Читать книгу Фотограф для Босса - Дарья Десса - Страница 15

Несколько дней после того похода по острову прошли, словно в тумане. Я буквально изнемогал от желания, но поскольку выход был только один, легче мне становилось лишь ненадолго. Стоило избавиться от жуткого напряжения, как оно довольно быстро возвращалось, и я опять погружался в свои сексуальные фантазии. Лишь две вещи на свете помогали мне отвлечься от преследовавших меня желаний – это учеба и работа.

С первой мне после того, как я стал личным фотографом Босса, мне и в самом деле стало несказанно везти. Я приходил на занятия теперь довольно редко, будучи постоянно на каких-то мероприятиях с участием губернатора, но на это уже никто не обращал внимания. Однокурсникам было всё равно, каждый занимался своей жизнью, а в деканате ко мне стали обращаться подчеркнуто уважительно. Видимо, Иннокентий Борисович сдержал свое слово и позвонил в ректорат, а те спустили вниз строгую рекомендацию меня не трогать, как бы «прекрасно» я не учился.

Так что работе я уделял всё больше времени, удивляясь огромной работоспособности Босса. Не понимаю, как человек с раннего утра придя на работу, может погружаться в этот бесконечный хоровод документов, встреч, переговоров, публичных и закрытых мероприятий, зачастую оставаться без обеда и порой ужинать лишь после десяти часов вечера, но при всем этом оставаться подчеркнуто вежливым, хотя порой и очень суровым, а главное – находить в себе силы жить в таком ритме.

Через некоторое время после командировки на буровую мы отправились в далекий сельский район. Добирались туда транспортом, который скоро станет для меня таким же привычным, видимо, как такси: вертолетом. Собственного, я так понял, у губернаторской администрации не было, потому брали военный. Видимо, это происходило благодаря крепким связям Босса с командованием частей, расположенных в нашем регионе. Он же и сам все-таки военный, да не простой, а как я уже говорил, целый полковник. Только я не знал пока, к какому роду войск он относился, пока служил. Или еще относится?

Вот уж, действительно, всё связанное с армией мимо меня прошло. И я очень надеялся, что так будет и дальше. Аккурат до 27 лет, а потом военкомат от меня отстанет. Хотя тот случай с красивым призывником был для меня очень приятен, но где гарантия, что он повторится? Скорее всего, нет. Потому повесток в военкомат я боялся по-прежнему очень-очень и трусливо думал, что если меня вдруг попробуют загрести в армию, то я помчусь к Иннокентию Борисовичу за подмогой.

Так вот, чтобы попасть в сельский район, куда Босс отправился с инспекцией, мне пришлось вставать в пять утра. Если учесть, что накануне я до часу ночи смотрел кино, периодически прерываясь на то, чтобы помастурбировать (главный герой оказался таким симпатичным, просто конфетка!), то проснулся с тяжелой головой. Спешно собрался и вышел на улицу, где меня уже нетерпеливо ожидала дежурная машина администрации.

Она отвезла меня на военный аэродром, и там теперь мне пришлось ждать, пока прибудет Босс. Он, как практически и всегда, был пунктуален. Собран, подтянут, а лицо такое свежее, словно ему не под сорок, а лет двадцать примерно. Да многие в таком-то возрасте выглядят с утра не слишком хорошо, а он… Я опять невольно засмотрелся на Босса. И был на этом деле пойман Ильей, который, проходя мимо, бросил:

– Хватит пялиться. Иди за мной.

Я жутко смутился. Даже покраснел. Всегда чувствую, когда это со мной происходит.

–Да я просто…

Телохранитель ничего не ответил. Он шагал вперед, к вертолету, и я спешно последовал за ним, глядя, как его упругая попка совершает передо мной плавные движения в такт шагам. Он все-таки красавец, этот «Добрыня»! Ноги переступают, пятая точка едва колышется, а все, что выше пояса, незыблемо, словно скала. Разве что руки покачиваются, как у любого человека при ходьбе. Ну вот, теперь я опять пялюсь на мужской зад. Когда-нибудь он и это заметит, и тогда мне несдобровать!

Полет продлился около часа, и вот мы уже приземлились на каком-то поле, я так понял, специально приготовленном для визитов губернатора и других официальных лиц. Коих, кстати, он с собой брал очень немного. Да практически никого. Не знаю, как другие, а Босс предпочитал общаться напрямую с местными исполнителями. При этом держал в голове столько информации – ну прямо компьютер. Никто и никогда не мог ему врать, глядя прямо в глаза.

Стоило кому-то попробовать – лицо Босса становилось словно железным, замирало, и он говорил, двигая лишь губами: «Неправда». И это слово звучало одновременно и констатацией факта, и угрозой. Потому со временем попытки обмануть губернатора прекратились. На словах, по крайней мере, уж не знаю, что там в документах. Но докладывали ему теперь истинное положение дел, без прикрас.

Впрочем, я не особо вслушивался в лепет чиновников. Я наслаждался тем, как ведет себя Босс. Он производил впечатление британского лорда, пожаловавшего в поместье. Может, и преувеличиваю, насмотревшись фильмов, но мне нравилось так думать. Со всеми подчеркнуто вежлив и чрезвычайно холоден. Голос не повысит, и если хочет выразить свое недовольство, насыщает голос стальными нотками. Это когда слова произносит медленно, с расстановкой и очень выразительно. Так, словно роняет тяжелые металлические заготовки.

