Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 48

Венеция! Наемный браво!

Романтика и плащ, и шпага,

Лагун зеленая отрава —

Век восемнадцатый – отвага!

Венеция, невеста, вашим

Быть постоянным кавалером.

Адриатическая чаша

И теплый ветр над Лидо серым.

И бегство, – бегство Казановы,

Свинцовых крыш покатый холод.

Венеция! Последним словом,

Как ночь к плащу, – я к вам приколот.

Пред Вами полтораста лет,

Послушные, сгибают спины.

Лагун и дней тогдашних свет

Знаком в глазах Марины

Цветаевой.

Неугомонный плащ и пистолетов пара

И снежной пылью пудренный парик.

Душа – несвоевременный подарок

И времени понятный всем язык.

Сквозь жизнь, сквозь ветер,

Сквозь пепел встреч

Единственную в свете

Не сметь

И не суметь сберечь.

Так, так, – вон там, из глубины зеркальной

Мелькнувшее, в последний раз, – прощай.

Полсотни лет! Полет первоначальный

Его неугомонного плаща.

Сквозь жизнь, сквозь ветер,

Сквозь пепел встреч

Единственную в свете

Не сметь

И не суметь сберечь.

Полсотни лет! Там, в воздухе, недвижен,

Там, на стекле, чуть уловимый след.

Воспоминание! Что день, то ближе

Неумолимых дней великолепный бред.

Сквозь смерть, сквозь ночи,

Сквозь пепел лет

Все тот же почерк —

Oh, tu oublieras Henriette.

Невольник памяти! Он тот, кто верен

Сквозь жизнь и смерть – бессмертнейшей Henriette.

Что эта жизнь? Легчайшая потеря

Старинного плаща, и мира нет.

—

Это имя знакомо всякому,

Кто в мире, как он, – иностранец.

Джакомо

Казанова —

Венецианец.