Читать книгу Незаконные похождения Max'a и Дамы в Розовых Очках. Книга 2 - Afigo Baltasar - Страница 2

– Так эти ребята, и есть – те самые – легендарные “Слуги Ночи”, под предводительством их бессменного руководителя Палача?! Я не раз заходил на их страничку в азнете*. Даже сам президент Керенский и патриарх Соломон Моисеев гоняли вместе с ними на байках… Обалдеть! И я, так запросто, оказался среди них… – оживился, услышавший возгласы толпы Max.

– Разве ты сразу не понял – кто это? У них же на рукавах и шлемах символика соответствующая имеется… – скупым до восторгов тоном потушил оживление Макса Ярила.

– Они без пахана своего, как правило, никуда не ездят… даже с президентом скорешились с его подачи… хотя, уж наверняка, мало кто тому был рад! – иронично усмехнулся над Максом Дон Джон, бережно поправляя добытую в недавней переделке трофейную кокарду Госнаркодоноса.

– Действительно странно, почему среди них нет самого Палача? По идее он, как руководитель банды, должен, как минимум, стоять среди нас, а то и на возвышении, как Нагваль с Александром Сергеевичем… – теребя свой громадный нос, высказал справедливое до логики недоумение Эрудит.

– Палач… да, это весьма влиятельный человек! Порой, даже наши сотрудники не решались проводить некоторые операции без его ведома и согласия… а он, хотите —верьте, хотите – нет, проводил совместные штабные совещания даже с генералами спецслужб… ведь за ним великая сила – банда негласно вооруженных мотоциклистов, количеством превосходящая тысячу человек! – презентовал личность предводителя байкеров усатый майор.

– Как?! Неужели, настолько прогнивший типус? Почему же тогда его не разоблачили в свете неформальной тусы?… Как же он умудряется обхитрить такую кучу народа, почитающего себя свободным людом, сам, при этом, сотрудничая с кентами-закона, не как агент, а как равный среди равных закона-кент?! – разбив пивную бутылку, переданную как угощение одним из байкеров банды Палача об гранитную тумбу, возмущённо воскликнул Дон Джон.

– Так же, как многие, так называемые авторитеты и всякого рода смотрящие в криминальном мире и на зоне, ходят не только на доклад к начальникам в погонах, но и сами задают тон разрабатываемым операциям, где братва ихняя, называющая себя преступниками, и даже не задающая себе резонного вопроса о том, как можно одновременно позировать и гарцевать, кичась своим незаконным статусом перед гражданами, вместе с тем думать, будто делают тёмные делишки, совершенно не в курсе истинных намерений своих руководителей… – просветил наивного идеалиста шнифтового майор, и вздохнул глубже, чтобы набирать сил для продолжения мудрёной лекции, но был перебит на слове, громким, звенящим на всю площадь гласом Велги.

– Кто такой этот Палач?! Почему его нет среди нас?! Ведь должен стоять, как минимум, рядом со мной и рядом с Александром, раз называется предводителем!… И, вообще – почему вся рать его в сборе, а он – отсутствует? Неужели самовольно, повинуясь лишь воззванию диктора нашей волны, собрались они здесь? Что за чертовщина?!

Толпа забушевала в своём расколе, и было видно, что решить это дело так просто не удастся. Поэтому, гневно взмахнув руками, так, что факелы в кистях её полыхнули ещё сильней, нарисовав в утреннем небе два огромных жёлто-синих чадящих следа, Велга снизошла на компромисс, заявив о том, что будет рада общению, и даже постарается быть лояльной к персоне ожидаемого всеми Палача, лишь стоит тому показаться, а не прятаться незнамо где, а ещё непонятнее – ради чего.

Узнавший правду из уст майора о столь званом предводителе банды байкеров по имени Палач, верный до справедливости Дон Джон полез уж было наверх, к бронзовому постаменту, к Даме, но, в этот миг исход возникшего противоречия разрешился сам собою, внезапно раздавшимся и приближающимся к самому сердцу восстания треском, летящего на угрожающе низкой высоте боевого вертолёта.

