмотря на прекрасный вечер, почти никого не было.

Машинально продвигаясь вперед по дорожке, она не сразу заметила в глубине сада другого человека. Тот, склонив голову, стоял перед раскидистым дубом – самым старым деревом в саду, под которым трое младших Антрейтов любили играть в детстве. Кора дерева за долгие годы загрубела и потрескалась, но крона все еще сохранила первозданную пышность. Странно было найти кого-то так глубоко забравшимся в сад, но недоразумение разрешилось, когда, заслышав шаги, человек поднял голову. В таинственном незнакомце Анни узнала Рика.

– Я думала, ты празднуешь, – произнесла банальность Анни, неожиданно обнаружившая, что ей отчаянно не хватает слов. Встреча с братом произошла слишком внезапно, чтобы она успела придумать, как среагировать.

– Не самый большой повод для праздника, – пожал плечами Рик, снова поворачиваясь к дереву. На фоне ночной темноты он казался потерянным и одиноким. Анни знала, что это не соответствует действительности, но ядовитые слова сами замерли на языке.

– Старый дуб, смотрю, не сдается, – неловко пробормотала она, – Помнишь, как мы любили играть здесь? Ты, я и Рен? Он всегда был главным заводилой.

Рикард хранил молчание и даже не смотрел в сторону Анни.

– Ты никогда не думал, каким он стал за эти десять лет? – слова изливались сами собой, все быстрее и быстрее, и остановить стремительный поток не имелось никакой возможности, – Я имею в виду вы же близнецы, вы должны чувствовать такие вещи. Хотя, что я говорю, мы ведь находимся в разных измерениях…

– Во всяком случае, мы знаем, как он выглядит, – подал голос Рик, и Анни нервно рассмеялась.

– Ты прав. И все-таки мне нравится знать, что где бы он ни был, мы, по крайней мере, смотрим на одни звезды.

Рик, не говоря больше ни слова, развернулся, словно не слыша сестру, в сторону дома. На бледное лицо падали отбрасываемые ветвями длинные тени, мешая разобрать выражение.

– Рен не из тех, кто будет любоваться ночным небом, – сказал он, проходя мимо Анни. Та вздрогнула, как от удара.

– Неужели ты никогда не скучаешь по нему? – отчаянно выплюнула она в удаляющуюся спину. Рик на секунду остановился, – Почему ты встаешь на сторону людей, которые сдались на идее объединения? Неужели ты не хочешь с ним встретиться?

– Я не верю, что это возможно, – последовал короткий ответ, – И тебе не советую тешить себя пустыми надеждами. Мы никогда больше не увидим Рена, и чем быстрее ты с этим смиришься, тем лучше. Есть вещи, которые нельзя изменить – и неважно, насколько серьезны усилия.

Задохнувшаяся от нахлынувших эмоций, Анни не сразу нашлась, что ответить. К тому моменту, когда обвинения были готовы слететь с языка, Рикард уже растворился в темноте, словно полночная встреча ей просто приснилась. Анни поспешила следом, но догнать брата не сумела.

Вернувшись в зал, она сразу заметила, что происходит что-то необычное. Только что расслабленные и наслаждавшиеся обществом друг друга гости сбились в тесные кучки, лихорадочно что-то обсуждая. Чуть ли не громче человеческих голосов отовсюду раздавался треск телефонов. На не понимающую, что происходит, девушку никто не обращал внимании, а сама обратиться к кому-то с просьбой объяснить, что происходит, она не решалась.

Пока Анни соображала, что делать, кто-то бесцеремонно схватил ее сзади за локоть и потащил с освещенного места подальше в тень колонны. Девушка собиралась возмутиться дерзким похищением, но, узнав в наглеце Мину, осеклась на полуслове. Подруга брата выглядела чрезвычайно взволнованной.

– Где ты пропадаешь? – зашептала она в ухо ничего не понимающей Анни, – Ты слышала, что произошло? Просто не могу в это поверить!

– Не слышала, – возбуждение Мины показалось Анни несколько чрезмерным, однако она не могла не обратить внимания, что в зале не было видно ни отца, ни Рика, ни Бенедикта. Никсон Торнвальд, последний из присутствующих на вечере ключевых политических игроков, тоже куда-то подевался.

