Читать книгу Свадебное путешествие Гиацинта - Эллин Крыж - Страница 13

Во всем были виноваты голуби. Если бы их не было так много на ступеньках перед церковью Сан Лоренцо и вокруг на площади, то они наверняка бы разминулись, и никакой встречи не произошло. Потому что Виола не осталась бы кормить голубей на площади перед древней базиликой церкви, а Гиацинт не кружил бы битый час по главному городскому рынку…

Сегодня с утра у него было очень паршивое настроение. После завтрака во дворце они с Виолой вернулись в свою комнату. С порога он зашвырнул в угол светлый парадный камзол, содрал галстук и растянулся на кровати. На вопрос жены: “что случилось?” – он ответил, что ему надоело быть пай-мальчиком, и летели бы все эти оранжерейные цветочки к чёртовой матери.

– Придворная лихорадка, – поставила диагноз графиня, ни грамма не удивившись его поведению.

Гиацинт криво усмехнулся:

– Похоже… Извини, солнышко.

Виола повела плечом и молча подошла к платяному шкафу. Через минуту она вообще скрылась из поля зрения – ушла за ширму переодеваться.

Гиацинт вздохнул и уставился в потолок.

Виола прекрасно знала, что к нему сейчас лучше не обращаться ни с какими вопросами, и не дай Бог, выражать ему сочувствие. Эти приступы плохого настроения, которые она называла придворной лихорадкой, случались у Гиацинта и раньше, во время их жизни при дворе. Потому так и назывались.

Это была просто элементарная усталость от правил этикета, вечных улыбок, поклонов, пустых бесед, придворного лицемерия и всего прочего, чего Гиацинт терпеть не мог. На него нападала тоска по дальним дорогам и бескрайним горизонтам. В такие дни Розанчик мог в панике метаться по всему дворцу, а принцессы Скарлет и Бьянка могли сбившись с ног разыскивать своего дорогого графа Ориенталь, сколько им вздумается. Он исчезал бесследно.

Пока принцессы, которым было просто скучно без него, рыскали по всем коридорам и уголкам Сада в поисках Гиацинта, он, как змея сбрасывал придворную чешую и маску и отправлялся странствовать по парижским улицам и трущобам. Часто он заходил в какой-нибудь трактир на Монмартре или в любом отдалённом квартале, и садился за столик в самом дальнем углу: просто, посмотреть на другую жизнь. И меньше всего его интересовало в тот момент самочувствие принцесс и всего двора.

Он бродил по ночному Парижу, любовался цветными огнями кафе; слушал уличных музыкантов и думал о том, что давно пора бросить всё и уехать вместе с любым бродячим театром, или вернуться в Марсель и уйти в новый рейс куда-нибудь подальше.

Как-то раз Виола поймала его в такой момент и упросила взять с собой на экскурсию по трущобам.

Гиацинт, конечно, был против.

– Во-первых, это небезопасно, – объяснял граф. – Во-вторых, я хочу побыть один, в-третьих, у тебя всё-таки служба при дворе. Ты – фрейлина принцессы, а я – никто и торчу здесь вообще неизвестно зачем!

Виоле было известно, зачем: торчал он тут из-за неё. Она сказала, что если служба только “в-третьих”, то чихать ей на эту службу, и она всё равно пойдет с ним. Он сказал – нет.

Когда Гиацинт говорил “нет”, это означало: “разговор окончен, не тратьте нервы, мадам, всё равно бесполезно”. Поэтому Виола спокойно удалилась, не сказав ни слова.

Когда он был уже на окраине Парижа, то заметил её идущую следом. Прогонять девчонку обратно во дворец было поздно.

С тех пор они ходили на прогулки по ночным кабакам вместе. Она не отходила ни на шаг, как собачка на поводке, и надевала что-нибудь в “уличном “ стиле. Стоило какому-нибудь бродяге приблизиться к ней, он получал такой взгляд Гиацинта, что сразу понимал: это – его девчонка, и если скажешь хоть слово, то будет “урок хорошего тона”. Законы на улицах уважали, и никто к Виолетте не приставал. К тому же, в этих кругах у Гиацинта оказалось немало друзей.

