Читать книгу Анжелика и дьяволица - Анн Голон - Страница 8

И снова наступило утро, белесое, обложенное непроглядными туманами. И все же достаточно светлое и сияющее, чтобы с восходом солнца улетучились все ночные козни.

Облокотясь о бортовое ограждение, Анжелика и Жоффрей поджидали на «Голдсборо» прибытия шлюпки, которая должна была доставить их на берег.

Они не спешили. Им было хорошо вдвоем, туман окутывал их одиночеством и тайной, скрывая от посторонних глаз.

С невидимой земли до них доносились звуки бурлящей жизни колонии. Им предстояло вскоре ступить на твердую почву и снова взвалить на свои плечи груз возложенных ими на себя обязанностей. Но нынче утром их усталости как не бывало. Они ощущали себя счастливыми и полными сил, готовыми к этой напряженной жизни, отголоски которой достигали их ушей сквозь ватную и мутную завесу тумана. Перекликались возвращающиеся на берег рыбаки, слышался перестук плотничьих молотков по доскам, сваям, плотам. Переговаривались занятые своим делом женщины.

Голоса морских птиц и далекое воркование лесных горлинок перекрывали эти звуки, и ароматы жизни проникали сквозь туман, донося до них запахи очага, навоза, табака, рома, свежеспиленных деревьев, типичные для здешних фортов, смешанные с йодистыми испарениями моря и пьянящим смолистым дыханием леса.

– Надо бы мне помириться с местными дамами, – проговорила Анжелика. – Они не слишком покладисты, да и я тоже. Разумеется, мы непрестанно ссоримся. Но все же симпатизируем друг другу, и стычки только сближают нас. Эти женщины умны, они ценят новизну, которую я привношу в их жизнь, делая ее лучше. В гугенотках я всегда отмечала то, что в них, в отличие от большинства католичек, особенно крестьянок и простых горожанок, нет этого ощущения приниженности женской доли, этой бездумной покорности мужу или кюре.

– Вы и правда смогли избавиться от папистского влияния.

– Я вообще избавилась от чьего бы то ни было влияния, – со смехом заметила Анжелика, – кроме влияния вашей любви.

И обратила на него исполненный страсти взор. Стремительно промелькнувшие часы, эта волшебная ночь навсегда сохранятся в ее памяти как бесценный дар. Никогда не забыть ей слов, сказанных накануне, при первой попытке примирения, или позже, в слепом упоении любовных объятий. В сладостном полусне, в блаженстве ночных часов, когда их утолившие свою жажду и вкусившие услады тела еще трепетали, а свободный дух сбросил бремя мирских забот, они смогли наконец без стыда и с открытым сердцем говорить обо всем. Все эти слова навсегда пребудут в ее душе бесценным сокровищем, которым она не устанет восторгаться, припоминая каждое, чтобы вновь насладиться его нежностью и сладостью. Очень скоро наступит день, когда в этом воспоминании она будет черпать силы, необходимые, чтобы пережить суровое испытание.

В то мирное утро, пронизанное светом и теплом наступающего дня, Анжелика этого еще не знала. И лишь колдовская песнь, доносившаяся от Потерянной башни, вселяла в ее душу какую-то смутную тревогу. Анжелике хотелось не думать об этом. Она ощущала себя обновленной, даже какой-то другой, и с улыбкой смотрела в глаза мужчине, которого так сильно любила. Все в нем будоражило ее и делало счастливой.

Плеск воды возвестил о приближении шлюпки. Они подошли к борту, матрос открыл им створку. Стоя на коленях, другой разматывал веревочную лестницу.

– Бедный мой котенок, я совсем забыла о нем! – вспомнила Анжелика. – Надеюсь, кто-нибудь налил ему водички… и что герцогиня де Модрибур не скончалась. Теперь, когда все немного успокоились, мне следовало бы наведаться к Абигель. Она скоро родит…

Они устроились в лодке, и матросы взялись за тяжелые весла, чтобы преодолеть несколько саженей, отделяющих их от берега.

– Заодно загляну к госпоже Каррер и попрошу ее подыскать достойное пристанище для герцогини, чтобы мы могли вернуться в наши покои в форте. Вы ведь останетесь? Я не перенесу, если вы снова покинете меня, будь то душой или телом… Время тянется так долго и томительно, когда я не знаю, где вы. Я готова целиком посвятить себя Голдсборо, но при условии, что вы будете поблизости… Что за судно вчера вечером вошло в порт?..

Пейрак покачал головой:

– Честно говоря, я всерьез опасаюсь, как бы это не оказались люди, явившиеся сюда, чтобы разлучить нас, вынудив меня вновь для поддержания порядка бороздить Французский залив.

– Это англичане?

– Нет, французы. Губернатор Акадии господин де Вильдавре. Мне еще вчера вечером доложили, что он прибудет, но я поручил Колену и д’Юрвилю его принять, потому что хотел посвятить себя вам, и только вам.

