Читать книгу Божественная комедия. Самая полная версия - Данте Алигьери, John Hurt - Страница 10

1 Здесь мною входят в скорбный град к мученьям,

  Здесь мною входят к муке вековой,

  Здесь мною входят к падшим поколеньям.

4 Подвинут правдой вечный Зодчий мой:

  Господня сила, разум всемогущий

  И первые любови дух святой

7 Меня создали прежде твари сущей,

  Но после вечных, и мне века нет.

  Оставь надежду всяк, сюда идущий! —

10 В таких словах, имевших темный цвет,

    Я надпись зрел над входом в область казни

    И рек: «Жесток мне смысл ее, поэт!»

13 И как мудрец, вещал он, полн приязни:

    «Здесь места нет сомненьям никаким,

    Здесь да умрет вся суетность боязни.

16 Вот край, где мы, как я сказал, узрим

    Злосчастный род, утративший душою

    Свет разума со благом пресвятым». —

19 И длань[5] мою прияв своей рукою

    Лицом спокойным дух мой ободрил

    И к тайнам пропасти вступил со мною.

22 Там в воздухе без солнца и светил

    Грохочат в бездне вздохи, плач и крики,

    И я заплакал, лишь туда вступил.

25 Смесь языков, речей ужасных клики,

    Порывы гнева, страшной боли стон

    И с плеском рук то хриплый глас, то дикий,

28 Рождают гул, и в век кружится он

    В пучине, мглой без времени покрытой,

    Как прах, когда крутится аквилон.

31 И я, с главою ужасом повитой,

    Спросил: «Учитель мой, что слышу я?

    Кто сей народ, так горестью убитый?» —

34 И он в ответ: «Казнь гнусная сия

    Карает тот печальный род, который

    Жил без хулы и славы бытия.

37 С ним смешаны злых ангелов те хоры,

    Что, за себя стоя́ лишь за одних,

    Ни с адом в брань, ни с Богом шли в раздоры.

40 Да не сквернится, небо свергло их

    И ад глубокий их извергнул племя,

    Зане оно бесславно и для злых».

43 «Учитель, – я спросил, – какое ж бремя

    Их вынуждает к жалобам таким?» —

    И он: «Для них не стану тратить время,

46 Надежда смерти не блестит слепым,

    А жизнь слепая так невыносима,

    Что участь каждая завидна им,

49 Их в мире след исчез быстрее дыма;

    Нет состраданья к ним, их суд презрел,

    Что говорят об них? взгляни и – мимо!»

52 И я, взглянувши, знамя там узрел:

    Оно, бежа, взвивалося так сильно,

    Что, мнилось, отдых – не ему в удел.

55 За ним бежал строй мертвых столь обильный,

    Что верить я не мог, чтоб жребий сверг

    Такое множество во мрак могильный.

57 И я, узнав там некоторых, вверх

    Взглянул и видел тень того, который

    Из низости великий дар отверг,

61 Я вмиг узнал – в том убеждались взоры, —

    Что эту чернь презрели навсегда

    Господь и враг, ведущий с Ним раздоры.

64 Презренный род, не живший никогда,

    Нагой и бледный, был язвим роями

    И мух и ос, слетавшихся туда.

67 По лицам их катилась кровь струями,

    И, смешана с потоком слез, в пыли

    У ног съедалась гнусными червями.

70 И я, напрягши зрение, вдали

    Узрел толпу на берегу великой

    Реки и молвил: «Вождь, благоволи

73 Мне объяснить: что значит сонм толи́кой[6]

    И что влечет его со всех сторон,

    Как вижу я сквозь мрак в долине дикой?»

76 «О том узнаешь, – отвечал мне он,

    Когда достигнем берега крутого,

    Где разлился болотом Ахерон».

79 И взор смущенный я потупил снова

    И, чтоб вождя не оскорбить, к брегам

    Реки я шел, не говоря ни слова.

82 И вот в ладье гребет навстречу нам

    Старик суровый с древними власами,

    Крича: «О горе, злые, горе вам!

85 Здесь навсегда проститесь с небесами:

    Иду повергнуть вас на том краю

    В тьму вечную и в жар и хлад со льдами.

88 А ты, душа живая, в сем строю,

    Расстанься с этой мертвою толпою!»

    Но увидав, что недвижим стою:

91 «Другим путем, – сказал, – другой волною,

    Не здесь, проникнешь ты в печальный край:

    Легчайший челн помчит тебя стрелою».

94 И вождь ему: «Харон, не воспрещай!

    Так там хотят, где каждое желанье

    Уж есть закон: старик, не вопрошай!»

97 Косматых щек тут стихло колыханье

    У кормщика, но огненных колес

    Усилилось вокруг очей сверканье.

100 Тут сонм теней, взволнованный хаос,

      В лице смутился, застучал зубами,

      Едва Харон суд грозный произнес, —

103 И проклинал родителей хулами,

      Весь род людей, рожденья место, час

      И семя семени с их племенами.

106 Потом все тени, в сонм един столпясь,

      Навзрыд взрыдали на брегу жестоком,

      Где будет всяк, в ком Божий страх угас.

109 Харон же, бес, как угль сверкая оком,

      Маня, в ладью вгоняет сонм теней,

      Разит веслом отсталых над потоком.

112 Как осенью в лесу кружит борей

      За ли́стом лист, доколь его порывы

      Не сбросят в прах всей роскоши ветвей:

115 Подобно род Адамов нечестивый,

      За тенью тень, метался с берегов,

      На знак гребца, как сокол на призывы.

118 Так все плывут по мутной мгле валов,

      И прежде чем взойдут на берег сонный,

      На той стране уж новый сонм готов.

121 «Мой сын, – сказал учитель благосклонный, —

      Пред Господом умершие в грехах

      Из всех земель парят к реке бездонной

124 И чрез нее торопятся в слезах;

      Их правосудье Божье побуждает

      Так, что в желанье превратился страх.

127 Душа благая в ад не проникает,

      И если здесь так встречен ты гребцом,

      То сам поймешь, что крик сей означает».

130 Умолк. Тогда весь мрачный дол кругом

      Потрясся так, что хладный пот доныне

      Меня кропит, лишь вспомню я о том.

133 Промчался вихрь по слезной сей долине,

      Багровый луч сверкнул со всех сторон

      И, чувств лишась, в отчаянной пучине

136 Я пал как тот, кого объемлет сон.