В общем, они неплохо поводили время. А Виоле было спокойнее шататься ночи напролет по улицам, чем знать, что он ходит там один.

В этот раз она также не удивилась. Приближение очередного приступа придворной лихорадки жена почувствовала давно. Ещё в Бельведере, под звёздным небом, в сердце Гиацинта шевельнулась тоска.

Ну, бродяга он, перекати-поле, так что? Ну тесно ему во дворцовых стенах, особенно, когда надо одеваться в парадный костюм к завтраку и обеду. А после “Венеции” – бесподобного и очень весёлого катания на лодке, он опять вспомнил море и их чудесное путешествие, когда никто не мешал жить, как им хочется.

Виола вышла из-за ширмы. Увидев её, Гиацинт ахнул от удивления и резко сел на кровати.

Она стояла в короткой цветастой юбочке и кофточке с открытыми плечами и сборками выше локтей, как у цыганки. Темные волосы распущены; сандалии на босу ногу. В руках у неё была синяя матросская куртка.

– Погуляем по городу? – озорно предложила графиня, взмахнув курткой, как матадор плащом.

Приманка подействовала. Моментально вскочив, Гиацинт подхватил жену на руки и закружил по комнате.

– Я разделяю твой восторг, но поставь меня, где взял, и одевайся. Боюсь, нам придётся вернуться к обеду, а то поднимут жуткий крик, – охладила его пыл Виола.

Он молча опустил её на пол и крепко обнял. Через три минуты они спустились из окна по той же веревке, которую брали у Джордано для похода в Бельведер. По лестнице идти было опасно: их обязательно бы увидели. Бегом двое бродяг кинулись подальше от роскошного Сада Боболи́.

Удрали они в восемь, сейчас – одиннадцать. Они молча гуляли по городу, обходя стороной широкие проспекты, и шли без остановки или задерживались надолго перед каждой витриной, как им хотелось.

Возле церкви Сан Лоренцо в квартале Медичи они остановились. Виола захотела покормить голубей во множестве гулявших по площади. Гиацинт купил ей булку в ближайшем кафе и сказал, что пусть ищет его на рынке на углу улицы Сан Антонио. Виола пообещала, что не заблудится. Ему – рыночной площади, ей – площади Сан Лоренцо хватит надолго. Когда захотят, тогда и встретятся, а пока будут гулять сами по себе. Флоренция – не ночной Париж, и в самом оживленном квартале, средь бела дня, с ними ничего не случится.

И вот, Гиацинт уже около часа бродит один по центральному рынку. Он опять возвращался к углу Сан Антонио, когда услышал резкий свист – условный сигнал парижских улиц.

Гиацинт оглянулся. На противоположной стороне улицы стоял какой-то оборванный мальчишка в красно-клетчатом длинном жилете и коричневой кепке. Именно красные большие ромбы на жилете показались графу знакомыми. Хотя, кажется, во всём мире уличные мальчишки свистят одинаково. Может, этот призыв не к нему относится.

Незнакомец помахал рукой:

– Граф! Идите сюда!

Гиацинт засунул руки в карманы и направился через улицу.

“Явно кто-то из старых знакомых, только… – Он опустил глаза на свою выгоревшую тельняшку и пыльные брюки. – Хорош, “граф”. Кто же здесь знает меня и в той роли и в этой?”

Мальчишка стоял прислонившись к стене и с улыбкой следил за его приближением.

– Ну что, Ваше Сиятельство, узнаёшь?

Гиацинт остановился и склонил голову набок. Прошелся взглядом по полузнакомой фигуре. Улыбнулся.

– Честно говоря, издали, если б молчала, не узнал. А вблизи, солнышко, хоть в негра перекрасься, не поможет. И костюмчик очень знакомый: вор из “Мелодии Парижа”, кажется?

Она засмеялась:

– Чудовище! Ну здравствуйте, господин граф.

