Читать книгу Расколотые небеса - Юлия Борисовна Шипилова - Страница 7

Где-то в глубине дома пробили часы, и все вздрогнули в тягостной тишине, установившейся в обеденном зале. Предложенные к ужину блюда заманчиво пахли и дразнили аппетитным видом, но браться за приборы никто не решался. Не столь давно Алексу и компании объявили, что к ужину присоединится неожиданно заглянувший в поместье хозяин дома, и никто не хотел, чтобы его застали с вилкой в руке.

О том, что гостям в особняке не рады, стало ясно, стоило им переступить порог дома. Внутри компанию встретила домоправительница – высокая, сухая женщина с поджатыми губами, на чьем лице, казалось, навечно застыло недовольное выражение. Она не высказала неудовольствия нежданным вторжением, но всем видом явственно демонстрировала отношение к происходящему. Не дав гостям опомниться, она сообщила, что для них приготовят комнаты, чтобы отдохнуть и переодеться, и подадут ужин. Ледяной тон и безапелляционность заявлений, равно как атмосфера места не оставили и камня на камне от надежды на обещанную Алексом безбашенную вечеринку. Парень старательно прятал глаза, пока остальные кидали на него рассерженные взгляды, пытаясь сохранить пренебрежительный вид, но красные пятна на щеках выдавали его с головой. Домоправительница пообещала, что тут же сообщит хозяину о визите, так что даже эфемерная возможность вырваться из негостеприимных объятий особняка Беренсена утекла сквозь пальцы.

Компания спустилась вниз к семи часам, уже изрядно протрезвев и приведя себя в цивилизованный вид. Именно тогда им сообщили, что ужинать придется с хозяином, неожиданно решившим посетить владение. Для Рена и Виктории это стало неприятным сюрпризом. Готовя план, они рассчитывали на отсутствие Беренсена, чье вмешательство могло здорово спутать похитителям карты. Зная, что финальное решение все равно останется не за ней, Виктория исподволь посмотрела на Рена, но тот слегка покачал головой.

Когда молчание за столом стало уже совсем невыносимым, Гектор решил разрядить обстановку. Попытка вышла неловкой, как и все, что младший Данн делал в жизни.

– Во всяком случае, мы увидим Расмуса Беренсена, – заметил он неловко, – Даже, если не сумеем устроить набег на его винный погреб. Таким не каждый может похвастаться.

Странное заявление Гектора объяснялось довольно просто. Расмус Беренсен уже много лет вел затворнический образ жизни, появляясь лишь на торжественных собраниях и официальных мероприятиях. Сразу после разлома, когда он впервые открыто высказался о поддержке Сената, Беренсен, в кулуарах называемый не иначе как «Расмус-предатель», поначалу активно участвовал в сенатской пропаганде, но примерно через год совершенно пропал с экранов. Тогда это вызвало немало пересудов. В ФЕ теперь знали, что стояло за нелогичным поведением бывшего соратника Президента, но для остальных его действия по-прежнему оставались немалой загадкой.

Не успел никто ответить на неуместное замечание Гектора, как дверь в столовую с мягким звуком отворилась, пропуская внутрь хозяина дома. Как выяснилось, опальный политик не сильно изменился с тех пор, как пропал с радаров. Это был невысокий, худощавый человек с аккуратными, словно у женщины, ладонями и рано поседевшими висками.

– Добрый вечер, – поприветствовал присутствующих Беренсен, едва удостоив пеструю компанию мимолетным взглядом, и занял место во главе стола. В ответ раздалось нестройное бормотание. Не настроенный продолжать разговор Беренсен деловито разложил на коленях белоснежную салфетку, и только тут заметил Рена.

Последний раз они виделись спустя некоторое время после разлома, но сейчас узнать сына бывшего Президента было нетрудно, настолько сильно проявилось в младшем Антрейте фамильное сходство. Рука Беренсена нервно дернулась, и краска моментально отхлынула с лица, словно при виде призрака. Рен продолжал ужин совершенно невозмутимо, как будто ничего не заметив, и хозяин дома быстро справился с первым шоком. Все произошло так быстро, что, кроме Виктории, никто не обратил внимания на разыгравшуюся пантомиму.

