Читать книгу Анжелика и дьяволица - Анн Голон - Страница 9

В главном зале трактира собрались дамы.

С тех пор как было основано это заведение, у женщин Голдсборо постепенно вошло в привычку ранним утром, когда дети уже проснулись, а мужья разошлись по делам, собираться здесь. В трактире они позволяли себе перекусить спокойно, свободные от необходимости обслуживать семейную трапезу, делились друг с другом новостями и советами. А затем каждая возвращалась к домашним делам.

Анжелика тотчас увидела госпожу Маниго; та поднялась и присела в легком реверансе.

Дети и подростки, чистившие рыбу над деревянной лоханью, тоже весело приветствовали вошедших. На обычно суровом лице госпожи Маниго играла непривычная улыбка.

Пейрак улыбнулся в ответ.

– Вижу, вы распаковали сундуки с фарфором, – заметил он. – Этот хрупкий груз было не так-то легко доставить из Европы, но Эриксон не пожалел соломы, так что, похоже, убытки не плачевные.

– Нет. Разве что ручка лиможской миски и несколько голландских изразцов. Но господин Мерсело пообещал все склеить.

Дамы принесли на стол кое-какие образчики фаянсовой посуды, вокруг которой в то утро велись все разговоры. Посуда представляла гораздо более захватывающую тему, нежели навязшие в зубах за последние дни разбой, сражения и повешения, предательства и кораблекрушения, раненые и убитые.

Всеобщему душевному покою способствовало присутствие, по всему видать, помирившихся графа де Пейрака и его жены.

Каждое семейство Голдсборо получило подарок: кто супницу, кто несколько тарелок или кувшин, кто корзину, большое блюдо – все это можно было повесить или поставить на посудную полку, чтобы придать скромному жилищу лоск.

– Ну, мы прямо как короли! – воскликнула госпожа Маниго. – С этого следовало бы начать. Вместо того чтобы судачить, открыли бы ящики сразу.

– А вы, душечка, успели рассмотреть свои подарки? – склонившись к Анжелике, поинтересовался Жоффрей де Пейрак.

– О нет, я не осмелилась…

Она почти не притронулась к угощению, мысли ее по-прежнему были заняты сообщением Берна. Жоффрей наблюдал за ней.

– Чем вы снова озабочены?..

– Я думаю о том, как некстати прибыл этот губернатор. Теперь вам придется отправиться во Французский залив?

– Посмотрим. Но по меньшей мере в ближайшие два дня я не покину вас, даже если всем этим господам из Канады будет угрожать неминуемая опасность остаться без скальпов или быть нафаршированными пулями. Я не юла, чтобы вертеться между всеми, кто попал в передрягу.

Его обещание успокоило Анжелику. Два дня… Целая вечность! Под любопытными взглядами ребятишек она напоила и накормила котенка, а затем побеседовала с госпожой Каррер о возможности переселить герцогиню. На краю деревни стоял дом, хозяин которого отправился вглубь материка торговать мехом. Вероятно, герцогине с ее свитой будет там тесновато, но на войне как на войне… Если отважился приехать в Канаду, следует быть готовым ко всему… Заодно Анжелика справилась, удалось ли привести в порядок одежду Амбруазины де Модрибур.

– Пока нет. Пришлось специально искать и подбирать нитки всех цветов радуги, чтобы починить ее яркие наряды… Знаете ли, в ее одежде есть что-то нечистое…

– Что вы хотите сказать?

– Пятна, прорехи…

– А как же иначе после кораблекрушения?

– Тут другое… Не могу я объяснить…

Уходя из трактира, Анжелика взяла с мужа обещание вернуться в форт хотя бы к полудню, чтобы они могли вместе отдохнуть, а также что он не отправится в военный поход, не предупредив ее. Он рассмеялся, повторил свои обещания и поцеловал кончики ее пальцев.

Однако Анжелике было неспокойно. Мысль о том, что она может снова потерять Жоффрея, пугала Анжелику, словно разверзшаяся под ногами пропасть, и ей никак не удавалось избавиться от этого видения.

