Читать книгу Пластмассовый космонавт - Антон Павлович Кротков - Страница 7

Сегодня воскресенье и Вика запланировала вечером созвать гостей. С тех пор как Павел слетал в космос и получил эту квартиру, а супруга защитила кандидатскую диссертацию и получила приглашение о работе из престижного «Института США и Канады», их дом стал чем-то вроде великосветского салона. У них стали бывать не только коллеги Вероники по работе и разные «нужные» люди, но и известные артисты, музыканты, в общем, «звёзды».

Проснувшись, Павел решил сегодня совместить спортивную пробежку и позволить псу вдоволь нагуляться – пообщаться со своими четвероногими приятелями с бульвара. Всю неделю бедняга Марс провёл в четырёх стенах в полном одиночестве, потому что хозяевам просто было не до него. С утра до вечера пропадающие на службе, они только и успевали, что вывести четвероногого питомца по нужде на 15 минут рано утром перед работой и на столько же перед сном. Ей богу, у сидящего в тюрьме заключённого и то жизнь разнообразней! И о каких детях может идти речь при таком-то эгоцентрическом образе жизни?!

…На обратном по пути с бульвара Беркут решил ненадолго заглянуть в гараж. Возле своего бокса разговорился с соседом по гаражу, потом открыл капот – он любил на досуге покопаться в моторе своей старенькой «ласточки», – да так увлёкся, что и не заметил, как пролетели следующие два часа. Опомнился лишь когда на пороге гаража появилась разгневанная жена. Правда Вика прекрасно умела владеть собой, но по её побелевшим глазам было заметно, что супруга просто в ярости.

– Опять? – произнесла она с ледяным бесстрастием.

– Да, опять – буркнул он, продолжая крутить ключом гайку.

– Хватит копаться в моторе, словно простой механик. Ты должен понимать, что мы теперь – элита!

Вика уже была в образе светской львицы: «Я – писательская дочка, а ты – кто? Случайный выскочка, так и не ставший подлинным интеллигентом» – словно было написано на её безукоризненном лице. Во всяком случае Павлу казалось, что жена всем своим видом демонстрирует ему своё превосходство, ведь по её мнению он так и не дорос до её уровня – не проникся любовью к опере и балету, заумным романам предпочитал беллетристику.

Впрочем, сам Беркут не испытывал не малейшего комплекса из-за этого:

– А я и есть простой деревенский механик. С17-ти лет начал отцу на комбайне помогать. Тогда у меня не было таких уж планов «отбросить соху ради портфеля». Просто судьба сама выбрала меня, и я стал тем, кто я сейчас.

Уголки её капризно припухлого рта презрительно дрогнули, отчего выражения лица стало ещё более высокомерным:

– Своё пролетарское прошлое прибереги для анкет и аттестационных комиссий, а мне нужен муж космонавт, а не тракторист.

Он хотел ответить ей что-то резкое, да сдержался, потому что ненавидел семейные скандалы, знал, стоит жену задеть, и она всю следующую неделю будет держаться с холодной отстранённостью, так что домой после работы ноги не будут нести, хоть на вокзале ночуй, как последний бомж. Нет, чем такой ад, уж лучше промолчать.

Вика тоже взяла себя в руки, став деловитой:

– Ладно, заканчивай тут поскорей. Тебе ещё надо успеть до прихода гостей принять душ, а то от тебя бензином за версту разит, словно ты им насквозь пропитался. Сегодня у нас будут важные люди. Я заказала в «Праге» торт «Птичье молоко»». А мясо и вино – в «Арагви», чтобы было чем гостей кормить. Съезди и привези. И возьми с собой Фаню (так звали их домработницу), по пути заскочите на Центральный рынок, пусть она зелени и фруктов выберет.

Просторная гостиная была полна людей. В ожидании приглашения к столу велись непринуждённые разговоры под самые модные записи итальянской эстрады. Домработница Фаня вместе с нанятой на этот вечер временной помощницей заканчивали сервировку, и ещё успевали регулярно обходить гостей с подносами, предлагая напитки. Всё как обычно было на высшем уровне. Конечно, не светский раут в Доме приёмов МИДа, но всё равно уровень очень высокий. Бывало ведь, что к ним даже «заглядывали на огонёк» заезжие знаменитости мирового уровня. Вроде итальянского тенора Тито Скипы. Или великого сценариста Тонино Гуэры, тоже из дружественной нам капстраны, в которой очень сильны были позиции местной итальянской компартии. И того, и другого, и прочих мировых знаменитостей приводил по просьбе Вики кто-нибудь из её знакомых «для повышения статуса мероприятия» …