Шлюпка пристала к берегу. Анжелика тотчас заметила какое-то крошечное живое существо, отчаянно барахтавшееся среди выброшенных волнами водорослей.

– Что это? Краб? О боже, мой котенок! – воскликнула она. – Что он здесь делает, ведь он и без того еле живой!

Анжелика подхватила его на руки. Покрытый пеной и песком, с прилипшей к тонюсеньким косточкам шерсткой, он снова казался на последнем издыхании. Но, как и прежде, смотрел на свою спасительницу требовательным и благодарным взглядом своих золотых глаз.

– Можно подумать, он явился на берег, чтобы дождаться меня; будто знал, что я вернусь сюда…

– Я тоже дожидался вас здесь вместе с этой зверушкой, – проскулил кто-то, и из тумана появился Адемар. – Вот еще незадача… Губернатор Акадии, что прибыл вчера вечером, говорит, что мы – я и другие солдаты, что прежде были в форте Святой Марии, – дезертиры. Грозится, что он передаст нас в военный трибунал, а того, кто нас сюда привез, отходил бы палкой.

– А, Дефур тоже здесь, – сказал Пейрак. – Похоже, будет скандал, ведь братья Дефур недолюбливают чиновников из Квебека. Кто там еще?

Из тумана выступили три-четыре силуэта. Колен, квартирмейстер Ванно, д’Юрвиль, Габриэль Берн. Им желательно, сообщили они, безотлагательно обсудить с господином и госпожой де Пейрак несколько вопросов, прежде чем прибывший накануне вечером неуемный французский губернатор завладеет вниманием графа, засыпав его протестами и требованиями.

Колен уже вошел в курс дела. Он с такой компетентностью защищал интересы гугенотов в Голдсборо, что постепенно снискал себе их поддержку.

Он сообщил, что разработал два проекта, о которых уже одобрительно высказались как гугеноты, так и католики. Прежде всего это строительство небольшого форта с четырьмя угловыми башнями в означенном месте, а именно на реке Кайюгов, на полдороге между лагерем Шамплейна и портом Голдсборо. Именно по этой реке враждебно настроенные индейцы могли проникнуть к поселениям белых.

Здесь индейцами кайюгами год назад было совершено нападение на графа де Пейрака, с тех пор это место получило такое название. Чуть позже, осенью, там же, другим промышляющим грабежом племенем была похищена женщина и серьезно ранен мужчина. Индейцы соседней деревушки были убиты, а немногие выжившие бежали, бросив свои хижины.

Строительство там сторожевого и оборонительного форта, который защитил бы занятых мирным трудом местных жителей, стало насущной необходимостью особенно сейчас, когда следовало ожидать рыщущих в окрестностях воинственных племен ирокезов.

Второй проект касался возведения католической часовни на другом конце мыса, где собирались обосноваться новые колонисты с «Сердца Марии».

– Прекрасно, – одобрил граф. – Мы незамедлительно решим эти щекотливые вопросы, а для начала пойдемте-ка к госпоже Каррер, чтобы подкрепиться, отведаем ее похлебку из ракушек и горячее вино с корицей.

Он увлек Анжелику за собой к трактиру, откуда приятно попахивало дымком. Остальные вместе с испанскими солдатами последовали за ними. Последним, уныло, точно за катафалком, тащился Адемар.

Анжелика, обеспокоенная тем, что котенка сотрясает дрожь, спрятала его под накидкой.

Поравнявшись с ней, Габриэль Берн отвел ее в сторонку:

– Простите, сударыня, всего одно словечко. Я предчувствую, что через несколько дней господину де Пейраку предстоит вновь отбыть в экспедицию по реке Святого Джона, и боюсь, что вы пожелаете сопровождать его… Поэтому мне бы хотелось попросить вас… Приближаются роды моей супруги… Я крайне обеспокоен. Одно ваше присутствие здесь могло бы утвердить нас в уверенности, что она счастливо разрешится от бремени…

– Не волнуйтесь, дорогой Берн, – ответила Анжелика. – Я ради этого и прибыла сюда и не покину Голдсборо, пока Абигель не произведет на свет своего младенца и полностью не оправится от родов.

Сердце ее сжалось, и она спросила:

– Вы правда полагаете, что мужу вскоре придется покинуть Голдсборо? Какие дела могут быть у него на реке Святого Джона?..

– Положение там чрезвычайно сложное. Некий Фипс, англичанин из Бостона, прибывший вместе с адмиралом Шеррилгэмом, нашел способ блокировать в реке суда важных особ Квебека. Губернатор Акадии с личным капелланом и несколькими молодыми смельчаками из своей свиты чудом прорвался и прибыл сюда просить помощи. Подобное столкновение может стать дополнительной причиной войны между двумя королевствами, и только он, ваш супруг, может этому помешать.

Берн кивнул в сторону входящего в трактир графа де Пейрака.

Солдаты встали в караул у дверей. Дон Хуан Альварес проследовал в трактир за графом. Ступив на твердую землю, он ни на шаг не отступал от него, ведя незаметное, но тщательное наблюдение.