Он обнял её:

– Здравствуй, Амариллис…

Это была его давняя знакомая, “подруга детства”, ныне – актриса “Комеди́ Франсез” – Амари́ллис Кливи́́.[63]

Граф нежно держал её за плечи.

– Слушай, девочка, гм… то есть, мальчик мой, когда мы виделись последний раз ты была одета несколько иначе…

– Ты тоже, – засмеялась она. – Похоже, наконец, послушался моего совета и послал двор принцесс ко всем чертям. Так?

Гиацинт усмехнулся:

– Отчасти. В данный момент – да.

– А вообще? – поинтересовалась она.

Они шли рядом по улице примыкавшей к рынку.

– Вообще? Хм, вообще-то сейчас у меня медовый месяц. Развлекаюсь…

Глаза Амариллис округлились:

– Серьёзно? Виолетта, что ли?

Он кивнул.

– И в таком виде… Ты от неё сбежал или с ней?

– А ты как думаешь?

Мальчишка-Амариллис изобразила на лице глубокое раздумье. Потом сказала:

– Насколько я Вас знаю, Ваше Сиятельство, ты не женился бы на красотке, с которой нельзя вот так сбежать. Я права?

– Как всегда, – бесстрастно ответил он.

Она засмеялась:

– Как всегда – да, или как всегда – нет?

– Конечно, “да”.

Амариллис пожала плечами:

– Тогда она героическая девчонка. Познакомь нас, будь человеком!

Гиацинт кивнул:

– Обязательно. Как придёт, я её тебе покажу.

Актриса смотрела куда-то сквозь него.

– Не надо. Я её вижу. Вон та цыганочка, да?

Граф быстро обернулся.

По другой стороне улицы действительно шла Виола. Она оглядывалась по сторонам в поисках Гиацинта. Заметив беседующих друзей, она направилась к ним.

– Я тебя давно ищу, – сказала она.

– А я тебя давно жду, – спокойно ответил он. – Хочу познакомить тебя с одним из моих лучших друзей.

Он кивнул в сторону “мальчишки”. Виола улыбнулась.

– Ну, моё имя он уже безусловно сообщил. А как Вас зовут, мадемуазель?

– Амариллис. – Она пожала протянутую руку Виолы. – Очень приятно.

– Мне тоже.

Они с интересом рассматривали друг друга. Обе, находясь в “уличных” костюмах, пытались установить, как выглядит каждая из них в обыкновенном платье и получалось одновременно похоже и непохоже. Обе красивые среднего роста очень стройные шатенки, Амариллис, пожалуй с более заметными формами, но мужской костюм совершенно скрывал их. Виола с прямыми длинными волосами, свободно распущенными по плечам, Амариллис с вьющимися, спрятанными под кепку, сейчас видны были только короткие мальчишеские локоны. Виола с более тонкими чертами лица, с прямым точёным носиком, высоким гладким лбом и розовыми губками; Амариллис более яркая, даже вызывающе красивая, несмотря на мужской костюм и кокетливо вздёрнутый носик.

У обеих светлые зелёные глаза, но графиня смотрела открыто, а Амариллис хитро, её глаза сверкали от любопытства. Обе девицы явно не прятались этим летом от солнца и могли похвастаться золотистым загаром, сквозь который у Амариллис были хорошо заметны две маленькие веснушки-родинки на лице: в углу правого века и в нижнем уголке рта, слева, очень хорошенькие. Родинка в уголке губ шевельнулась, когда Амариллис улыбаясь спросила:

– Как Вы узнали, что я не мальчик?

Виола рассмеялась:

– По тому, как он смотрит на Вас! И потом, у меня самой большой опыт в подобных перевоплощениях.

Амариллис лукаво посмотрела на друга:

– Я никогда не сомневалась в Вашем выборе, Ваше Сиятельство. Я в восторге от нашего знакомства.

– Я тоже, – с чувством сказал Гиацинт. – Но я буду на седьмом небе, если ты забудешь этот дурацкий титул, и вы обе перейдете на “ты”.

