Читать книгу Маэстро. Счастье вопреки - Анна Ковалева - Страница 5

Максим Тихомиров

34 года

Оля изменилась за эти годы. Сильно изменилась.

И вовсе не в том плане, что стала хуже выглядеть с возрастом. Наоборот, с возрастом она стала только краше.

Как роза распускает свои лепестки по утрам, так и красота Ольги распустилась, расцвела со временем.

Черты ее лица стали более мягкими, а формы более женственными.

Она уже не была похожа на ту хрупкую девчонку, что когда-то давно стояла в первом ряду концертного зала Дома Культуры и бешено мне аплодировала.

На девчонку, которую мой взгляд умудрился выцепить из целого моря других лиц. И которая своей фигуркой напомнила мне Олененка.

Она стояла, зажав сумочку подмышкой, и так неистово хлопала, что я даже испугался, что сотрет всю кожу на ладонях.

Тоненькая такая, хрупкая, высокая. И большеглазая. Эти глаза, пожалуй, меня и покорили.

Притянули, околдовали и едва не стали моей погибелью…

Из того образа, что я запомнил, в Ольге неизменными остались только глаза. Такие же большие, нереально серые, с чувственной поволокой.

В остальном язык уже не поворачивался назвать ее Олененком. Теперь передо мной стояла деловая женщина, красивая и знающая себе цену.

Настоящая леди, если угодно. Неприступная и холодная, когда-то безумно любимая, а теперь чужая и такая же далекая, как Луна.

А может, Ольга всегда такой и была? И только я, романтичный дурак, ослепленный любовью, видел ее такой, какой хотел.

Трепетной ланью, нежной фиалкой, феей из ночных грез. Музой, дарующей вдохновение.

Я готов был подарить ей весь мир: носить на руках, боготворить, посвятить ей все мои песни.

Наивным был. Думал, что у нас всё по-настоящему. Что чувства взаимны, поцелуи искренни, а признания в любви выжжены в сердцах на всю жизнь.

Я же в Москве места себе не находил. Рвался к ней, старался приезжать при первой возможности.

Подрабатывал, начал работать в музыкальном ансамбле, чтобы были хоть какие-то деньги.

Думал, подожду еще пару лет, поднакоплю средств, найду нормальное жилье и как только Оля закончит ВУЗ, заберу ее с собой в Москву.

Но не зря, видимо, говорят, что отношения на расстоянии обречены. Видимо, тяжело было Оленьке одной.

Не выдержала разлук, не дождалась меня. Начала встречаться с другим. Который был постоянно рядом, баловал вниманием, дарил подарки и шептал на ушко красивые слова.

Много ли надо, чтобы соблазнить юную, красивую девушку?

А может, я ошибался в самом корне. Ольга была не нимфой и не феей, а всего лишь коварной сиреной с замашками скромницы?

Роковой женщиной, умело прячущейся в более скромном образе.

Может, и вовсе не любила меня никогда. Или спутала влюбленность с любовью. А как только встретила того, от кого по-настоящему снесло крышу, то быстро дала мне отставку.

Она так и сказала мне в лицо:

– Прости, Максим. Нам нужно расстаться. Ничего у нас с тобой не получится. Всё это было ошибкой.

Даже не соизволила объясниться нормально. Не сказала прямо, что разлюбила, не сказала, что устала от отношений на расстоянии. Не сказала, чем я ее так разочаровал.

Просто быстро выпалила непонятную мешанину из слов и сбежала.

А через пару часов я узнал от лучшего друга, что мой Олененок гуляет с другим парнем.

Да и остальные знакомые потом рассказали, что за моей Олей уже давно ухаживает Никита Астафьев.

Сначала я не поверил, хотел бежать к ней, добиться от Оли правды, но… потом Соня Трегубова, сестра одного из моих приятелей, показала фото, на котором я увидел Олю, целующуюся с Никитой.

Было предельно ясно, что моя Оленька больше не моя, и искать с ней встреч смысла нет.

Зачем унижаться, требуя объяснений и выясняя подробности, зачем добиваться ту, которой не нужен?

Раз девушка сказала нет – значит, нет. Раз целуется с другим – значит, не любит. А насильно мил не будешь.

Что тут еще сказать можно?

