Читать книгу Расколотые небеса - Юлия Борисовна Шипилова - Страница 9

Когда часы пробили пять утра, в штабе ФЕ начали волноваться. Если все прошло по плану, Рен уже давно должен был вернуться с девушкой, однако до сих пор не появился и не вышел на связь. На позывные, посылаемые последний час с периодичностью в десять минут, парень тоже не отвечал, и концентрация нервозности в воздухе начала приближаться к критической отметке. В конце концов, Вернер не выдержал и начал ходить из угла в угол, по-военному четко поворачиваясь, достигнув противоположной стены.

– Будь добр, успокойся, – раздраженно протянула Венда, устроившаяся на диване, – Ты меня нервируешь своими хождениями.

Вернер резко остановился и повернулся к брюнетке.

– Виктория позвонила в районе двух и сказала, что план сработал, – он специально делал между словами большие паузы, словно разговаривая с маленьким ребенком. Венда скорчила язвительную гримаску, – И с тех пор от них ни слуху, ни духу. Может, нам уже вообще пора собирать чемоданы и бежать отсюда?

– Если даже их поймали, сомневаюсь, что Вик и Лоренс сходу выдадут все тайны, – надменно ответила ученая. Она с некоторым пренебрежением относилась к бывшему военному, получившему в свое время только школьное образование, несмотря на то, что в иерархии ФЕ они занимали примерно одинаковое положение, – Разве что под пытками, но до этого тоже еще вряд ли дошло.

Вернер покраснел, силясь придумать остроумный ответ, но тут входная дверь скрипнула, прерывая беседу. Несмотря на внешнюю уверенность, Венда слегка вздрогнула, но с облегчением вздохнула, увидев в проеме Ральфа. Хотя за окном стояло раннее утро, в отличие от товарищей, тот выглядел свежим и бодрым. За плечом у него маячил Расмус Леннард, один из старых бойцов Фронта, присоединившийся чуть позже Вернера и Венды. Это был высокий худой человек в очках в тонкой оправе.

– Их, что, все еще нет? – спросил Ральф прямо с порога. Венда молча покачала головой, – Пытались связаться с Реном?

– Он не отвечает, – объяснил Вернер, – И я знаю, у него есть привычка периодически игнорировать вызовы, но сейчас не тот случай. Ральф, я думаю, нам нужно серьезно рассмотреть вероятность того, что их поймали…

– Не думаю, что задержка вызвана этим, – перебил помощник лидера. Они с Расмусом переглянулись, и последний исчез в проеме, – Однако все равно нужно торопиться. Кто знает, что может случиться.

– Что ты имеешь в виду? – Венда подобралась, почуяв неясную опасность. Ральф поспешил объясниться.

– Думаю, что Рен мог захотеть пообщаться с Ингрид Беренсен наедине, – заявил он, не слишком прояснив ситуацию, – Это представляется более вероятным вариантом развития событий, чем неожиданно прорезавшаяся проницательность людей Беренсена.

– Зачем бы ему понадобилась девчонка? – Вернер выглядел вконец запутавшимся, – В этом нет никакого смысла!

Венда молча кивнула с дивана. Ей не нравилось соглашаться с нелюбимым солдафоном, но в этот раз они и в самом деле думали одинаково.

– О, смысл есть, – Ральф начал что-то набирать на телефоне, – Не знаю, что Рен задумал, но вам, вероятно, будет интересно знать, что они с Ингрид Беренсен старые знакомые. Расмус Беренсен мало того, что являлся одним из главных сторонников Президента, он был его близким другом, они тесно общались семьями. Их дети практически росли вместе. Понимаете, к чему я клоню? Зная Рена и его чувства к семье, он мог задумать, что угодно.

Венда и Вернер озадаченно переглянулись.

– Как давно ты об этом знаешь? – спросила женщина, – Когда ты догадался, что это все реновы проделки?

Ральф довольно усмехнулся, захлопывая крышку телефона.

– Достаточно давно, чтобы принять меры предосторожности.

***

Рен повернулся к лестнице, прислушиваясь. Звук шагов, приближаясь, стал громче и отчетливее, и парень направил пистолет в другую сторону, готовый использовать в любую минуту. Ингрид замерла на стуле, стараясь не дышать.

