Читать книгу Фотограф для Босса - Дарья Десса - Страница 19

После таких слов я стоял и молча пялился в его светло-голубые глаза. Что мне было отвечать? Что я никогда прежде не был с парнем, и мне жутко страшно? А если кто-нибудь увидит? Вылечу с работы, из университета, – Босс, как узнает, мне точно такое не простит. Да ещё Сашка в зале один остался. Что я ему потом скажу? Мол, у меня внезапный приступ диареи случился? Потому я так долго в туалете проторчал? А что, если он пойдет проверять, что со мной случилось?

Но как же в самом деле хочется, чтобы этот высокий красавец вот прямо сейчас, в этой свободной кабинке, достал мой член из ширинки и, сидя на унитазе, начал совершать ласкающие движения своими губами, облизывать голову и проводить кончиком язычка по яичкам, а потом легонечко брать их в рот и обсасывать, как конфету…

У меня голова пошла кругом. От желания, страха и алкоголя, продолжавшего превращать мысли в винегрет. Но нужно же было что-то ответить, а то стоим тут, посреди коридора! Словно два любовника, которые решили выяснить отношения буквально прямо тут и в этот самый момент. Места получше не нашли!

Когда я окончательно запутался в мыслях и стремлениях, спасение пришло в лице… ещё одного канадца. Рыжего, конопатого, с вихрастой головой и такого же здоровенного, как тот, что напрашивался мне в краткосрочные любовники.

– John! Where are you! I'm looking for you. Let's go drink!

«Мой канадец» повернулся, потом снова. Растерянно глянул на меня. В его глазах читалась мольба, только я ответить на неё не мог. Потому просто пожал плечами. Мол, извини, приятель, у тебя теперь другие планы, а я тут ни при чем. Буровики ушли, и я, оставишь один, включил холодную воду и несколько раз умылся, стирая красную краску с лица. Оно у меня буквально полыхало алым, а ещё этот проклятый адреналин! Всегда, стоит мне сильно понервничать, меня всего колотит, как на сильном морозе. Терпеть не могу это ощущение!

Я вернулся в зал. Канадцы уже вовсю жадно глотали алкоголь, и тот, который хотел мне сделать приятное, заливал своё «горе», наполнив не рюмку, а фужер. Видимо, решил напиться до посинения, чтобы не думать о моем отказе. Мне немного жалко его стало. Может, все-таки стоило ему разрешить? Пусть бы сделал себе приятное и мне тоже. Мне даже больше. Но нет. Глупости.

«Октябрёнок Филькин Петя

Захлебнулся при минете.

И посмертно, говорят,

Исключен из октябрят».

Такой вот вспомнился к случаю стишок. Гадкий, конечно, но зато как нельзя точно отражающий мое состояние. Я как тот самый Петя, едва не оказался втянут в нелепую ситуацию. Из которой, понятное дело, выбраться потом было бы… Ну почему я отказал этому красавцу?!

Мне стало обидно за самого себя. Вот что ещё нужно? Хотел красивого высокого мужчину? Пожалуйста. Хотел секса? Тебе предлагали, ты сказал «нет». Так чего теперь лакаешь виски, чтобы забыться в хмельном угаре? Да потому что не хочу я вот так, в туалете какого-то клуба, пусть и пафосного! Хочу в постели, при свечах, чтобы нежно и долго, а не как собаки, быстро задрав хвосты!

Я попросил Сашку пересесть на его место. Он вопросительно посмотрел на меня осоловевшими глазами.

– Достал этот канадец, – буркнул я.

– А, понимаю, – проговорил приятель. Он уже был весьма близок к тому состоянию, после которого люди либо буянить начинают, либо отправляются тихо-мирно баиньки. Сашка оказался из первой категории. Хлебнув ещё вискарика, он встал и, покачиваясь, пошел на танцпол. И принялся там, в грохоте и мелькании огней, такое отплясывать, что описанию не поддается. Дергался из стороны в сторону, размахивал руками и брыкал ногами, ходил вприсядку, подпрыгивал, – обезьянничал, словом, от всей своей широкой русской души.

Я в какой-то момент перестал даже смотреть на него. Стыдно стало за товарища. Потом будут пальцем показывать на меня и говорить: вон, этот вот с тем придурковатым пришел. Но закончились эти «пляски святого Витта», на мое удивление, довольно хорошо. Для Сашки, по крайней мере. Он вернулся неожиданно протрезвевшим и более того – привел с собой двух девиц лет по двадцати. Одетых весьма вызывающе, в короткие платья с глубокими декольте, и с макияжем, напоминающим боевую раскраску индейцев.

– Мешок! Познакомься! Это Лида, – он кивнул на крашеную блондинку, – и Оля, – кивнул направо, где нетрезво хихикала девица с длинными забранными в «хвост» темно-рыжими волосами. И такую же подшофе.

Я привстал, представляясь. Девицы тут же, приглашения не дожидаясь, расселись между нами, и завязался между нами тот разговор, содержание которого едва ли потом кто-либо из беседующих может вспомнить. Сашка, стараясь угодить своим новым гостьям (насколько я понял, с прицелом на секс), купил им шампанское, мороженое, конфет и принялся угощать, наливать да подливать, рассказывать похабные анекдоты и хохотать вместе с девушками.