Вероника на правах хозяйки успевала уделять внимание каждому, переходя от одной группы гостей к другой; для особо избранных проводила небольшие экскурсии по квартире, показывая свои коллекции невьянской старообрядческой иконы, живописи и антиквариата. Все восхищались широте и размаху её интересов, и возможностям доставать такие редкости, и лишь Павел знал, что все эти игры в искусствоведа Веронике нужны лишь для одной цели – укрепить свой статус утончённой состоятельной хозяйки самого элитарного салона столицы, и этой ей блестяще удавалось.

Их квартира не просто подходила для приёма гостей, она была будто специально «создана» для этого: пятикомнатные палаты с высокими потолками, широкими, словно «проспекты», коридорами, просторными кухней, холлом и прихожей, где уже второй час то и дело кто-то появлялся, и жена спешила с гостеприимной улыбкой встретить очередного важного гостя.

На Вике шикарное вечернее платье с открытой спиной и глубоким декольте, которое он привёз ей из Парижа. Платье пошито из самой модной ткани: при каждом движении ткань переливалась с металлическим отливом, словно змеиная кожа. В нём супруга выглядит как настоящая светская львица! Сегодня Вика надушилась одними из самых своих любимых французских духов Ellipse. Их чарующий аромат усиливал впечатление от роскошной женщины. На этот запах слетались разные липкие типы. Оказавшийся поблизости кавказец с чувственными плотоядными губами, словно насекомое шевелил своим горбатым «хоботком» и явно раздевал понравившуюся женщину глазами, маскируя грязные мыслишки за дымчатыми очками.

– Вы сегодня убийственно хороши! – шумно восхитился этот лысоватый армянин, целуя хозяйке ручку. И это было чистой правдой. Беркут сам любовался женой: пышная грива волос цвета венецианского золота, в ушах её сверкали крупные бриллианты, лебединую шею украшало старинное ожерелье из редчайшего чёрного жемчуга, купленное им с рук за сумасшедшие деньги к юбилею их свадьбы. Неудивительно, что армянин поплыл от такой женщины. Прежде Беркуту уже как-то приходилось видеть его физиономию сицилийского дона, какими их показывают в зарубежных боевиках про мафию. Пылкий южанин был каким-то крупным деятелем из «Совтинтерспорта», – организации, ведающей заключением контрактов с западными компаниями в интересах сборных команд СССР. Хотя, судя по круглой фигуре чиновника и его коротким ножкам, трудно было заподозрить в нём отставного великого атлета. Свою должность он явно получил по блату.

– Сколько мы с вами знакомы, о, ослепительнейшая Вероника! А вы только хорошеете и молодеете! – изрёк он комплимент в «фирменном» кавказском стиле.

Поразительно как менялись эти люди, в зависимости от статуса того, кто попадался им на пути! Только что в прихожей этот обаятельный «неаполитанец» с холодной барской небрежностью скинул на руки прислуживающей гостям молоденькой служанки своё кашемировое пальто, и с такой брезгливостью взглянул на попавшегося ему на пути молодого драматурга в поношенном скромном пиджачке, что тот стыдливо покраснел и постарался поскорее куда-нибудь деться. Зато теперь каждая чёрточка смуглого лица важного гостя излучала искреннюю симпатию и восторг.

– Э, признайтесь, божественная Вероника, – хитро щурясь, южанин погрозил хозяйке толстым коротким пальцем, – уж не достали ли по случаю вы через каких-нибудь своих знакомых «купцов» – по блату – эликсир вечной молодости?

Веронике комплимент понравился, она звонко рассмеялась и сделала загадочное лицо.

– Голубушка вы моя, осчастливьте! Я бы тоже не отказался стать снова молодым, волосатым и стройным вот здесь, – армянин похлопал себя сначала по лысине, потом большому животу, и стал умолять: – Любые деньги отдать не жалко!

– Мой эликсир – у меня тут, – Вероника указала пальцем на свою голову. – Просто я решила для себя, что мне всегда будет 29 лет и ни на один день больше. Я отказываюсь видеть себя старой. Спорт, диета, лечебное голодание и массаж – вот ингредиенты моего «эликсира молодости».