– Только попробуй издать хоть звук, – пригрозил Рен девушке, не оборачиваясь. Если бы он взглянул на пленницу, то понял бы, что та и не собиралась кричать. Рен судорожно соображал, кем мог оказаться неожиданный посетитель. Вероятность того, что кто-то попал сюда случайно, Рен отмел сразу. Справедливо рассудив, что союзнику незачем красться, он взвел курок, готовясь к сражению.

– Хей, только не застрели меня! – раздался веселый голос Ральфа, донельзя неуместно звучащий в такой ситуации, – Ты меня слышишь, Лоренс? Это друзья!

Рен немного поколебался, прежде чем опустить пистолет. Ральфа самого могли держать на мушке, однако по здравом размышлении подобное предположение даже он счел чересчур параноидальным.

Ральф показался из-за лестницы с поднятыми вверх руками. За ним следовали Расмус и Вернер. Последний, в отличие от спокойного помощника лидера, за время, потраченное на дорогу, успел хорошенько разозлиться.

– Что, ты, черт возьми, делаешь? – спросил он, разглядывая подвал и привязанную к стулу девушку, – Какого черта не привез ее сразу?

Рен совершенно проигнорировал гневные вопли. Пока Расмус занимался пленницей, он обратился к беззаботно наблюдающему за происходящим Ральфу.

– Как вы меня нашли? – больше всего парня раздражал не сам факт появления товарищей по Фронту, а то, что его оказалось так легко поймать. Зеленые глаза потемнели от ярости и разочарования.

– Ну, мы знали, как тесно были связаны ваши семьи, так что догадаться, что ты устроишь что-то такое, не представило сложности, – Ральф продолжал хранить дружелюбное спокойствие. Услышав мягкий голос, Ингрид подняла голову, – Поэтому я решил подбросить в твой рюкзак маячок на случай, если что-то пойдет не по плану. Как видишь, он пригодился.

Рену захотелось сбросить рюкзак прямо здесь, но он взял себя в руки. Злость давила так сильно, что он не сразу смог заговорить.

– Можете делать с ней все, что хотите, – бросил он, проходя мимо Ральфа прямо по направлению к лестнице, – Но не рассчитывайте на многое. Прощай, Ингрид. Ты можешь рассматривать это как избавление, но все равно, скорее всего, скоро умрешь.

Ингрид, которую Расмус успел отвязать от стула, теперь заново связывая руки за спиной, проводила удаляющуюся спину отчаянным взглядом. Кляп помешал ей окликнуть Рена, и тот в мгновение ока исчез из вида. Девушка обреченно обмякла на руках похитителя.

Последние слова парня заинтересовали Ральфа.

– Что он имел в виду? – задумчиво пробормотал он, но ход мыслей прервал Вернер.

– Ты что, позволишь ему вот так уйти? – голос бывшего солдата кипел возмущением, – Что, этот маленький кусок дерьма может делать, что хочет? Он вообще, собирался привозить к нам девчонку?

Ральф поднял руку в успокаивающем жесте.

– Разумеется, собирался, – он сделал шаг в сторону, пропуская Расмуса с Ингрид. Девушка проводила его долгим взглядом, оставшимся без ответа, – Рен предан Фронту, хотя и очень по-своему.

***

Рен возвращался домой в самом пренеприятном расположении духа, которое не стеснялся срывать на всем, что попадалось под ноги. Встреча с давно потерянной подругой детства и так немало поколебала неизменное спокойствие, но худшим было то, как легко Ральф разгадал его намерения. Рен не любил проигрывать, даже тому, с кем находился на одной стороне, и пережитое унижение жгло его сердце раскаленной сталью.

Злясь на самого себя за глупость, он постоянно возвращался мыслями к тому, что сказала девушка. Ингрид, вопреки ожиданиям, ничего не знала ни о разломах, ни о другой стороне. Похоже, даже находящегося полностью на крючке Сената Беренсена все-таки решили не посвящать ни в какие подробности, связанные с разломами. Похвальная предосторожность и печальные новости для Ингрид, резко теряющей в глазах Фронта какую-либо ценность.

Рен старался не думать о дальнейшей судьбе девушки, но знакомое лицо постоянно вставало перед глазами помимо воли. За долгие годы Ингрид мало изменилась, сохранив детскость черт и невинность взгляда, навеки потерянную в нем в день, когда произошел разлом. Вспоминать освещенный надеждой взгляд девушки при виде него было невыносимо. Рен затряс головой, отбрасывая навязчивый образ. Кем бы ни являлась Ингрид для него в прошлой жизни, он давно принял решение, что до объединения мира не будет думать ни о ком, кроме своей семьи. Если ради достижения цели требовалось пожертвовать девушкой, он был готов это сделать.