Впрочем, когда она увидела, что солнце окончательно пробилось сквозь туман и под его лучами засияли дома Голдсборо из светлого дерева, поросшие изумрудной зеленью утесы, деревья, песчаные бухты, скалистые мысы – то синие, то лиловые или розовые, ее охватила радость. И Анжелика сказала себе, что она самая счастливая из женщин. Как бы там ни было, они преодолеют все преграды. Ничто не дается без борьбы.

Подходя к форту, Анжелика молила Небо, чтобы герцогиня достаточно оправилась и смогла переехать; ей хотелось остаться наедине со своим счастьем, со своим обновленным сердцем. Ее одолевало желание рассмотреть содержимое доставленных на «Голдсборо» ящиков. Она лишь наспех заглянула в них в поисках платья, в котором могла бы появиться – как знать – на казни Колена. Чудовищное воспоминание, но оно лишь подчеркивает ее сегодняшнее спокойствие! Она устроит уютное гнездышко для котенка, и он быстро пойдет на поправку, как только обретет главное: кров, человеческое тепло, немного пищи.

Поднимаясь по внутренней лестнице форта, Анжелика услышала резкие голоса. Кто-то яростно спорил. Затем из покоев, сложившись почти вдвое, чтобы не стукнуться и так уже покалеченным лбом о притолоку, вышел долговязый капитан Джоб Саймон. Втянув голову в плечи, словно придавленный тяжкой ношей, а потому напоминавший горбуна, он бросил на Анжелику мрачный взгляд:

– Ну и ну! Мало того что я потерял свой корабль, так меня еще и оскорбляют. Вы полагаете, это справедливо?..

Откровенно безобразное лицо капитана, вдобавок с утра покрытое седоватой щетиной, украшали добрые серые глаза: затененные густыми бровями, они делали его похожим на грустного пса, выпрашивающего капельку ласки.

– Вы спасли своего единорога, – сказала Анжелика, чтобы подбодрить его, – разве это не добрый знак, не счастливое предзнаменование?

– Ну, согласен. Но его надо бы позолотить. Где я найду здесь сусальное золото? Оно легче дыхания, а стоит дорого. Да, не скоро доведется мне опять приладить единорога на нос корабля. Я разорен. А меня еще и упрекают.

– Между нами, капитан, разве вы ничуть не виноваты? Вам следовало идти в Квебек, а вы умудрились заплутать в наших широтах!

Казалось, замечание Анжелики поразило морского волка, он задумчиво взглянул на нее и сокрушенно вздохнул:

– Допустим… Но в кораблекрушении моей вины нет.

– А чья же?

– Этих чертовых береговых разбойников, тех, что размахивали на берегу своими фонарями, чтобы заманить нас на эти треклятые скалы.

Внезапно он как будто опомнился.

– Что вы там говорили про моего единорога? Может, я смогу позолотить его? Это мысль!.. Мой отец был золотильщик. Я немного знаком с этим ремеслом… Только бы найти золото. А где прикажете искать сусальное золото в этих проклятых краях, где одни дьяволы да морские разбойники!..

– Как знать, авось найдем! Разве вы не знаете, что золото – это по части дьявола?

– Не надо так шутить, сударыня! – воскликнул Адемар, который шел за ней следом.

Капитан неистово осенил себя крестным знамением, однако не преминул добавить:

– Тем хуже! Тем хуже для дьявола. Если вы найдете сусальное золото для моего единорога, я ваш по гроб жизни! Заранее благодарю, сударыня! Хотя бы вы добры ко мне.

И он ушел, заметно повеселев.

Котенок выбрался из рук Анжелики и принялся обнюхивать дверь.

– Смотри, чтобы он опять не сбежал… Лови его, Адемар! Почему ты постоянно за мной ходишь, бедный мальчик?

– А думаете, охота быть повешенным, как мне пообещал губернатор Акадии!.. А еще мне надобно рассказать вам мой сон. Я видел ангела, но он был красный, весь красный, с головы до ног. Как-то ненормально для ангела…

Анжелика вошла к себе в спальню. Котенок по-хозяйски проследовал за ней. Хвост трубой, он прямиком подошел к пожалованному ему накануне толстому одеялу, устроился на нем и принялся старательно вылизывать свою шерстку.