Читать книгу Маэстро. Счастье вопреки - Анна Ковалева - Страница 13

Когда я прихожу в сознание, то снова вижу рядом с собой подругу. Пытаюсь улыбнуться, но нахлынувшие воспоминания стирают с моего лица улыбку.

Жаль…Мне жаль, что у нее не сложилась жизнь – в мозгу рефреном зазвучали слова Тихомирова, и сердце снова болезненно закололо.

– Оль, ты как? Сердце нормально? Не болит? Снова нас напугала до полусмерти, – Ленка улыбается, пытается шутить, а меня обдает волной жгучей, яростной обиды.

Зачем она позвала Макса? Зачем всё ему рассказала? Знает же, как мне было больно после встречи в их доме.

– Лен, – мой голос сухой и хриплый, больше похожий на воронье карканье. – Ты зачем позвала Тихомирова? Зачем просила его прийти? Он же меня презирает. Только теперь еще и жалость примешалась к презрению.

– Оль, нет! Макс сам изъявил желание навестить тебя. Я у него над душой с пистолетом не стояла, правда. Просто сказала, в какой больнице и палате ты лежишь. И он точно тебя не презирает. Тех, кого презирают и ненавидят, в больницах не навещают.

– Что-то по нему не похоже было, что он по своей воле пришел, – стряхнула украдкой выкатившуюся из глаз слезу. – Как будто на аркане приволокли.

– Милая, ты …

– Про мой разрыв с родителями ты ему рассказала?

– Тут Саша постарался, – Лена виновато опустила глаза. – Сама знаешь, мужики похуже базарных хабалок сплетничают порой. Я ему уже настучала по кумполу на этот счет.

– А ты, Лен, – нервно сглотнула. – Ты тоже считаешь меня такой? Жалкой, ни на что не годной, убогой неудачницей? Которую хочется пожалеть, как собаку с оторванной лапой?

– Оля, – у подруги вытянулось лицо. – Что ты такое говоришь?

– Уходи! – у меня окончательно сдают нервы. – Уходи, Лен. Возвращайся к мужу и детям.

Да, меня буквально прорвало, стресс последних месяцев, если не лет, начал истерикой выливаться наружу.

Захотелось отгородиться от всего и всех. Остаться в полном одиночестве и строгой изоляции. Чтобы больше никто не видел меня в таком состоянии и не жалел как ущербную и убогую.

– Милая, зачем ты так?

– Уходи, я сказала! Не нужна мне ваша проклятая жалость, не нужна! Идите кого-нибудь другого пожалейте! Я сама как-нибудь выкарабкаюсь, не переживай.

Не замечаю, как перехожу на крик, а Лена с расширившимися глазами опрометью выскакивает из палаты и больше не возвращается.

Зато вместо нее в палату входит медсестра, измеряет мне давление, считает пульс, а потом что-то вкалывает.

Что-то хорошее, погружающее меня в сон.

*****

Следующие два дня проходят как в тумане. Я ем, сплю, хожу на процедуры, тенью брожу по больничным коридорам, чтобы хоть как-то разогреть мышцы.

В палате тупо пялюсь в телевизор, даже не осознавая, что там крутят: ток-шоу, боевик или комедию.

Физическое состояние улучшается, зато морально всё хуже некуда. Становится стыдно перед Леной, но написать ей и извиниться не поднимается рука.

Что ж, видимо, такая у меня судьба – отталкивать всех, кого люблю.

Однако на третий день подруга приходит ко мне в палату. С новой порцией судочков и букетом белых роз.

Контейнеры отправляются на стол, цветы в вазу, а Лена с самым решительным видом садится ко мне на кровать.

– Значит так, подруга. Выброси из головы всякие глупости насчет того, что я считаю тебя жалкой. Это не так. Я за тебя переживаю, понимаешь? А переживаю потому, что люблю. И помочь тебе хочу. Олюшка, у всех бывают трудные периоды в жизни. У всех, их надо просто пережить. А ты как будто крест на себе поставила. Так нельзя. Пора уже прекратить мучить себя прошлым. Макс давно тебя простил, теперь прости сама себе грехи. Прости и живи дальше. Ты молода еще, Оль. Какие наши годы, ну? Ты обязательно еще будешь счастливой, только дай шанс самой себе.