Просто раньше Рену казалось, что это дастся ему куда легче.

Припаркованную у ворот дома машину Рен заметил сразу. Большая, черная, она просто источала запах больших денег, а это значило, что особняк посетили необычные гости. К Антрейтам с самого разлома не заглядывал никто сколько-нибудь влиятельный, и у Рена имелась неплохая идея по поводу того, что мог навестить семейство сегодня.

Худшие ожидания подтвердились, когда, стоило парню переступить порог, на него набросилась Хельга. Высокая, седая женщина с грубоватыми манерами являлась бессменной домработницей семейства вот уже двадцать лет и на сегодняшний день была единственной, чьи услуги Антрейты могли позволить.

– Рен, что происходит? – задала вопрос она, не успел тот закрыть дверь, – Тут какие-то двое мужчин сидят с самого утра, дожидаются тебя. Очень серьезного вида. Ты опять натворил что-то?

В прежние годы жалующиеся на плохое поведение подопечного учителя были нередким явлением в доме Антрейтов, так что предположение Хельги имело под собой определенную почву. До организации Фронта Рен нередко срывал раздражение на окружающих, а его высокомерие и жестокие шутки нередко навлекали на голову непокорного ученика неприятности разной степени серьезности. В последние два года Маргарет Антрейт по поводу сына никто не беспокоил, и это обстоятельство вкупе с остальным, наполняло Рена плохим предчувствием.

– Ничего я не натворил, – буркнул молодой хозяин, отодвигая Хельгу с пути, – Где мама?

– Развлекает гостей, где же, – проворчала служанка. За проведенные с Антрейтами годы Хельга стала скорее кем-то вроде дальнего родственника, чем обслугой, и могла позволить непочтительный тон. Рен пробормотал в ответ что-то недовольно-невразумительное и поспешил на выручку.

Мать в компании с двумя одетыми в черные костюмы мужчинами, Рен обнаружил в гостиной. Маргарет, образец превосходного воспитания, вела себя так, словно подобные визиты были для нее в порядке вещей, и как ни в чем ни бывало пила чай, принесенный Хельгой. Гости, чьи лица были настолько одинаково-безразличными, что Рен всерьез засомневался в способности их различать, с каменными выражениями сидели напротив, односложно отвечая на вопросы пытающейся поддержать светскую беседу хозяйки.

– А вот и Рен, – обрадовалась Маргарет, увидев входящего сына, – Лоренс, эти люди говорят, что хотят побеседовать с тобой по важному делу. Они работают на Расмуса Беренсена.

Мысленно Рен попросил прощения у матери. Вчерашним вечером он позвонил домой, сказав, что задерживается и заночует у одного из друзей. Памятуя о том, как болезненно та восприняла в свое время предательство Беренсена, он не упомянул имя политика, о чем теперь сильно пожалел. Правда все равно вышла наружу, только теперь матери пришлось держать лицо перед незнакомцами.

– Ты ночевал в доме Расмуса? – тон вопроса был самым небрежным, но Рен хорошо знал, что скрывается за показной легкостью, – Ты не говорил.

– Он дядя Алекса, – Рен заметил, как внимательно следят за его реакцией псы сенатора, – Алекс предложил остановиться в поместье, потому что оно находилось ближе всего. Я не стал звонить еще раз из-за такой мелочи.

Рен чувствовал, что матери хочется продолжить с расспросами, но это было невозможно в компании визитеров. На мгновение он почти испытал радость от их присутствия.

– Лоренс Антрейт, – один из полуклонов в черном костюме обратился к юноше, – Господин Беренсен приносит глубочайшие извинения за причиненное беспокойстве, но прошлой ночью в особняке произошло событие чрезвычайной важности. У господина Беренсена кое-что пропало, кое-что очень важное, и мы хотели бы задать вам пару вопросов.

– Что за нелепые обвинения? – до того, как Рен успел вставить хоть слово, Маргарет вступилась за сына, – Вы не упоминали ни о чем подобном.

Человек в костюме отвесил почтительный поклон.