– Как поживает отец, Алекс? – Беренсен не собирался заводить разговор, но вопрос сам сорвался с языка. Он испытывал странную потребность хоть чем-то заполнить мысли, впавшие в сумбур после внезапного столкновения.

Мысленно Алекс едва не подавился ложкой, однако внешнее воспитание взяло свое.

– Неплохо, – вежливо ответил он, стараясь не тушеваться под перекрестными взглядами друзей, – Недавно увлекся охотой.

Об отношениях сводных братьев, натянутых настолько, что отец Алекса даже пожелал взять себе фамилию матери вместо оставившего внушительное наследство отца, было известно далеко за пределами высшего общества, и натужней вопроса было просто не придумать. Сообразив, какая нелепица у него вырвалась, Беренсен до конца трапезы молчал, оставив племянника и его друзей в полнейшем недоумении относительно внезапного порыва политика.

Рен первым закончил с ужином, едва прикоснувшись к порции, и отправился наверх. Виктория, выждав немного, последовала за ним. Когда она поднялась наверх, Рен уже вовсю разбирал содержимое рюкзака, готовясь к предстоящей ночи. Собранный им набор был способен поставить в полнейший тупик постороннего наблюдателя: белая тряпка, бутыль с лекарством, темный женский парик с длинными волосами. Нехитрые средства для исполнения придуманного Реном плана.

– Присутствие Беренсена все усложняет, – Виктория предпочла бы не поднимать эту тему, но и совсем смолчать тоже не могла, – Ты уверен, что мы сможем найти девчонку и не попасться никому на глаза?

– Я смогу и я не попадусь, – не глядя на девушку, ответил Рен, – У тебя совсем другая задача, так что можешь не думать об этом.

Виктория закатила глаза.

– О тебе же беспокоюсь, – уязвленно заметила она, – Так ты знаешь, в какую сторону двигаться или будешь тыкаться во все двери подряд, пока не найдешь нужную?

– Она на втором этаже, в левом крыле, – Рен характерно вздохнул, демонстрируя, как утомительна чужая глупость. Привычную к подобному поведению Викторию, однако, сложно было сбить с толку.

– Почему не во флигеле? – усомнилась она. Перед отправлением они внимательно изучили план особняка и определили наиболее возможные места, где могли прятать Ингрид. Комнаты на втором этаже в их число не входили.

Рен снова вздохнул.

– Потому что, когда мы подъехали, свет в доме горел только на первом этаже, где нет спален, и на втором – всего в нескольких окнах. Беренсен к тому времени еще не вернулся, а нам комнаты отвели на третьем. Несложно сложить два и два, так ведь?

– Это может быть простым совпадением, – упрямо возразила Виктория.

– И пока все собирались на ужин, я видел, как служанка несла в ту сторону поднос с едой, – последовал ответ, положивший конец всем спорам.

После окончания приготовлений, им пришлось еще некоторое время подождать, пока дом окончательно уснет. Разумеется, жизнь в таком особняке никогда по-настоящему не замирала, но небольшое ожидание стоило того, чтобы не подвергнуть себя риску столкнуться с кем-то из веселой компании Алекса. Заскучавшая Виктория попыталась развлечься болтовней с Реном, но тот пребывал не в духе, и скоро девушка оставила попытки разговорить нелюдима.

Они выдвинулись, когда на часах пробило два ночи, и утомленные за долгий день тусовщики окончательно уснули. Коридор к тому времени погрузился в полную тишину, и только со стороны кухни еще доносились какие-то звуки. Виктория уже переоделась из провокационного наряда в обычную одежду, но Рен во благо плана остался в том, в чем провел день. Они расстались у лестницы, когда он свернул в коридор, а девушка спустилась на первый этаж и растворилась в темноте где-то по направлению к подсобным помещениям.