Амариллис снова рассмеялась:

– Узнаю Вас, Ваше Сиятельство! Ну, хорошо, я больше не буду. Лучше скажи, каким ветром тебя занесло в Италию?

– У нас свадебное путешествие.

– Поздравляю! Я действительно рада за вас обоих.

Он кивнул:

– Спасибо. А ты, конечно, с театром?

– Да, у нас гастроли.

– Ясно, – он усмехнулся. – Где играете? В “Гран Театро Маскара́”?

– Нет, в “Дружбе”. В “Театро л́Амичи́цца”.

– Это где?

Она кивком указала направление:

– На Луговой. Далеко, там ещё Луговые Ворота есть рядом – древний вход в город.

Виола вмешалась:

– Мы там в город въезжали, через Луговые Ворота. А ты в каком театре работаешь?

– В “Театр Франсе́“.

Глаза Виолы засверкали:

– В “Комеди́ Франсез”? Что у вас идёт сегодня вечером? Я его в Париже сколько ни уговаривала, не могла затащить ни на один спектакль! Особенно в “Комеди Франсез”.

– Да ну?… – Амариллис с загадочной улыбкой посмотрела на Гиацинта. И продолжала медленно, нажимая на каждое слово. – А сегодня вечером, у нас как раз идёт одна милая оперетта… Не догадываешься, какая? – Она пристально смотрела на него, сверкая зелёными глазами.

Гиацинт вздохнул:

– Догадываюсь.

Виола с интересом следила за непонятным ей диалогом.

– А какая оперетта? – спросила она.

– Очень хор-рошая оперетта, – промурлыкала Амариллис. – “Лис Нуа́р” называется. Тебе как раз было бы интересно её посмотреть.

Виола подозрительно посмотрела на мужа. Он демонстрировал полнейшее равнодушие к предмету беседы.

– Мы придём сегодня вечером, – твердо сказала она. – Правда?

– Посмотрим…

– Не “посмотрим”, а обязательно.

Он пожал плечами:

– Ну ладно, – и спросил у Амариллис: – Билеты ты нам достанешь… по старой памяти?

Она кокетливо улыбнулась, передразнивая его тон:

– Посмотрим… Да я только намекну мэтру Жасмину кто удостоит нас своим посещением, и вам гарантирована директорская ложа, бесплатно, и с любым количеством друзей, которых вы пожелаете привести с собой!

– С чего бы такая честь? – улыбнулась Виола. Она погрозила Гиацинту пальчиком: – Подожди, вечером я всё выясню! – пообещала она.

Граф с мученическим видом закатил глаза:

– Боже, откуда взялись эти две зеленоглазые хитрые лисицы на мою голову?!

“Лисицы” звонко рассмеялись. Амариллис сказала:

– Знаешь, я всегда надеялась, что с твоей женой мы как-нибудь найдём общий язык. Но такого не ожидала…

– Я – тем более, – откликнулся Гиацинт. – Зайдём чего-нибудь перекусить? Отметим встречу.

Амариллис оглядела живописные костюмы всех троих:

– Мда… Боюсь, в шикарный ресторан нас не пустят…

Они засмеялись все вместе.

– Виолетта, а почему ваш медовый месяц проходит в карнавальных костюмах? – спросила Амариллис. – Это его идея?

Виола улыбнулась:

– Сегодня – моя. Мы сбежали из Дворца Георгин. Официально мы приехали в гости к семье герцога Тосканского.

– Ого!

– Представь себе. Ну, сегодня мы не выдержали и сбежали.

Амариллис понимающе кивнула:

– Понятно, как Принцесса и Трубадур…

– Ага, – радостно согласилась Виола.

– Эй, с нами-то всё ясно, – вмешался Гиацинт. – А тебе, девочка, зачем этот маскарад? Репетируешь новую роль?

Амариллис недовольно оглянулась по сторонам:

– Да нет, просто не рискую одна ходить по улицам в своём обычном виде. Вот, маскируюсь.

Гиацинт нахмурился:

– А в чём дело? Кого ты боишься?

Она поморщилась:

– Та, глупости… Просто я встретила здесь на днях одну нашу с тобой общую знакомую.