– Вы нас неправильно поняли, – извинился он с изысканной вежливостью, – Никто мистера Антрейта ни в чем не обвиняет. Мы просто пытаемся воссоздать события прошлого вечера. Скажите, вы не заметили вчера ничего необычного?

– Нет, – отрезал Рен, намекая, что не рад бесцеремонным расспросам. Собеседник продолжил, как ни в чем не бывало.

– Вы покинули особняк посреди ночи, так ведь? Чем это было вызвано?

Маргарет удивленно повела головой, но ничего не сказала. Рен послал в сторону говорящего мысленное проклятье.

– Со мной была девушка, родители велели ей возвращаться домой как можно скорее. Я вызвался подбросить, и до утра остался у них дома.

– Виктория? – спросила миссис Антрейт. Имя подруги Рена, казалось, успокоило женщину, – Она тоже с тобой ездила?

Рен кивнул. Взгляд человека в костюме немного оживился.

– Не могли бы вы связаться с этой девушкой? – облизнув тонкие губы, попросил он, – Возможно, она заметила что-то полезное.

Рену ничего не оставалось, кроме как под немигающим взглядом парочки вытащить телефон и набрать знакомый номер.

***

Широкий экран в особняке Беренсенов мигнул, включаясь, и на гладкой поверхности появилось лицо Августа Бертрама. Жесткая складка у рта не сулила человеку, которому звонил сенатор, ничего хорошего.

– Я слышал о том, что произошло, – не утруждаясь приветствиями, начал Бертрам. Сидящий напротив экрана в своем кабинете Расмус Беренсен мрачно ожидал продолжения, – И могу сказать, что бесконечно разочарован. Насколько я помню, условием нашего соглашения была абсолютная секретность. Похищение вашей дочери не слишком соответствует этому понятию, вам так не кажется?

Беренсен выдержал небольшую паузу, прежде чем ответить. В разговоре с Бертрамом он шел по очень тонкому льду, и знал это. Любой неверный шаг мог обернуться смертельной опасностью для него или для Ингрид.

– Мы обязательно найдем ее, – он старался продемонстрировать уверенность, которой не чувствовал, – Я обещаю, никто не узнает, что Ингрид перевели на эту сторону.

– А что будет с теми, кто уже знает об этом? – Бертрам был безжалостен, – Вы хотя бы знаете, кто это сделал?

– Кто бы это ни был, – Беренсен тяжело сглотнул, – Мои люди о них позаботятся.

Он уже не знал, кого боится больше – никак не проявивших пока похитителей дочери или человека по ту сторону экрана. Пока намерения первых оставались тайной, что давало некоторую пищу слабым надеждам на благополучный исход, но на милосердие Бенедикта рассчитывать не приходилось. Пребывающая на свободе Ингрил представляла серьезную опасность разоблачения темных делишек сенатора, провернутых в первые годы после разлома. Попади она в руки его людей, участь девушки была бы предрешена. Беренсен молился, чтобы этого не случилось. Он знал, что люди сенатора уже идут по следам похитителя, и ресурсы в их распоряжении были близки к безграничным.

– Очень на это надеюсь, – тон Бенедикта был бесконечно далек от слов, – Помните – вы уже не нужны нам, как после разлома.

Экран мигнул и погрузился в темноту. Из горла Беренсена вырвалось сухое рыдание.

***

Длинные гудки сменились неживым голосом автоответчика, и Рен нажал кнопку отбоя. Виктория по-прежнему не отвечала на звонки, и люди Беренсена начали проявлять нетерпение. Сам Рен, до этого слишком занятый мыслями о старой подруге, теперь и сам начал ощущать некоторое беспокойство о судьбе напарницы. По плану она должна была, незаметно проскользнув в подсобные помещения, выбраться из особняка Беренсенов в грузовике, привозящем продукты каждое утро, и сразу же связаться с Фронтом.

– Может, дадите нам ее домашний адрес? – просьба человека в костюме звучала почти как приказ. Рен надменно скривился, – Тогда мы постараемся найти ее сами.

Этого Рен как раз не собирался допускать. Подозрительное отсутствие Виктории дома, куда ее якобы вызвали строгие родители, делало крайне сомнительной их легенду, не упоминая уже о том факте, что родители девушки давно умерли.