– Кто-то опубликовал в сети разоблачение Торнвальда! – Мина выудила из сумочки миниатюрный телефон, – Ты же знаешь эту историю с его женой, о которой он говорит при каждом удобном случае? О том, как они любили друг друга и оказались разлученными из-за разлома? Так вот, кто-то раздобыл заявление на развод, которое она написала незадолго до этого. Вот вам и трогательная история, она на той стороне уже, наверное, давно замужем за другим.

Не веря своим ушам, Анни выхватила из рук Мины телефон и жадно вперила взглядом в экран. Горячая новость уже распространилась по сети подобно лесному пожару. Это был огромный удар по репутации как самого Торнвальда, так и его партии.

– Ты бы видела, что произошло, когда Торнвальду сообщили о случившемся, – продолжала Мина рассказывать о том, что пропустила Анни, – Он так побелел и, кажется, даже начал терять сознание, но его поддержали. И он ничего не отрицал, не возмущался, что это клевета, ничего такого. У него было такое выражение лица… по-моему он на самом деле любил жену, но хорошо знал о заявлении.

Глядя на переговаривающихся вполголоса людей, Анни поняла, что вечер с неизбежностью подошел к раннему завершению, пусть даже гости еще не думали расходиться.

– А где Рик? – спросила она. Мина нахмурилась.

– Уехал сразу вместе с Бенедиктом. Ты же не думаешь?..

– Нет, – отрезала Анни, поворачиваясь к выходу. Оставаться здесь она больше не видела смысла.

Тот, кто был ей нужен, находился совсем в другом месте.

***

Хлоя Мозес с громким звуком бросила телефонную трубку обратно на аппарат. В движении проскальзывала некая театральность, присущая всему, что делала девушка. Коллеги иногда шутили, что для настоящей журналистки Хлоя слишком часто сама лезет в кадр.

– Сколько раз я должна им повторять, что не знаю, кто выложил это чертово разоблачение? – прорычала она в сторону Вернона, своего верного оператора. Тот продолжал меланхолично жевать пончик, – Я бы не раскрыла источник, даже если бы знала, но я не имею ни малейшего понятия, кто это сделал! Аааа, это сводит меня с ума!

Она вцепилась пальцами в и без того взлохмаченные волосы. Вернон вытер крошки у рта.

– Звонки или то, что ты не знаешь, кто стоит за этим? – невинно поинтересовался он. Хлоя подозрительно сощурилась.

– Уж не дразнишь ли ты меня, Вернон?

Тот пожал плечами.

– Представь, какую карьеру ты могла бы сделать, если бы узнала, кто опубликовал заявление. Этой бумажке уже десять лет, почему она всплыла только сейчас?

– Потому что скоро выборы? – задала риторический вопрос Хлоя. Вернон покачал головой.

– Торнвальд доставляет неприятности партии Бенедикта уже давно. Почему именно этот момент выбрали, чтобы его сбросить? Я вообще не уверен, что это дело рук партии нового пути. Слишком много нестыковок.

Хлоя с силой закусила колпачок ручки, откидываясь на спинку стула.

– Знаешь, ты абсолютно прав, Вернон.

***

Свет ночного фонаря освещал длинную улицу, состоящую из ровного ряда похожих друг на друга домов. У подножья фонарного столба стоял Финн Карсон, закутавшийся в толстовку с капюшоном. Он явно кого-то ждал, периодически поглядывая на экран телефона. Бдение длилось недолго, и скоро из темноты раздался звук легких шагов. Анни, все еще одетая в вечернее платье с курткой на плечах вышла к свету.

– Ты слышал, что произошло? – она не стала утруждаться приветствиями, – Я до сих пор не могу в это поверить.

Финн кивнул. В спортивной толстовке и джинсах он составлял Анни забавную пару.

– Меня не удивляет сам факт нападок на Торнвальда, – сказал парень задумчиво, – Наоборот этого следовало ожидать. Но вот способ… Весьма изощренно. Не думаю, правда, что твой брат или его партия имеют к этому отношение. Бенедикт не стал бы столько ждать, обладай он таким компроматом.

– Я тоже так думаю, – кивнула Анни, – Но кому еще это может быть выгодно?

Воздух между ними потяжелел, когда в головы подросткам пришла одна и та же мысль. Финн был тем, кто озвучил ее.

– Третьей силе?