Вслед за вертолётом, со стороны Азирийского Кремля возникло некое красочное сверкание, отразившееся в мутном от смога куполе неба искрящейся зарницей, но более привлекающей внимание, исходящим от неё шумом, в котором различались хлопки взрываемых на фейерверки боевых предупреждающих петард, автоматных выстрелов и лютого гула, работающих в унисон, многочисленных моторов мощных машин.

– Похоже на приближение боевой техники… – навострив уши, предупреждающе мрачно, сообщил свою догадку Ярила.

– Да, колонна бронетехники движется нам навстречу со стороны Кремля! – оживившись до собранной боеготовности, поведал о шуме Че, тут же взявшись за ноутбук, и застучав по клавиатуре с неистовой яростью бывалого хакера.

– Уже от Кремля? Забавно: ведь, всего пару часов назад эта колонна размещалась у Химкинских противотанковых ежей, будучи направленной с севера на Калининградский проспект, где произошёл первый ваш дебош в Балтийском переулке… – с поразительным хладнокровием опытного военного, сообщил свои сведения о противнике майор.

– Ничего! Ещё посмотрим – кто кого! Ведь, и в первую гражданку пускали танки… Да ещё какие – аглицкие, размером с пол дома! А наши – их бутылками со смесью горючей закидали!… – принявшись плясать свой излюбленный танец, верно смахивающий на боевой гопак, завопил во всю свою лужёную глотку шнифтовой.

– Знал, что влипну, вот и влип! А дальше, видать, и вовсе – звездец! – с оглушающим чувства отчаянием промямлил Макс, и уселся на ступеньку гранитного помоста, охватив голову ладонями и ероша волосы в причёску панка.

Весть о высказанных нашими героями сведениях разлетелась по площади со скоростью лесного пожара в период многомесячного зноя; и вот, минуло лишь мгновение, и прежняя восторженность и бравада бесследно растаяла в пелене одновременно зажжённых сотнями рук сигаретами отчаянья и страха.

Чтобы хоть как-то урезонить смятение чувств и воли толпы народной, Велга махнула поэту, чтобы не молчал, и Александр, надрывая голосовые связки под грохотом вертолётной трещотки, разлил над поникшими головами жар новой, согревающей души своей песни: «Мы бросаем тебе вызов, небо! И не нужно нам земных вина и хлеба; не поможет нам из женщин ни одна… нам нужна война! Дух, живи и радуйся в бою! Тебя я страхом смерти напою! Тебе я сердца посвящу горенье! А ты за это, дух, пошли везенье!… И – либо потуши мой пыл совсем, а если нет – то пусть на горе всем, я вспыхну золотым пожаром, зарёй победы и отваги! Меня поймут, пожалуй, флаги, что реют на ветру, ловя войны… и в этом нет ничьей вины… Мы рьяные ловцы отваги, мы пьяные пивцы победной браги!»

Звучание последних слов стихотворного воззвания поэта почти потерялось, заглушаемое равнодушным, грохочущим треском лопастей, создававших внизу яростный ветер, повлекший ещё больший переполох толпы.

Но, вместе с оглушёнными своим страхом, в народе были и те, большинством своим из сформировавшегося возле Дилленджерз* клуба войска Велги, на коих стихи поэта повлияли весьма воодушевляюще. Эти, достойные своего имени, анархисты, не признавали даже власти самого страха, и, опьянённые, пренебрегая надвигающейся и буквально нависшей угрозой, они, подобно Дону Джону, бросились в разнузданный пляс с оружием наголо, кто – сверкая ножом, кто, потрясая пистолетами, крутились и подпрыгивали на зависть любому лезгину или Самаркандскому дервишу.

Увидав их дикое беснование, Велга тоже стряхнула с себя страх за общий упадок духа, и, набравшись в их сумасбродстве новой решительности, выкрикнула в толпу свой спасительный клич: «А ну, люди! Что ж приуныли-то?! Глядите лучше на собратьев ваших, что лихо пляшут перед битвой! И духом не падайте, потому что будет вам сейчас явлено чудо!»

Не все, конечно, из толпы, но многие, а особо те, что держались прежде близ Нагваля, повернули свои угрюмые головы к последней надежде, уповая на Велгу, почти уверенные в силе её обещания, вспоминая о том, как прежде выбрались из крутой переделки победителями.