Читать книгу Божественная комедия. Самая полная версия - Данте Алигьери, John Hurt - Страница 21

1    К отечеству подвигнутый любовью,

    Я, подобрав листы, их возвратил

    Тому, который смолк, облитый кровью.

4    Тут мы пришли туда, где смежен был

    С вторым отделом третий круг, где строже

    Гнев праведный свой ужас проявил.

7    Чтоб возвестить Твои пути, о Боже!

    Скажу, что в степь пришли мы наконец, —

    Бесплодное пустынь песчаных ложе.

10    Ту степь обвил лес скорби как венец,

    Как и его объемлет ров жестокий:

    Здесь, на меже, со мною стал певец.

13    Песок сухой, горячий и глубокий

    Лежал в степи, подобный тем пескам,

    По коим шел Катон в поход далекий.

16    О гнев Господень, как ты грозен там!

    Так пусть же каждый с ужасом читает

    О том, что мне представилось очам!

19    Там взор стада нагих теней встречает:

    Все горько плачут в бешеной тоске;

    Но, мнится, суд неравный их карает.

22    Одни лежат там навзничь на песке,

    Сидят другие, корчась, в страшном поле,

    А третьи вечно мчатся вдалеке.

25    Теней, блуждающих кругом, всех боле;

    Лежащих же под мукой меньше всех,

    За то сильней скорбят о лютой доле.

28    Дождь огненный, карая гнусный грех,

    Там сходит тихо длинными клоками,

    Как падает в затишье в Альпах снег.

31    Как в Индии, под знойными лучами,

    Зрел Александр над сонмами дружин

    Огонь, сходивший до земли волнами;

34    Тогда войскам велел он средь равнин

    Топтать песок затем, чтоб пламень ярый

    Скорее гас, пока горел один:

37    Так вечные нисходят там пожары,

    Чтоб зажигать, как под огнивом трут,

    Пески степей для удвоенья кары.

40    Без отдыха, как в пляске (тщетный труд!)

    С себя стрясая пламень вечно новый,

    Вкруг мечутся их руки, там и тут.

43    «О вождь! – я рек. – О ты, на все готовый

    И все смиривший, кроме адских орд,

    Представших нам у врат толпой суровой,

46    Кто сей гигант, который столько горд,

    Что, кажется, к нему и не касался

    Дождь огненный, под коим он простерт?»

49    Но грешник сам, как скоро догадался,

    Что я об нем расспрашивал певца,

    Вскричал: «Как жил, таким я и остался!

52    Пусть утомит Юпитер кузнеца,

    У коего взял в гневе остры стрелы

    Пронзить мне грудь в день моего конца;

55    Пусть утомит и в безднах Монджибеллы,

    При черном горне, всю его семью,

    Крича: Вулкан, спаси, спаси, о смелый!

58    Как восклицал в флегрийском он бою,

    И пусть громит меня он всею силой,

    Все ж не вполне смирит он грудь мою!»

61    Тогда вскричал мой вождь с такою силой,

    Как никогда он не взывал громчей:

    «О Капаней, за то, что и могилой

64    Не укрощен, наказан ты сильнее!

    И злость твоя, жесточе всякой казни,

    Терзает ярость гордости твоей!»

67    И мне потом сказал он, полн приязни:

    «Он был в числе семи царей у Фив:

    Неистовый, не ведал он боязни,

70    И, как сперва, доныне нечестив;

    Но, как я рек ему, клеймом достойным

    Ему послужит гордых дум порыв.

73    Теперь иди за мною; но по знойным

    Пескам степей не направляй следа:

    Вблизи лесов пойдем путем спокойным».

76    В молчании достигли мы туда,

    Где из лесу бежал источник малый,

    Его же цвет мне страшен навсегда.

79    Как Буликаме бьет ключом в провалы

    Где грешницам лечиться суждено:

    Так по песку кипел источник алый.

82    Окраины, его бока и дно —

    Гранитные, и здесь-то, мне казалось,

    Был путь, которым проходить должно.

85    «Среди всего, что здесь тебе являлось,

    С тех пор, как мы вошли за адский праг,

    Доступный всем, мой сын, не представлялось

88    Нам ничего столь важного в кругах,

    Как этот ключ достойный замечанья;

    Взгляни: в нем гаснет пламя на волнах».

91    Так мне сказал мой вождь и, полн вниманья,

    Я отвечал: «Дай пищи мне, пиит,

    Уж если к ней ты пробудил желанья».

94    И он: «Есть в море дикий остров, Крит;

    Там жил Сатурн, в век коего обида

    И брань смущать не смели юный быт.

97    Гора там есть: она, прозваньем Ида,

    Красуясь древле зеленью лесов,

    Теперь грозна угрюмостию вида.

100    Нашла там Рея сыну верный кров;

    Там от отца лишь тем был Зевс избавлен,

    Что плач его сливался в крик жрецов.

103    Гигантский старец в той горе поставлен:

    Обращены к Дамьетти рамена,

    Но лик, как в зеркало, на Рим направлен,

106    Глава его из злата создана,

    Из чистого сребра и грудь и длани

    И медь потом до самых бедр видна.

109    От бедр до ног все из отборной стали,

    Лишь правая из глины: подпертой

    Ногою правой, он стоит в печали.

112    На каждой части, кроме золотой,

    Прорезаны струя́ми слез морщины,

    И слезы те, прорывши грот, рекой

115    Бегут со скал, чрез мрачные пучины,

    В Стикс, в Ахерон и Флегетон, потом

    Стремятся вкруг, вдоль узкой сей лощины,

118    Где более сходить нельзя, и в нем

    Падут в Коцит: туда нас путь низводит,

    И я молчу об озере льдяном».

121    И я: «Но если в мире происходит

    Источник сей, то почему же он

    Пред нас впервые только тут выходит?»

124    А вождь: «Сей край, ты знаешь, округлен,

    И хоть со мной ты в ад проник глубоко,

    Все влево в глубь спускаясь чрез наклон;

127    Но все ж не весь обо́йден круг широкий.

    Так не дивись же ты в душе своей,

    Коль много нового здесь встретит око».

130    «Где ж Флегетон? где Лета? ты об ней

    Не говоришь; о первом же заметил,

    Что он возник из слез в пучине сей?»

133    «Хвалю твои вопросы, – он ответил, —

    Но ты и сам решишь один из них,

    Коль клокотанье красных волн приметил;

136    Узришь и Лету, но не в безднах сих,

    А там, куда душа идет омыться,

    Покаявшись во всех грехах своих.

139    Но время нам от леса удалиться.

    Старайся же идти за мной; взгляни:

    Гранит плотин не может раскалиться,

142    Затем, что пар здесь гасит все огни».