– Интересно, кого?

– Красавку Белладонну.[64]

– Знаменитую парижскую отравительницу? – удивлённо ахнула Виола – Что ей здесь надо? Во Флоренции объявлен слёт ведьм, или приехала поделиться опытом в изготовлении ядов?

– Не знаю, – сказала Амариллис. – Только после той истории с ядом, два месяца назад, когда мы с тобой виделись последний раз, я бы не хотела попадаться ей на глаза. Она ведь могла узнать, чья это работа и решить отомстить за подружку. Лютецию, я слышала, посадили?

Виола поражённая догадкой открыла рот от удивления:

– Говоришь, два месяца назад? Так это ты помогла достать яд? Значит, ты спасла жизнь Пассифлоре? – Она резко обернулась к Гиацинту: – Почему ты молчал?!!

Амариллис была удивлена не меньше:

– Кому?!! Пассифлоре, самой Великой Мадемуазель? Я даже не знала… Почему ты мне не сказал?!!

Гиацинт, очутившись меж двух огней, успокаивающе поднял руки:

– Девочки, только без жертв! Я вам всё объясню.

– Мы внимательно слушаем, – тоном королевского прокурора сказала графиня.

– Пожалуйста. Только давайте пройдёмся. Мы привлекаем внимание.

Он взял их обеих под руки, и втроём они направились в сторону Сан Лоренцо.

– То что я не сказал обо всём сразу, ничего не значит. (он обернулся к Виоле) Ты бы всё равно узнала. Розанчик, этот прелестный ангелочек, который лучше всех на свете умеет держать язык за зубами, уже проболтался, что мы в тот день были в театре…

– Ага, ясно почему ты ему чуть голову не открутил, когда мы лазили в Бельведер, – засмеялась Виола.

– Вот именно, – подтвердил он. – В тот день, (это уже для Амариллис), Виоле стало известно о готовящемся покушении на Пассифлору, (действующих лиц называть не стоит). Лютеция под гипнозом рассказала все подробности, в том числе, где и когда она должна взять яд.

– Под гипнозом – это с помощью твоей тёти? – спросила Амариллис.

– Да. Когда нам всё это стало известно, у нас оставалось уже очень мало времени. А к тебе, моя дорогая, – обернулся он к Виоле, – в тот момент приехала сестра. Как раз не хватало, чтобы через Фиалку Пассифлора узнала об этом заговоре. Да и представить тебя в роли Лютеции мне было довольно сложно.

– Спасибо, – с чувством откликнулась Виола.

– Мне пришла мысль обратиться к профессионалу…

– Спасибо, – так же иронично отозвалась Амариллис.

Граф пожал плечами:

– Какого чёрта? Не самому же мне было наряжаться в жёлтое платье! Мы с Розанчиком отправились в “Комеди́ Франсез”, нашли тебя, и ты мило согласилась помочь нам. (Он улыбнулся) Заметь, Виола, согласилась, пообещав не выяснять никаких подробностей заговора.

– Хватит издеваться, – проворчала Амариллис. – Мог бы сказать, что яд предназначен для Пассифлоры. Я была бы рада вдвойне, что помогла вам его достать. А где сейчас мадемуазель Пассифлора?

– Жива-здорова, укатила в Конго: очередная экспедиция в Центральную Африку.

– А что стало с отравителями?

Ответила Виола.

– О заговоре мы сказали только принцессе Скарлет. этот план был направлен и против неё тоже. Она написала приказ об аресте Лютеции и Нарцисса, её братца, и об изгнании принца Неро́ за пределы Франции.

– Значит, он – на свободе?

– К сожалению, – кивнул Гиацинт.

Амариллис покачала головой.

– Было бы спокойнее всем нам, если бы мы всегда могли знать, где он находится. Вдруг, появление Белладонны в одном городе с нами – не случайно?

– Вряд ли, – возразил Гиацинт. – Она сама итальянка и у неё сестра во Флоренции, это я точно знаю. Но, конечно, всё может быть… – Он улыбнулся Амариллис: – Лучше пока оставайся мальчиком. То, что Белладонна тебя не узнает, я гарантирую. Да и никто другой, кстати, тоже. Хочешь, разыграем Розанчика?