«Внешторговский купец» понимающе причмокнул сластолюбивыми губами:

– Мудро! И я уверен, что так и будет – вам всегда будет именно столько, сколько вы сказали.

Слышавшие этот короткий полушутливый диалог гости поддержали хозяйку аплодисментами. Правда, Павел заметил, что хлопают и искренне восхищаются далеко не все. Как водится, многие завидовали их благополучию и с трудом пытались это скрыть. Хозяйка красавица, муж у неё не просто успешный человек, а суперуспешный! Одно слово – космонавт! А скоро станет дважды Героем! Квартира обставлена с несоветским шиком, набита импортной электроникой, полна антиквариата, новейших заграничных дисков и кассет, старинных книг из библиотеки шурина-писателя. Что называется, дом – полная чаша! И какие приёмы закатывают! Некоторым из приглашённых оставалось только мечтать о такой жизни и завистливо кусать губы. Но Веронике нравилось чувствовать своё превосходство. В том числе ради этого, – чтобы хвастаться перед всем миром своим счастьем – она и созывала столько народу.

А что оставалось ему? Развлекать её гостей, даже через «не могу», ведь не все собравшиеся были гениями или хотя бы просто интересными людьми. Хотя порой приходили удивительные личности, как, например, солистка оперы Большого театра, самая молодая в истории народная артистка СССР, обладательница удивительного по чистоте хрустального голоса Бэла Рудченко, о которой после японских гастролей местные газеты написали «Если вы хотите услышать, как катится жемчуг по бархату, слушайте, как поёт русская прима». Или как молодой, но уже завоевавший главный приз Венецианского кинофестиваля режиссёр Арсений Тарновский.

И всё же гораздо больше было тяжеловесных чиновничьих физиономий, одутловатых тёток с халами на головах – чьих-то жёны или «по торговой части». Порой у Павла даже возникало крамольное желание просто запереться у себя в кабинете, и просидеть там весь вечер нелюдимым сычом. Наверное, однажды он так бы и поступил, если бы не Вика, всё-таки когда-то он по-настоящему любил эту женщину. А для Вики очень важно, чтобы вечер удался. Ему же в её планах неизменно отводилась почётная роль «главного украшения стола». Так что, – есть у тебя настроение или нет, – а уж будь добр с приятной миной ублажай гостей, или во всяком случае сиди с приятным лицом и делай вид, что тебе чрезвычайно интересны чужие разговоры.

Первым собеседником оказался молодой человек, представившийся Валдисом, артистом балетной трупы Большого театра. Очень необычной внешности – альбинос с бесцветными ресницами и прозрачными глазами, в розовом свитерочке и кожаных джинсах в обтяг. Весь какой-то дёрганный, худющий, во время разговора парень постоянно ощупывал себя своими тонкими нервными пальцами, словно не зная куда девать руки.

И всё же они немного поговорили, хотя в балете Беркут разбирался неважно. Тем не менее Валдис пригласил его на премьеру своего будущего спектакля, и пожаловался:

– Боюсь это моя последняя премьера, мне ведь уже скоро 37, для балетных это предельный возраст… – И вдруг поинтересовался: – Послушайте, а нельзя ли мне в космонавты? Как думаете, возьмут?

Вопрос был настолько странный, что возникла пауза. В этот момент проходившая мимо Вика успела шепнуть Беркуту на ухо: «Учти, мальчик – гений!».

– Почему нет, крепкие ребята нам нужны, – решил шуткой на шутку ответить Беркут. И вдруг почувствовал по оценивающему, игривому взгляду собеседника, что тот проявляет к нему откровенный личный интерес. Специфические наклонности балеруна, проявляющиеся в его утончённо-жеманных манерах, на которые Беркут вначале решил не обращать внимания, определённо становились проблемой. Играя глазками и томно облизывая губы, танцовщик очаровательно улыбнулся и доверительно сообщил:

– Знаете, у меня очень сильные ноги и тренированный пресс живота. Я вам наверняка подойду. Приходите ко мне после спектакля в гримёрку, я покажу вам какие у меня мускулистые ноги, и мы сможем проверить мою физическую форму. Я договорюсь с администратором, чтобы он вас провёл.

Ошарашенный Беркут перевёз взгляд на жену, а она издали, с улыбкой Будды прикрыв глаза, лишь пожала плечами.

Пришлось вежливо прервать затеянный гостем флирт и срочно искать себе другую компанию.