Дойдя до конца коридора и отсчитав нужную дверь, Рен опустил на пол тяжелый рюкзак и выудил сверток, при ближайшем рассмотрении оказавшийся набором отмычек. Стараясь не шуметь, он приступил к работе. Взлом в отсутствие света не входил в число его величайших умений, но, готовясь к заданию, Рен потратил немало часов, тренируя полезный навык. И не зря: буквально через пять минут усилий замок издал тихий щелчок, и дверь беззвучно отворилась.

Рен осторожно проскользнул в комнату. Несмотря на уверенный тон, взятый наедине с Викторией, он допускал, что мог ошибиться, определяя местоположение девушки, поэтому действовал очень осторожно. Комната, куда он попал, представляла собой прямоугольное просторное помещение с отделанными светлым материалом стенами и большими, до пола окнами. Немногочисленная мебель проступала из темноты изящными очертаниями, а звук шагов скрадывал пушистый ковер. У стены слева стояла широкая кровать, где под смятым одеялом явно виднелись очертания человеческого тела. Слишком хрупкого, чтобы принадлежать хозяину дома.

Убрав отмычки, Рен вытащил из рюкзака предварительно обильно смоченную каким-то веществом тряпку. Та источала противный медицинский запах, знающему человеку выдающий снотворное действие. Рен приблизился к кровати и наклонился над беззащитной жертвой.

Девушка не проснулась, когда он поднес тряпку к ее лицу. Нескольких вздохов оказалось достаточно, чтобы она погрузилась забытье куда более глубокое, чем полночная дрема. Длинные волосы разметались по подушке, а нежное лицо, освещенное лунным светом, казалось чистым и невинным, как у ребенка. Несколько мгновений Рен пристально всматривался в тонкие черты, а потом без промедления приступил к следующей части плана.

***

Охране у ворот нечасто приходилось встречать, чтобы кто-то покидал поместье в такой поздний час, поэтому подъехавшая в третьем часу ночи машина быстро выдернула обоих охранников из полудремы. За рулем оказался один из неожиданно свалившихся на головы местных обитателей молодых людей, а на заднем сиденье, как выявила быстрая инспекция, дремала темноволосая девушка. Длинные волосы закрывали лицо, но охранник смутно припоминал среди компании симпатичную брюнетку.

– Хей, куда это ты собрался, на ночь глядя? – строго спросил охранник Рена, щурящегося от света, а потом пробормотал вполголоса – Стоило так долбиться сюда, чтобы сбежать через несколько часов.

Парень поднял руки в сдающемся жесте.

– Прошу прощения за беспокойство, – сказал он, – Родители моей девушки недавно позвонили и потребовали немедленно вернуться домой. Они считают, что это позор – ночевать в чужом доме. А она уже несколько часов, как крепко спит – сами понимаете, после такого дня до нее не добудиться.

Охранники все понимали, поэтому, со смешком переглянувшись, без дальнейших расспросов открыли ворота. Они не подозревали, что крепкий сон девушки был вызван вовсе не алкоголем, а уж мысль о том, какой спектакль перед ними разыгрывается, беднягам и вовсе не приходила в голову. Обманув камеры с помощью темного парика и одежды, позаимствованной у Виктории, Рен, совершенно не опасаясь, пронес Ингрид перед камерами и посадил в машину. Когда со звуком открывающихся ворот с пути исчезло последнее препятствие, Рен нажал педаль газа, и скоро уже несся по шоссе прочь от особняка.

В соответствии с изначальным планом сразу после похищения Рен должен был отвезти пленницу в обычное место сбора Фронта, где уже ждали Ральф с боссом, но добравшись до города, повернул совсем в другую сторону. Вдоволь попетляв по улицам, Рен остановил автомобиль рядом с небольшим заброшенным складским зданием где-то на границе между настоящими трущобами и относительно благополучными в сравнении районами. Магазин, который обслуживал склад, по иронии судьбы остался на другой стороне, поэтому последний быстро пришел в запустенье за ненадобностью. Рена, однако, больше интересовал подвал под складом, куда он и отнес не приходящую в себя девушку. Он крепко привязал пленницу к стулу и принялся ждать, пока та очнется.