Амариллис захлопала глазами.

– Этот красавец здесь? У него, что, тоже свадебное путешествие?

Виола смеясь подтвердила:

– Тоже. Только оно – наше. Он приехал вместе с нами.

– Девочки, вон кафе на той стороне, может, зайдём? – вмешался Гиацинт. Виола отмахнулась:

– Там жарко. Иди и купи нам что-нибудь вкусное. Лучше – мороженое.

– Вам обеим – ореховое в шоколаде?

Дамы нерешительно переглянулись.

– Это и твоё любимое? – спросила Виола.

Амариллис кивнула.

– Я скоро вернусь, не скучайте.

Гиацинт бегом пересёк улицу и исчез за дверью кафе.

– Ты давно знаешь это чудовище? – спросила Виола у своей новой подружки.

Амариллис засмеялась:

– Лет десять. Мы учились вместе в Оранжерее Тюильри́. И с Розанчиком тоже, только в разных классах.

– Понятно. А потом?

– Потом мы с ним работали вместе… только, он, наверное, не обрадуется, если узнает, что я тебе это рассказываю. Ну, неважно, в общем, он тоже работал некоторое время в “Театр Франсе́”, в труппе мэтра Жасмина. Гиацинт, наверное, не говорил об этом?

Виола качнула головой:

– Про театр вообще, я знала, а именно в Париже – нет. И он тогда жил при дворе?

– Да, кроме времени каникул, считалось, что он живёт во дворце Тюильри́, а на самом деле он мотался туда-сюда. Иногда, если ставилась новая пьеса, неделями не появлялся при дворе, а иногда исчезал только по вечерам, как Золушка.

Виола засмеялась:

– Всё ясно. Я этой “золушке” покажу, когда вернётся! Он, наверняка, писал какие-то песни для спектаклей?

Амариллис приподняла бровь:

– Ещё бы! Даже три пьесы: “Мелодия Парижа”, “Отель “Эдельвейс” и “Лис Нуар”.

– И сегодня вечером…

– Сегодня вечером идёт его оперетта.

Виола заговорщицки подмигнула.

– То, что мы будем там, я обещаю. Но ему – ни слова.

– Хорошо. Но учти: для него этот поход будет нелёгким. Больше всего он ненавидит роль Зрителя, тем более, в нашем театре.

– Это я хорошо знаю, – согласилась Виола. – Но у него сегодня с утра “ностальгический бред” или как я говорю “придворная лихорадка”, так что ему как раз полезно встретить старых друзей.

– Лихорадка, говоришь? – оживилась Амариллис. Она порывисто схватила Виолу за обе руки: – Всё правильно! Я знаю, чем это лечится. Ну, погодите, Ваше Сиятельство, я Вам отомщу за эту шуточку с Пассифлорой!

– Что ты придумала?

– Ничего. Граф ведь отличается завидным самообладанием, правда? Смотри, что сейчас будет. Я только скажу золотое слово, а ты смотри. Значит, лихорадка у него? Вы поэтому сбежали из своего дворца?

– Да, решили немножко прогуляться. И как видишь, совсем не зря.

– Вижу, – подтвердила Амариллис. – О! Вижу! – воскликнула она. – Вот и Его Сиятельство!

Гиацинт уже был рядом:

– Привет, мои красавицы. Амариллис, будешь дразниться, дам в глаз!

Актриса притворно изумилась и вознегодовала:

– Ах, что за выражения, граф! Неужели у Вас поднимется рука ударить меня? Я же дама?

Гиацинт вручил ей мороженое.

– Ты в зеркало на себя посмотри. Дама! Самый настоящий малолетний преступник. Так что могу и врезать, рука поднимется.

Она только засмеялась и отгрызла кусок мороженого. Виола также развернула свою порцию и принялась откусывать шоколад.

– А у тебя с чем? – спросила она через некоторое время, заинтересованно поглядывая на стаканчик в руках мужа.