– Не думаю, что вправе давать чужой адрес незнакомым людям, – Рен решил разыграть роль богатого сноба, взяв за образец манеры Алекса. Парни в костюмах мрачно переглянулись, утратив последние остатки фальшивого дружелюбия. Атмосфера в комнате заметно потяжелела, и Рен подумал, что недооценил степень преданности ходячих мускулов нанимателю. Инстинкт говорил ему, что те готовы пойти на многое, чтобы раскопать правду в самые кратчайшие сроки. За себя Рен не беспокоился, но присутствие матери удерживало от резких движений. Он не имел права выдавать себя, если хотел и дальше поддерживать видимость нормальной жизни и хрупкое спокойствие Маргарет. Потихоньку он начал злиться на Викторию за то, что та не берет трубку. Он видел, как с каждой минутой молчания в отношении них растут подозрения.

Маргарет явно ощущала себя не в своей тарелке, не понимая, что происходит. Внешне она сохраняла хладнокровие, но странный визит начал немного пугать женщину. Она бросала беспокойные взгляды на Рена, не сводившего глаз с посетителей. Наконец, тем надоела игра в гляделки.

– Слушай-ка, – начал тот, что был на вид постарше. Рен резко ощетинился, – Хватит валять дурака…

Фразу прервал звонок в дверь. Все четверо машинально обернулись в направлении звука. Из коридора донеслись тяжелые шаги Хельги, спешившей навстречу гостю. Голоса очередного посетителя из гостиной было не разобрать, однако минутой спустя тот появился на пороге гостиной собственной персоной. Это была Виктория.

– Виктория Мун? – начал человек в костюме, прежде чем кто-нибудь успел вставить хоть слово, – Нам нужно поговорить с вами.

Виктория притворилась удивленной, и тому пришлось объяснять все заново. Девушка, однако, знала свою роль на отлично, и заявила, что не видела ровным счетом ничего странного. Ее рассказ полностью совпадал с историей Рена, и, в конце концов, даже дотошные костюмы приняли поражение.

– Спасибо за помощь, госпожа Мун, – любезно попрощался старший, когда с расспросами было покончено. Виктория ответила самой очаровательной улыбкой, – Госпожа Антрейт. Лоренс.

Рен вежливо растянул губы. При удобной возможности он с удовольствием бы избавился от навязчивых наемников, но его останавливало то, что пропажа двух людей в его доме выдала бы их с потрохами.

Когда неприятные гости ушли, Маргарет издала облегченный вздох, и ссутулилась на диване. Рен обеспокоенно склонился над матерью, но та покачала головой.

– Что все это было, хотела бы я знать? – вздохнула она, запуская пальца в густые волосы, – Никогда не думала, что Расмус Беренсен способен нанять таких головорезов. И что это за странные расспросы? Как будто они всерьез думают, что вы что-то украли!

– Люди меняются, – Рен постарался, чтобы голос звучал как можно равнодушнее, – Забудь об этом. Уверен, больше эти люди нас не побеспокоят.

Убедившись, что утреннее происшествие не нанесло заметного урона слабой нервной системе матери, Рен сказал, что им с Викторией нужно поговорить, и увел девушку в свою комнату. Стоило двери закрыться, как та моментально сбросила маску дружелюбной красавицы.

– Ты сошел с ума? – чтобы не перепугать Хельгу и Маргарет, девушка шептала, но это отнюдь не снизило накала возмущения, – Какого черта ты не отвез ее сразу к Ральфу? И почему ты не сказал мне, что собрался сделать?

– Потому что это мое личное дело, – отрезал Рен, – Мне не хотелось никого впутывать. И потом, Ральф все равно получил ее, так ведь? Никто не ушел обиженным.

Некоторое время Виктория гневно сверлила его взглядом, а потом вздохнула обреченно.

– Ты невозможен, – простонала она, плюхаясь в кресло и вытягивая натруженные ноги, – Если хочешь знать, меня чуть не поймали, пока я пыталась выбраться из этого чертова места. Водитель грузовика, оказывается, крутит роман с одной из горничных, и мне пришлось ждать в кладовке, пока они не закончат миловаться. Хорошо, что ее куда-то позвали, а то бы никогда не успела залезть в кузов.

Она раздраженно фыркнула, все еще на адреналине от пережитого приключения. Рен, казалось, совсем не слышал рассказа, глядя на сад за окном.

– Надеюсь, девица хоть стоила этого, – буркнула Виктория, рассерженная невниманием. К ее удивлению, Рен отреагировал.

– Нет, не стоила.