Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 47

Ах, гондольеры на Пьяцетте!

Они как птицы на рассвете,

как голуби или скворцы.

Они на все лады щебечут, —

орел иль решка, чет иль нечет?

А утро размывает дали,

и отражаются в канале

венецианские дворцы.

Ах, гондольеры на Пьяцетте!

Они как птицы на рассвете,

как ласточки или дрозды,

на солнцепеке у воды,

трещат себе на все лады.

О чем?

Не стоит ждать ответа.

Проходит мимо вапаретто <sic>.

И это вам не оперетта,

а просто догорает лето,

как трубка или сигарета,

и затянуть его нельзя.

А вапаретто <sic> – род трамвая,

проходит, волны поднимая,

осадкой цоколям грозя.

Все выше солнце. Будет жарко.

Все многолюдней у Сан-Марко.

И музыка и жизнь – ключом.

И гондольеры на Пьяцетте

шумят и возятся, как дети,

галдят, как птицы на рассвете.

О чем?

А птицы-то о чем?

И то сказать, мне что за дело?!

Ну, побыла. Ну, поглядела.

Достаточно. Пора домой.

А гондольеры на Пьяцетте,

они как птицы на рассвете.

Но лето гаснет.

А зимой?

Ах, незнакомое наречье!

Ах, любопытство человечье!

О чем так голуби воркуют?

С чего так ласточки ликуют?

Ликуют или негодуют?

Ну что за важность, боже мой!

Одиноко выйти в час рассвета,

растворяясь в ощущеньях новых,

и пойти туда, где Тинторетто

с кистью шел путем Страстей Христовых.

Благовест.

Кусок цветного штофа.

Яркий луч.

Дырявый стул треногий.

Бог рожден.

А вот его Голгофа.

Близко как!

Крутой виток дороги.

На переднем плане крупным планом

крест несет неведомый бродяга,

а Христос повыше, за туманом…

Странный ракурс. Странная отвага.

В верхнем зале Скуола ди Сан Рокко

малолюдно, глухо, нет ответа.

Жадно, упоенно и жестоко

пишет путь Христовый Тинторетто.

Ненависть, предательство, измену

пишет, задыхаясь от презренья.

Доводилось. Видел. Знает цену.

И горят вокруг его прозренья.

Терпкое питье – земная слава.

Правда оглушительнее чуда.

Был ли, нет Христос,

но был Варрава.

Был ли, нет Христос,

но был Иуда.

Вековая торная дорога.

Ты стоял у каждого порога.

Ты испил из каждого истока.

Ты судил бесстрастно и жестоко.

…Крупным планом за столом Иуда,

а Христос в тумане и далеко.

Так всегда.

Тебе видней отсюда,

Тинторетто,

Скуола ди Сан Рокко.