– С ромом. “Южноамериканское” называется.

Амариллис давно, словно готовая к прыжку кошка, следила за Гиацинтом. Теперь она подмигнула Виоле и рассчитанно вставила реплику.

– О! Насчёт Южной Америки – только вспомнила! Я разве не говорила, Натал приехал.

Гиацинт уронил мороженое и даже забыл чертыхнуться. Он замер, закусив губу, и глаза его загорелись.

– Когда?!

– Да с месяц уже.

– Вернулся всё-таки? – Граф явно обрадовался этой новости. Улыбка поползла по губам, хотя Гиацинт старался её удержать. – Я чувствовал… Этот бандит разорил уже всех бразильских плантаторов? Как он поживает?

– В полном порядке. Дела идут отлично. Между прочим, эти гастроли он нам организовал. Они с Жасмином заключили контракт, и теперь Натал финансирует нашу труппу.

– Шикарно… – оценил Гиацинт. – Значит, ты у нас теперь богатая невеста? Приехал старший брат-миллионер, можно и вообще бросить сцену.

Он лукаво посмотрел на подругу. Амариллис согласно кивнула:

– Можно. А можно и купить собственный театр. Кому что нравится.

– Мадемуазель Кливи́, когда нас всё-таки выгонят из высшего общества, (а в том, что это рано или поздно случится, я абсолютно уверен) не возьмёте ли Вы меня на работу в свой театр? – серьёзно попросил Гиацинт.

Она надменно повела бровью:

– Разве что сторожем…

– Змея! – усмехнулся он.

Актриса продолжала:

– Кстати, Натал будет дико счастлив с тобой увидеться. Приходите вечером.

Гиацинт посмотрел на неё с некоторым недоверием, словно издалека. Тихо спросил:

– Он здесь?!

– Да, он приехал вместе с театром. Решил лично проследить, куда уплывают его денежки.

– Давно вы в городе?

– Меньше недели.

Немного помолчав, Гиацинт беззаботно махнул рукой:

– Ладно, ты нас окончательно уговорила. Сегодня мы со всем эскортом идём в “Театр Дружбы”. Обещаю.

Амариллис не удержалась и кинулась ему на шею.

– Виола, извини, но это просто здорово, что вы придёте! – Она засмеялась от радости. – Значит, так: “Театро л́Амичицца”, улица Луговая, 73, начало в семь. Вам там лучше быть, как минимум часов в пять, а после спектакля вы остаётесь с нами на торжественный ужин, по случаю встречи старых друзей. Возражения не принимаются! – категорически заявила актриса. – Да, сколько человек ваш “эскорт”?

– В пределах семи, да нас двое – всего девять, если все захотят пойти.

– Ясно. Это значит две ложи. Ложа Принцев для почётных гостей и директорская. Так и передайте своим: театр сегодня ждёт только вас!

– Передам, – заверил Гиацинт.

– Может, вам прислать пригласительные билеты?

Виола обрадовалась:

– Давай! Будет что сохранить на память и это окончательно покорит сердца высоких гостей.

– Хорошо. Где вы остановились?

– Сад Боболи́, Дворец Георгин.

– Роскошно! – оценила Амариллис. – А вас ещё не ищут?

Виола забеспокоилась:

– Правда, который час?

Гиацинт достал из кармана часы:

– Полпервого.

– В час – обед. Нам пора бежать, – огорчилась Виола. – Увидимся вечером.

Амариллис улыбнулась:

– Обязательно. До вечера. – Она побежала, ловко лавируя в толпе, как настоящий уличный мальчишка. На углу обернулась и помахала им рукой: – Чао!

Они тоже махнули в ответ. Виола посмотрела на мужа, он явно был очень взволнован.

– Пора возвращаться. Ваше время истекло, дорогая Золушка. Сейчас ты опять превратишься в знатного графа, а я в графиню, но вечером…

Гиацинт улыбнулся слишком печально:

– Вечером снова будет бал…

Он нежно обнял жену за плечи, и они отправились обратно во дворец.