Хотя Рен старался не переусердствовать с наркотиком, ждать, пока действие вещества выветрится, пришлось несколько часов, которые он провел, упорно игнорируя многочисленные попытки товарищей выйти на связь. Прежде чем передавать девушку Фронту, он собирался сам задать ей пару вопросов, и не нуждался в свидетелях.

На улице уже взошло солнце, когда Ингрид Беренсен, наконец, открыла глаза, тяжело моргая под воздействием наркотика. Она попыталась пошевелиться, но веревки крепко держали лодыжки и запястья. Привыкая к темноте, она обратила глаза к противоположной стене, где виднелась смутная фигура. Заметив, что девушка очнулась, похититель подошел поближе.

– Это ты, – сказала Ингрид, когда тусклый свет позволил разглядеть черты лица незнакомца. Слабая улыбка тронула бледные губы, – Неужели это и правда ты, Рен? Я так рада тебя видеть!

***

Расмус Беренсен всегда, останавливаясь в поместье, начинал день с того, что заходил к дочери – ранней пташке, поднимавшейся чуть ли не раньше всего дома. Негаданный приезд племянника и его друзей не мог изменить семейной традиции. Единственным, что могло лишить заботливого отца маленькой радости, были соображения безопасности, но пока он не видел повода для беспокойства. Волнение сенатора по поводу внезапного визита вызвали не столько опасения за семейный секрет, сколько неожиданное появление в толпе гостей сына бывшего Президента Сенатор помнил Рена Антрейта еще ребенком. Тогда они дружили семьями, и Рен часто играл с его дочерью. Первая после стольких лет встреча вызвала к жизни самые разнообразные воспоминания, что не в последнюю очередь объяснялось тем, что повзрослевший Рен превратился почти в полную копию отца. Его появление послужило Беренсену очередным болезненным напоминанием о прошлом предательстве, и он решил не упоминать при Ингрид о старом друге, ночевавшем с ними под одной крышей.

Привычно постучав в закрытую дверь, Беренсен не дождался ответа. Уверенный, что дочь просто не слышит, он постучал погромче, но не снова ничего не услышал. Смутный страх только начал оформляться в настоящее подозрение, когда он обнаружил, что дверь в комнату Ингрид не заперта. Беренсен всегда настаивал, чтобы дочь запиралась на ночь, и знал, что за долгие годы это вошло у девушки в привычку. С громко бьющимся сердцем, Беренсен заглянул внутрь, но Ингрид в комнате не было.

Пытаясь сдержать поднявшуюся в груди панику, Беренсен немедленно вызвал перепуганных мрачным тоном хозяина слуг. Надежда, что Ингрид сама покинула комнату, угасала с каждой минутой – никто не видел девушку со вчерашнего вечера, да и она была слишком умна, чтобы отправиться гулять по дому, когда в поместье остановились гости. Поднятые по тревоге охранники не заметили ничего подозрительного, и на расставленных по всему периметру дома камерах пропавшая тоже не появлялась.

– Где она может быть? – прорычал Беренсен начальнику охраны дома, с виноватым видом стоящему перед хозяином. К счастью, кабинет, где они находились, располагался вдалеке от спален Алекса и остальных, и понижать голос не имелось необходимости, – Не могла же она раствориться в воздухе?

– Нет, сэр, – склонил голову начальник охраны, – Обещаю, мы найдем ее. Но сначала скажите – есть у вас хоть какие-нибудь идеи, как кто-то узнал, что Ингрид находится на этой стороне? Кому могло понадобиться похищение?

– Нет, – Беренсен покачал головой, – Все, кто знает об этом – это Малый совет, но им в произошедшем нет никакой выгоды. Я уже давно отыгранная карта, им нет смысла меня шантажировать. Я не знаю, кто это может быть, не знаю!