– Думаешь? – шмыгнула носом, чувствуя, как от слов подруги по щекам начинают струиться горячие слезы.

Но я даже не пыталась их вытирать.

– Уверена. Так что заруби себе на носу: я никуда не уйду и одну тебя не оставлю. Можешь кричать, ругаться, проклинать меня – но я никуда не уйду. Даже не надейся.

– Ленка, прости, – не выдержав, обнимаю ее здоровой рукой и начинаю реветь еще сильнее. – Прости, что наговорила тебе такого. Я тебя тоже люблю и не хочу терять.

Минут десять, наверное, мы обе рыдаем, выплескивая эмоции. Лена берет себя в руки первой, подправляет макияж в уборной, а потом заваривает на двоих травяной чай.

– Оль, я понимаю твое состояние. Авария, сильный стресс, еще встреча с Максимом тебя подкосила.

– Да уж, – я сделала пару маленьких глотков и поставила чашку на тумбочку. – Меня конкретно так тряхануло после встречи с ним, словно током в 220 вольт ударило.

– Вот! А до этого ты пережила развод и разрыв отношений с родителями. Ничего удивительного, что ты сейчас эмоционально расшатана. И твою психику несет из стороны в сторону, как шлюпку при девятибалльном шторме. Но с этим надо что-то делать, Оль. Одна ты не вывезешь.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– Психолог, Оль. Тебе нужно поработать с психологом. И не смотри так, нет ничего постыдного в том, чтобы получить помощь специалиста. А признать проблему – это половина ее решения.

Я хотела было возмутиться сначала, но… вдруг поняла, что Ленка права. Недавняя истерика возникла ведь не на пустом месте.

Моя психика сейчас и правда напоминает последнего выжившего при кораблекрушении.

Так может, проще обратиться к спецу? Чем в одиночку мучиться, всё глубже скатываясь вниз по воронке депрессии?

Я ведь и правда поставила на себе крест. Может, действительно зря. Может, и для таких, как я, где-то есть еще один шанс? Шанс прожить нормальную, счастливую жизнь?

Поэтому киваю подруге:

– Я согласна, Лен. Надо поискать психолога.

– Не надо, я его уже нашла. Между прочим, лучшего в городе. И завтра она придет сюда.

– Взяла меня в оборот, да? – поразилась предприимчивости Ждановой. – Шустро ты.

– Нет, Оль. – Лена погрустнела. – Скорее, очень поздно я взялась за это дело. Тормошить тебя надо было раньше. Хватать за руку, вести к спецам. Чтобы ты не тратила время в ненужном браке. Столько лет потеряно зря. Прости меня.

– Ты не виновата, Лен. – вздохнула я. – Я сама выбрала плыть по течению. Загнала себя в ловушку. Выбрала жизнь с нелюбимым мужем в качестве наказания.

– Боже, Олюшка, как же так…

– Знаешь, Лен, – я встала и подошла к окну, из которого открывался потрясающий вид на мост молодоженов и Часовую башню. – Я вот задумалась… Может, это знак? Ну, приезд Тихомирова, авария. Такая жесткая встряска от судьбы. Чтобы я перестала быть рефлексирующим бревном и хотя бы попыталась изменить свою жизнь к лучшему. А одного развода явно было недостаточно. Мои проблемы лежат куда глубже.

– Всё возможно, и знаешь, – подруга встала рядом и осторожно меня обняла. —Мне нравится твой настрой. Не теряй его. Подними голову повыше, держись, карабкайся вверх – и всё у тебя будет хорошо.

– Я буду, Лен. Буду бороться за себя, – влетевший в форточку ветерок погладил волосы и почти невесомо коснулся щёк.

И в этот момент я отчётливо поняла одну вещь: я хочу исцелиться. И не столько физически, сколько морально.

Я хочу жить! Нормальной, полноценной жизнью, не мучаясь раскаяниями и бесполезными сожалениями о несбывшемся.

Не хочу думать о мечтах, превратившихся в пепел из-за моей же глупости. О любви, потерянной безвозвратно.

Я достаточно себя наказала, весь путь к своей Голгофе уже прошла. Пора начать новую жизнь, свободную от боли, слез, тоски и обид…

Пока еще не поздно, пора начать двигаться вперед. Потому что назад пути нет. Все мосты давно сожжены…