Но тем не менее я еще чего-то выжидал. Даже тогда надеялся на что-то. На то, что Оля не спит со своим хахалем, что одумается и придет ко мне.

Да, я бесился, ревновал, как проклятый. Но держался, выливал свои бурлящие эмоции в музыку и ждал.

Так отчаянно ждал свою ненаглядную. Днями и ночами напролет ждал. Готов был простить и принять ее. Готов был простить поцелуи с другим.

Лишь бы пришла, посмотрела в глаза и сказала:

– Прости меня, Макс. Я так тебя люблю.

Я бы всё простил Олененку за эти слова. За нежность рук, мягкость губ и влюбленный взгляд. Тогда бы – простил.

Но она не пришла, не позвонила, не написала ни строчки.

Всё случилось с точностью до наоборот: спустя два месяца Оля вышла замуж, и я тут же уехал из города. Надо было продолжать учебу.

С тех пор бывал в Каменке только на день рождения бабушки, а после ее смерти и вовсе перестал приезжать в родной городок.

И только после смерти Иришки душа вновь потянулась в родные места.

Приехал я без предупреждения и тут же попал на семейно-дружеское сборище. Сашка, кстати, успел меня предупредить о приезде Оли.

– Дружище, слушай. Тут такое дело. К нам Ольга собиралась на все выходные приехать. Ты как, нормально? Или попросить ее не приезжать?

– Да ну прям, – отмахнулся я. – Что я, от женщины шарахаться буду? Тем более столько лет ведь прошло. Отгорело и отболело всё уже давно. Пусть приезжает.

– Хорошо, – Сашка кивнул, а потом зачем-то сказал. – Ольга в разводе уже несколько месяцев. Ее бывший на другой женат, ребенка ждут.

О, вот значит так. Счастья не сложилось?

Эх, Оля-Оля. Не того человека ты выбрала в мужья. Я бы никогда тебя не оставил.

Впрочем, это ничего не меняло между нами. Двенадцать лет назад Ольга сделала свой выбор, и я его принял.

Нет, я не держал зла на нее, не материл, не проклинал.

Просто простил и отпустил. Пожелал ей счастья с другим, хотя у самого сердце кровью обливалось, а душа ошметками расползалась.

Но прощение не означает принятие. Олененок своими руками разрушила всё то, что складывалось между нами.

И то, что сейчас я вдовец, а она разведенка – ровным счетом ничего не меняет. Мы друг другу – никто.

Две параллельные прямые, которым никогда не пересечься. По крайней мере, в этой жизни.

Бегать за ней я не собираюсь, те времена давно прошли, а если придет ко мне сама – получит вежливый отказ.

Никакого второго шанса у нас быть не может.

Поэтому я лишь пожал плечами в ответ на реплику друга и сказал:

– Мне всё равно, Сань. Семейное положение Новиковой меня никак не касается.

Но кое в чем я все же сильно ошибся.

Стоило только увидеть Ольгу, такую взрослую, лощеную, женственную и красивую, как внутри что-то задергало, защемило.

То, что я считал давно умершим – вдруг снова начало подавать признаки жизни. И это мне категорически не нравилось.

Пришлось усилием воли давить в себе ненужные эмоции и воспоминания, шальные отголоски прошлого.

Я уже не зеленый пацан, в конце концов, который маялся от неразделенной любви, а взрослый, состоявшийся мужчина.

Оля вон, даже не напрягается. Такая холодная стоит, независимая, отстраненная. Не похоже, кстати, что страдает после развода.

Наверняка, у нее и любовник есть уже.

Только известие о смерти Ирины вызвало эмоции на ее лице: шок, неверие, сожаление.

Но я не смог продолжать разговор. Слишком тяжело было. Предпочел уйти к Саше. Тем более, что другу и правда нужно было немного помочь.

Весь вечер старался не смотреть на Олю, не зацикливаться на ней, но чертовы воспоминания, которые я так упорно давил в себе все эти годы, никак не желали отступать.

Поэтому когда мужики начали выражать соболезнования, я уцепился за возможность выразить благодарность женщине, которая действительно очень многое мне дала: свою поддержку, заботу, любовь и тепло.

И которую я так и не смог полюбить так, как она этого заслуживала.