Читать книгу Свадебное путешествие Гиацинта - Эллин Крыж - Страница 6

Гиацинт ответ яхту на три мили южнее Ливорнской гавани. «Дельфиниум» стал на якорь в виду живописной зелёной бухточки в полумиле от берега. Они находились в стороне от курса кораблей спешащих в порт.

Никто не мешал наслаждаться видом близкого берега и пить свежий ветерок. Примерно после часа подобной диеты и комплекса физических упражнений (в виде прогулки вдоль борта и приятной беседы), гости изрядно проголодались. Это входило в программу праздника. Было около двух часов пополудни – самое время пообедать. Оранж нашёл капитана и заговорщицки подмигнул ему. Гиацинт ответил движением бровей: “Действуй!” Кок кивнул и исчез. Через десять минут над палубой распространился божественный аромат крабового супа и печёных кальмаров, способный свести с ума голодных синьоров из высшего общества.

После четвертьчасового испытания гостей пригласили спуститься в столовую.

В столовой (она же – кают-компания) был накрыт длинный стол, где вполне хватило места и гостям и команде яхты. Капитан решил, что его экипаж имеет полное право находиться за одним столом с герцогами и даже принцами крови (если бы таковые объявились среди гостей).

Всего на яхте находилось около тридцати человек. Многих гостей ни Виола, ни её муж не знали. То были друзья семейства Георгин или новые знакомые родителей молодой пары. Но за столом в непринуждённой обстановке знакомятся быстро. Нет здесь места высоким придворным церемониям.

Обед был сервирован как в лучших ресторанах Парижа. Всё столовое серебро украшал старинный вензель Ориенталей.

– Где ты его откопал? – шёпотом спросил герцог Провансальский у сына.

– В нашем замке, папочка, – так же тихо ответил Гиацинт. – Надо чаще заглядывать в старую кладовку на кухне. У нас там масса интересных вещей.

– Да, я сто лет там не был, – признал герцог.

– А этому серебру (граф постучал вилкой по серебряному кубку с вином) как раз полтораста лет. Ещё времён Лилий.[29]

На обед гостям полагалась, как ни странно, не только сервировка. Все, какие можно себе вообразить, дары моря было нетрудно найти на столе. Три ящика анжуйского и бордо были призваны утолять жажду высоких гостей. Двадцать четыре бутылки лучшего шампанского вина (белого и розового) предназначались исключительно для громких тостов за здоровье молодых. И за здоровье их друзей и родителей, конечно, тоже.

“Нет, бутылки-то я видела в трюме, – сказала сама себе Виолетта. – Мы их везли с собой. А откуда взялись все эти фрутти ди ма́рэ?”[30]

Впрочем, хорошенько подумав, Виола вспомнила, что пока они с Гиацинтом встречали гостей, четверо матросов с «Дельфиниума» сошли на берег и менее чем через полчаса вернулись, с трудом волоча две гигантские плетённые корзины с ушками по бокам. Наверняка они бегали на рынок, купить всё необходимое для торжественного обеда.

Да, Оранж постарался поразить воображение знатных гостей. На столе, в серебряных вазах и блюдах в форме раковин-жемчужниц, размещались всевозможные яства: запечённые в тесте кальмары; мидии под разными соусами: острым и сладким; дюжина варёных омаров (размером в хороших полтора фута длиной) разлеглись на блюдах, устрашающе раскрыв клешни. Густой крабовый суп, салат из креветок под майонезом с зеленью и яйцом; знаменитые фаршированные баклажаны; рыба-меч, нарезанная на белые сочные полумесяцы без костей и обжаренная в муке. Сыры, паштеты и пироги с различной начинкой присутствовали как само собой разумеющиеся обычные атрибуты стола. На десерт – масса тропических фруктов, печёные яблоки и печёные бананы с коньяком; разных сортов нектар в серебряных кувшинах.

Но венцом стола было блюдо полное маленьких красно-бело-фиолетовых осьминогов. Правда, они были порезаны на дольки, поэтому на блюде лежали одни ножки, кто их знает, сколько их изначально было у каждого. Осьминожки были маринованные и густо пересыпанные красной икрой.

Энергично накладывая себе разные лакомства или накалывая на вилку очередного осьминожка, Виолетта удивлённо размышляла:

“Сколько же дней Оранж колдовал над этими блюдами? Явно, половину продуктов мы везли с собой. (Она кинула взгляд на Гиацинта) Но как он всё рассчитал? И когда?”

Звенели бокалы. Уже десяток бутылок было выпито за здоровье молодых. Угощение нравилось всем.

Гиацинт сидел напротив маркизы Матиолы. Он мог быть спокоен: тёща довольна, чего ещё надо от жизни? Они беседовали с Розанчиком. Доблестный паж был в совершеннейшем восторге от яхты. Он мечтал, как они все вместе поплывут в Неаполь.