Мне стало неуютно. Я казался теперь лишним на этом празднике жизни. Сидел, курил, не торопясь отпивал виски и смотрел, как Сашка продолжает очаровывать девушек. В какой-то момент он приподнялся, сказал:

– Мадемуазели, пардон, мне нужно в комнату для мальчиков, – и, подмигнув мне, ушел. Я отправился за ним: намек был понят.

Снова этот туалет. Хорошо, хоть канадец за нами не пошел. Он, кажется, – я успел посмотреть, – был теперь вообще ходить не в состоянии. Упился за здраво живешь господин иностранец. Сашка, сделав свои дела, вымыл руки и шепнул мне, подойдя:

– Тебе какую?

– Что какую? – Не понял я.

– Ну, ты какую трахать будешь, Олю или Лиду? – Заплетающимся языком спросил Сашка.

– Да я не хочу их вообще, – сказал я.

Приятель уставился на меня осоловелыми глазами:

– Ты что, из этих?

– Каких «этих»?

– Заднеприводный, что ли? – Лицо у него сделалось удивленно-глупое.

– Я полноприводный.

– Чего? Как это?

– Молча. Зачем себе отказывать в удовольствии иметь всё и сразу? – Вызывающе спросил я. Сарказма Сашка не оценил – не в том был состоянии.

Он похлопал глазами и пожал плечами.

– Расслабься, Сашок, – сказал я примирительно и хлопнул его по плечу. – Просто устал я сегодня очень сильно, да и простудился, кажется. Не хочу баб. Я лучше вискарика ещё жмякну, ты не против?

Красная физиономия Сашки расплылась в довольной улыбке. Согласно его философии, если мужик бухает – он настоящий, а не «заднеприводный». Слово-то какое жуткое! Но есть и похуже, не стану говорить. Там «месить» и «фекалии». Тьфу!

– Ну и хрен с тобой! Мне больше достанется! – Хихикнул приятель.

– Всегда со мной, – тихо ответил я.

Мы вернулись в зал. Из-за алкоголя грохот музыки стал казаться будто тише. Мы продолжили вечеринку в честь гранта, о котором, впрочем, никто уже и не вспоминал. Девицы, поняв, что мне неинтересны, сгрудились вокруг Сашки и начали откровенно его «доить»: то ликера «Бейлис» они захотели, то после конфеток «Рафаэлло» возжелали, а после им приспичило ананасов откушать. Аристократки, что ты скажешь! Приятель же мой продолжал швыряться купюрами, оставляя официантке щедрые чаевые.

Мне ещё, помнится, подумалось, что с такой скоростью расходования денег он профукает свой грант за милую душу в самом обозримом будущем, а потом спохватится, да поздно будет. Деньги-то ему не подарили, а выделили: на покупку офисной техники прежде всего. Сам рассказывал. Но теперь алкоголь и похоть исправно выполняли свою работу: Сашка был пьян, весел и окружен потными женскими прелестями.

Вообще-то я в глубине души думал, что так всё и будет. То есть много алкоголя, а потом девушки. И даже закончиться всё должно было в каком-нибудь отеле, куда бы мы поехали после клуба. Возможно, так бы оно и получилось, и я наконец-то расстался с пресловутой девственностью в объятиях какой-нибудь Лиды, Оли, Тани и т.п. Мне как-то и хотелось этого немного.

Но случай с тем канадцем резко и мощно выбил из колеи. Я не мог спокойно смотреть на него, такого жалкого, пьяного в дымину, и мне совсем не хотелось оказаться в постели с одной из этих «мамзелей», после количества выпитого шампанского напополам с ликером готовы на что угодно. Зато Сашке это всё очень нравилось. Он буквально купался в этом розарии и собирался изрядно на нем потоптаться.

К половине третьего ночи я сдался. Смотреть на спектакль, где Сашка играл роль щедрого купчины, сил больше не было. Я встал и, вежливо попрощавшись, ушел. Кстати, канадцев за тем столиком уже не оказалось. Остались только бутылки со стаканами – следы бурной попойки.

Я вышел на улицу, закурил, глубоко вдыхая дым со свежим и прохладным ночным воздухом. Завтра, кажется, будет с утра болеть голова. Все-таки свою норму я перебрал. Закрыл глаза и стоял, немного покачиваясь. Из затмения меня вывел голос откуда-то снизу:

– Такси надо?

Я распахнул очи, стряхивая сонный морок. Передо мной стояла дорогая иномарка, за рулем которой восседала симпатичная женщина лет сорока. Она выжидательно смотрела на меня.

– Надо, – ответил я.

– Куда?

Я назвал адрес.

– Тысяча, – сказала таксист.

– Пятьсот, – ухмыльнулся я.

– Восемьсот.

– Семьсот или вызову по интернету, – мне стала смешна эта ситуация. Торгуюсь напротив крутого ночного заведения, словно на колхозном рынке.

– Поехали, – сдалась женщина. Я аккуратно забрался на пассажирское место впереди, и машина покатилась, плавно набирая скорость.