Начальник охраны заметно растерялся, не зная, что сказать перед лицом столь отчаянного горя. Он воспринимал Беренсена как сдержанного, сильного человека, и не привык к демонстрации слабости со стороны обычно невозмутимого сенатора.

– Ее нужно найти как можно скорее, – процедил тем временем хозяин, – Пока Сенат не проведал об этой истории. Ингрид находится здесь под условием, что никто и никогда не обнаружит, что ее перевели на эту сторону. Если Сенат сочтет ее существование угрозой…

Он вцепился в край стола с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Думать о такой возможности было невыносимо, но ни о чем другом он больше не мог думать.

***

– Я так рада видеть тебя, Рен! – повторила Ингрид. Улыбка на ее лице была слабой, но искренней, – Но… где это мы? Почему я связана? Что происходит?

Она повела головой по сторонам, но темный подвал не давал простора взгляду. Рен стоял неподвижно, глядя на девушку с совершенно непроницаемым выражением лица. Ингрид попыталась подергать стягивающие запястья веревки, но запал быстро угас в гнетущей тишине комнаты.

– Ты в руках Фронта единения, – наконец, нарушил молчание Рен, – Даже ты, я полагаю, слышала о Фронте.

Глаза Ингрид расширились от удивления.

– Значит, ты один из них? – она пришла в себя быстрее, чем ожидалось. Хотя Беренсен делал все, чтобы уберечь дочь от жестокой реальности, Ингрид была неплохо осведомлена о происходящих в стране событиях. С ее губ сорвался короткий смешок, – Что ж, этого следовало ожидать. Ты не из тех, кто будет сидеть на месте. Но что Фронту нужно от меня? Я…

– Ты не в той позиции, чтобы задавать вопросы, – прямо в лицо Ингрид смотрело блестящее пистолетное дуло. Она инстинктивно дернулась, но веревки держали крепко. Девушка почувствовала себя рыбой, попавшей в сети, – Прежде чем ответишь на мои, по крайней мере. Как давно ты находишься на этой стороне? Ты знаешь, что случилось после разлома с Риком? С моим отцом, Анни? Что происходит на той стороне? Отвечай мне!

От резкого окрика девушка вздрогнула всем телом, словно ее ударили. Глаза ее начали медленно наливаться слезами.

– Мне так жать, Рен, но я ничего не знаю… – еле разборчиво произнесла Ингрид, словно ожидая настоящего удара, – Я не видела Рика или Анни с нашей последней встречи до разлома. Родственники с материнской стороны увезли меня подальше от столицы, и больше мы не встречались. Я была совсем ребенком, когда все произошло, и очень мало понимала. Я знаю, что господин Антрейт остался Президентом, но это и все, что я могу сказать. Меня перевели на эту сторону лишь немногим после. Что произошло дальше на другой стороне, для меня не меньшая загадка.

– Ты лжешь! – в ярости Рен замахнулся рукояткой, но на полпути остановился, тяжело дыша. Ингрид сильнее вжалась в стул, но глаз не закрыла, – Как ты могла не поинтересоваться? Мы были твоими друзьями!

– Мне правда, очень жаль, – слезы покатились по щекам Ингрид, – Все произошло так быстро, никто не знал, что делать. Рен, после я так хотела увидеться с тобой, но мне было нельзя…

– Ты не лучше, чем твой отец! – перебил Рен, чья ярость казалось осязаемой, – Вы стоите друг друга, семейка трусов и предателей! Может, мне стоит убить тебя здесь и сейчас, как по-твоему, это будет справедливо? Ты получила столько лишних лет со своей семьей, кто еще может таким похвастаться!

– Рен, мне так жаль, – во взгляде девушки не было страха, – Я знаю, как это выглядит со стороны, но, поверь, я никогда не хотела, чтобы так получилось. Послушай…

– Помолчи, – отрезал Рен, пойманный врасплох внезапным ощущением, и осторожно прислушался. Ингрид, сдерживающая всхлипывания, последовала примеру.

Несколько томительных мгновений стояла тишина, а потом на лестнице раздался звук шагов.