– Мы так долго тебя ждали, что я даже почти выучил итальянский. Правда, не смейся! Потом пригодится.

– А если мы поплывём из Италии дальше в Грецию, ты и греческий выучишь? – поинтересовался Гиацинт.

– Может, и выучу! – запальчиво ответил Розанчик.

– Насколько помнится, в Оранжерее у тебя с языками были нелады.

Розанчик невозмутимо пожал плечами:

– Вспомнил! То когда было? Жизнь идёт, мы меняемся…

(При этих словах Джордано, сидевший рядом, чуть не подавился клешнёй омара от смеха).

– Не веришь? Смотри, как я уже говорю по-итальянски… как же там?.. А! Ко́мэ тро́ватэ иль вья́джо? Как вы находите это путешествие, вот! – гордо изрёк Розанчик.

– E migliori giorni della nostra vita,[31] – негромко ответил Гиацинт, мечтательно глядя на свой бокал. Ответ предназначался не столько Розанчику, сколько маркизе, сидящей напротив.

Матиола хмыкнула и вонзила вилку в кусок рыбы-меч. Она знала, что Гиацинт давно учил итальянский, желая угодить ей. Но такой поэтичности маркиза не ожидала.

Когда гости поняли, что они больше не в состоянии есть, а то, что можно съесть, ещё осталось, они единодушно решили сделать перерыв. В углу просторной кают-компании стояли два маленьких круглых столика для игры в карты или в шахматы, стол для бильярда и в углу – небольшой клавесин.

Виола, обожавшая музыку, за всё плавание, к своему глубокому стыду, даже не приблизилась к клавесину. Теперь инструмент попался на глаза маркизе. Мужчины постарше ушли играть в карты, а молодёжь охотно бы потанцевала. Матиола кивнула дочке:

– Может, сыграешь что-нибудь спокойное?

Виолетта смущённо закусила губу и опустила глазки.

– Мама, я сейчас не хочу играть…

Матиола строго нахмурилась. Дочь быстро стрельнула глазами по сторонам и увидев сестру ловко выкрутилась:

– Вернее, я очень хочу сыграть что-нибудь, но танцевать я сейчас хочу ещё больше. Это же наш праздник. Пусть Фиалка лучше сыграет…

Старшая сестра благодарно посмотрела на Виолу. Маркиза обратила свой взор к другой дочери:

– А ты ещё не разучилась играть светскую музыку?

– Мне, мамочка, сан не позволяет, – смиренно ответила дочь. (Фиалка Триколо́р была монахиней ордена Пассифлоры).

– Ну, выросли доченьки! – покачала головой Матиола. Ей не меньше девчонок хотелось танцевать. – Ладно, принесём себя в жертву. Но Виола, милочка, потом будешь играть ты…

Матиола села за клавесин. Она бережно открыла золотистую в разводах крышку и заиграла…

Гиацинт вздрогнул и сбоку, быстро глянул на отца. Герцог был занят игрой в карты, но тоже узнал мелодию. Гиацинт лёг щекой на сплетённые пальцы рук и задумчиво смотрел на белую фигуру за клавесином.

Матиола играла “Танец осенних листьев” – любимый вальс его матери. Граф встал и подошёл к Виолетте:

– Разрешите пригласить Вас, мадам…

Она сделала реверанс. Гиацинт властно привлёк жену к себе и закружил в такт переливам знакомой мелодии. Глядя на эту прекрасную пару, никто больше не рискнул танцевать, и они кружились только вдвоём…

После, почти через час, когда маркиза наконец передала инструмент “в надёжные руки”, танцевали уже все. Мадемуазель Вероника,[32] дочь виконта Романа, согласилась что-нибудь исполнить. Все молодые дамочки из гостей были нарасхват – недостатка в кавалерах не было. Когда Вероника играла “Вальс Цветов” Чайковского,[33] сама Матиола протанцевала по очереди несколько кругов с обоими герцогами. Веселье продолжалось до ужина.

Когда стемнело и на «Дельфиниуме» зажгли огни и светящиеся гирлянды, все гости снова высыпали на палубу. На корме был устроен небольшой фейерверк (скорее, салют). Управляли этим “аттракционом” Фенхель и Люцерна. Все желающие могли поджечь фитиль, и тогда единственная маленькая кулеври́на «Дельфиниума» стреляла с оглушительным грохотом. В неё зарядили разноцветные петарды, и после выстрела с небес падали в море яркие звёзды.

Вода светилась вокруг яхты тысячами зелёных искр, и было видно, как разбегаются от них стайками испуганные мальки. Спустилась ночь, зажглись настоящие звёзды, но их затмевали яркие огни праздника с яхты “Дельфиниум”.