Читать книгу Божественная комедия. Самая полная версия - Данте Алигьери, John Hurt - Страница 18
Ад
Песнь XI
ОглавлениеСодержание. На вершине обрушенной скалы, составляющей границу между кругом еретиков и следующим, поэты укрываются от ужасного зловония адских испарений за крышею одиноко стоящей гробницы папы Анастасия. Они идут медленно для того, чтобы наперед привыкнуть к зловонию, восходящему с кровавой реки из глубины седьмого круга. Пользуясь этим временем, Виргилий, по просьбе Данта, объясняет ему распределение грехов по кругам ада и говорит, что вне пределов адского города (Ад. VIII, 67–68), в пройденных уже кругах, наказуются невоздержные, слепо предававшиеся естественным побуждениям; но что внутри города, в более глубоких кругах ада, помещены те, которые, предавшись влечениям неестественным, превратили свою человеческую природу в животную, зверскую: все они разделены на три класса, смотря потому, на кого направлено насилие: на ближних, на самих себя, или на Бога. За грешниками, виновными в насилии, следуют обманщики, а на самом дне ада виновные в величайшем грехе – измене. Накониц Виргилий объясняет Данту, почему ростовщики отнесены к числу грешников, направлявших насилие против законов Божеских. – Наступает утро. Поэты идут далее.
1 У рубежа окраины высокой,
Над грудою обрушенных громад,
Пришли мы к бездне более жестокой.
4 И, встретив тут невыносимый смрад,
Клубившийся над пропастью бездонной,
За страшным гробом мы взошли на скат,
7 И я прочел на крыше раскаленной:
«Здесь Анастасий папа в гробе скрыт,
С прямой стези Фотином совращенный».
10 «Нам медленно сходить здесь надлежит,
Чтоб свыклось чувство с адским испареньем:
Тогда нам смрад уже не повредит».
13 А я: «Займи ж мой ум благим ученьем,
Чтоб этот час без пользы не пропал».
И вождь: «Я сам с твоим согласен мненьем.
16 Мой сын, – он начал, – в бездне этих скал
Три меньших круга вьются ступеня́ми,
Как там вверху, где путь наш пролегал.
19 Все три кишат проклятыми тенями;
Но чтоб постиг ты Божий суд святой,
Узнай: за что казнятся небесами.
За страшным гробом мы взошли на скат
22 Цель всякой злобы, в небе проклято́й,
Одна – обида; к ней же две дороги:
Или насилье, иль обман людской.
25 Но как лишь людям свойственны подлоги,
То ими Бог сильнее прогневлен:
За то на дне и суд им самый строгий.
28 Весь первый круг насилью посвящен;
Но как трем лицам вред от сей невзгоды,
То в три отдела круг сей раздроблен.
31 Против Творца, против своей природы,
На ближних, с их стяжаньем возстает
Насилие и вот тому дово́ды.
34 Вред ближнему насилие влечет
Увечьями, убийством, а стяжанью,
Поджогами, разбоем, и в зачет
37 Смертоубийству, злому истязанью
И грабежу казнь лютая вовек
В отделе первом служит должной данью.
40 Сам на себя заносит человек
Насилья длань: за то скорбит стократно
В другом отделе каждый, кто пресек
43 Сам дни свои, кто, промотав развратно
Именье, горем отягчил главу
И плакал там, где мог бы жить приятно.
46 Наносится насилье Божеству,
Когда проклятья сердце изрыгает
И благости Его и естеству.
49 За то отдел последний отмечает
Клеймом своим Каорсу и Содом
И тех, чье сердце Бога отрицает.
52 Обман, грызущий совесть всем, на том
Свершиться может, кто с доверьем внемлет,
Иль кто доверья чужд в уме своем.
55 В грехе последнем, кажется мне, дремлет
Лишь долг любви, природы нежный дар:
За то второй великий круг объемлет
58 Гнездо льстецов, жрецов волшебных чар,
Соблазн, подлог, татьбу-1 и святотатство
И всякий грех, достойный горших кар.
61 Но первый грех забыл любовь, богатство
Природное, и то, что слито с ней,
Чем зиждутся доверие и братство.
64 А потому в кругу меньшом, где всей
Вселенной центр, где Дис царит ужасный,
Всяк изменивший стынет в бездне сей».
67 И я: «Мой вождь, твое ученье ясно
И верное дает понятье мне.
О бездне сей и о толпе злосчастной.
70 Но объясни: погрязший род в волне,
Носимый ветром и разимый градом
И та толпа, что спорит век в войне, —
73 Зачем не Здесь, за раскаленным градом,
Казнятся, если подлежат суду,
А если нет, за что пожраты адом?»
76 А он в ответ: «Зачем в таком бреду,
Как не случалось прежде, ум твой бродит?
Иль новое имеет он в виду?
79 Не помнишь ли то место, где выводит
Твой Аристотель в Ифике-1 из всех
Три склонности, на них же казнь нисходит:
82 Невоздержанье, злость, безумный грех
Животности? и как невоздержанье
Наказано от Бога легче тех?
85 И так, коль обнял ты вполне то знанье
И приведешь на память проклятых,
Приемлющих вне града наказанье,
88 То сам поймешь, зачем от этих злых
Отлучены и с меньшим гневом мщенья
Млат Правды Божьей сокрушает их».
91 «О солнце, врач смущенного воззренья!
Так ясно ты решаешь, что уму
Равно полезны: знанье и сомненья.
94 Но уклонись назад, – я рек ему, —
И объясни: чем Бога оскорбляет
Дающий в рост? рассей мне эту тьму».
97 «Кто философию постиг, тот знает,
Что стройный чин, – сказал он, – естества
Течение свое воспринимает
100 Из разума, искусства Божества,
И если в физику вникал, то, много
Не рывшись в ней, найдешь сии слова:
103 Искусство ваше подражает строго
Природе так, как дядьке ученик:
И так искусство как бы внук есть Бога.
106 Из этих двух, коль мыслями ты вник
В начало книги Бытия, и должно
Жизнь почерпать и размножать язык.
109 Но ростовщик, идя стезею ложной,
Расторг в души корыстной, полной зла,
Союз искусств с природой непреложной.
112 Но следуй мне: идем! уж ночь прошла:
Трепещут Рыбы на эфире звездном
И Колесница уж на Кавр легла,
115 А спуск еще далек, где сходит к безднам.»