Мне теперь даже трудно вспомнить, где мы тогда побывали. Началось всё с фермерского хозяйства, где Боссу показывали яблоневые сады. Затем был свинарник, где пахло так сильно, что я, не выдержав, удрал на улицу глотнуть свежего воздуха. Мне казалось раньше, что выражение, когда говорят, мол, от вони глаза слезятся, – это преувеличение. Фигура речи, словом. Оказалось – правда. Свинки в больших количествах, даже будучи в приличных условиях, далеко не самые ароматные животные в мире.

Затем были школа, поликлиника, дом культуры, совещание в районной администрации и, наконец, поездка закончилась. Вернее, настала ее неофициальная часть – ужин в одном из местных кафе. Меня усадили за один стол с группой журналистов, которые ехали сюда несколько часов на микроавтобусе, чтобы осветить потом поездку Босса в областных СМИ.

Прежде я не был ни с кем из них знаком, а тут узнал, что вместе с нами ездили весь день две съемочные группы – журналист и видеооператор, два газетных корреспондента и один из интернет-издания. Все они показались мне людьми самыми обычными, кроме одного – парня лет двадцати пяти, представлявшего одну крупную региональную газету. Я прежде видел его на мероприятиях, но знакомы не были. Оказалось, что зовут его Артём, и мне при первом же рукопожатии показалось, что он… «в теме».

Я с недавнего времени, кстати, тоже стал говорить про кого-то, что он не «гей», а «в теме». Так, словно и сам принадлежал к этому кругу. Хотя такого обо мне сказать было нельзя. Подумаешь, мечтает парень о сексе с мужчинами и засматривается на них. Смотреть и делать – разные вещи. И до тех пор, пока ты не попробовал по-настоящему, ты – никакой не гей, а самый обыкновенный фантазер. Вот таким я и оставался. Надеюсь, что пока.

Артём оказался очень общительным, а еще большим любителем водочки, которую употреблял, как мне показалось, в количестве чуть большем, чем следовало. Сидели мы рядом, и он всё пытался мне подливать почаще. Улыбался, а через час примерно уже вообще до того дошел, что под столом несколько раз «по дружески» положил руку на бедро, что-то рассказывая.

Эти прикосновения были мне приятны, но в то же время напрягали: вдруг кто-нибудь заметит? И с чего он вдруг так воспылал ко мне теплом своей широкой души? Я посматривал в сторону стола, где ужинал Босс с местными начальниками. Вдруг увидит, как этот Артём меня поглаживает? Вдруг ему это не понравится? Не знаю, с чего я так решил, ну а всё-таки?

Да, пить Артём умел, это стало очевидно после того, как он при моем очень скромном участии уговорил почти целую бутылку водки. Я едва опрокинул две рюмки, а большая часть остального напитка досталась моему собеседнику. И чем больше он пил, чем краснее становилось его симпатичное лицо с небольшой щетиной (дня два, не больше), ровным слоем покрывавшей узкое лицо, тем чаще его рука оказывалась на моем бедре.

Будь я постарше или опытнее, не знаю, наверное, шепнул бы ему пару ласковых, чтобы прекратил эти телодвижения. Но мне нравилось, что уж говорить. Даже мурашки пробегали по спине, когда Артём не торопился, а клал руку и медленно вёл ладонью от колена почти до паха, останавливаясь всякий раз буквально в паре сантиметров от него. Но при этом никто не подумал бы, что происходит под столом: он в это время что-то бурно рассказывал, активно подмахивая себе правой рукой с зажатой в ней вилкой.

Я уже начал ёрзать на своем месте, не зная, что мне делать. Этот журналист, будь он неладен, своего добился. Или сделал это случайно, по пьяной лавочке, но мне от того не легче: я возбудился. Хотелось теперь выйти из-за стола по малой нужде, да простите за подробности, а как это сделать, когда у тебя член торчит? За столом ведь еще и дамы. Да и вообще – чужие мне люди. Хотя и при родственниках я бы такое сделать не смог, то есть подняться и гордо уйти с выпирающим прибором.

– Артём, хватит, – не выдержал я и прошептал корреспонденту, наклонившись к его уху и жарко в него прошептав.

– Тебе не нравится? – Внезапно спросил он абсолютно трезвым голосом. Так он еще и артист?! Так он всё это время притворялся пьяным, а на самом деле… Вот это открытие!

– Я… я… не знаю, – сказал первое, что на ум пришло. – Ты… почему решил, что не должно понравится?

– Давно на тебя смотрю потому что, – также тихо сказал Артём, улыбнувшись. В это время остальная журналистская братия продолжала наливаться алкоголем после трудового дня, на нас никто уже не обращал внимания. – И уверен, что ты «в теме».

– Зря ты так думаешь, – сказал я голосом капризной барышни, к которой неумело пристает грубый мужлан. Хотя прикосновения и поглаживания Артёме были как раз очень опытными. Но всё равно: не здесь же, в кафе за столом, а точнее под столом в присутствии самого Босса! Это уже слишком! – И вообще, это не твое дело, – заявил я корреспонденту.

– Уверен? – Усмехнулся Артем и… в ту же секунду те пресловутые два сантиметра были им преодолены, и мягкая горячая ладонь легла на мой пах.