Читать книгу Фотограф для Босса - Дарья Десса - Страница 5

…И вот уже я чувствую, как мой член медленно погружается во что-то горячее, намного горячее той воды, что его окружает. И это мягкое кольцо постепенно сдавливает его со всех сторон, и, оставляя в этом состоянии, начинает двигаться, то приближаясь, то отдаляясь. Так продолжалось несколько секунд, а потом вдруг прекратилось.

Виктор вынырнул на поверхность. Вода стекала по его лицу, и глаза буквально горели каким-то таинственным, глубоким огнем, который словно переливался в меня, наполняя тело жаром. Он неожиданно облокотился за бортик и, сделав сильное движение руками, поднялся на край бассейна. Я в растерянности остался внизу, не зная, что мне делать дальше. Ужасная мысль пронзила голову: «Неужели всё закончилось?! Он теперь просто уйдет?!»

Но Виктор не ушел. Пока я моргал, пытаясь понять, что случилось со мной минуту назад, и что будет дальше, он неожиданно подхватил меня под мышки своими сильными ладонями и вытащил из воды, словно я был игрушкой, а не парнем 18-ти лет. Я аж вздрогнул, но затем вдруг ощутил новый поцелуй. Потом ещё один. Виктор, поглаживая мою грудь, начал водить пальцами по соскам, и меня охватила сладкая дрожь. Потом он прижался ко мне, и между ягодицами я ощутил его член, который в то мгновение показался мне просто огромным.

– Я у тебя первый? – Жарко прошептал он, и по телу моему словно разряд молнии проскочил.

– Д-д-да… – заикаясь от волнения, сказал я.

– Всё будет хорошо, малыш, – снова прошептал Виктор и кончиком языка провел по мочке моего уха. Затем он снова принялся целовать меня, опускаясь всё ниже, ниже, а потом вдруг развернул, и опять это безумно сладкое ощущение, когда член погружается в горячий рот. Сосал Виктор умело. Ему хватило буквально пары минут, чтобы я начал трястись в оргазме. Я смотрел вниз и видел, как мой первый любовник, приоткрыв рот, выпускает белую тягучую жидкость. Она стекала по его нижней губе на подбородок и капала на мокрый пол.

На этом моменте Дима вдруг замолчал. Внимательно посмотрел мне прямо в глаза и спросил грустно:

– Теперь ты, наверное, уйдешь и больше не станешь со мной дружить, да?

Я первое мгновение даже не знал, что ему ответить. Вернее, мысль бы одна, но вот как её сформулировать, чтобы не обидеть нечаянным словом. Да, никогда прежде никто ничего подобного мне не рассказывал. И я даже понятия не имел, что со мной рядом учится гей. Или бисексуал? Я ведь ничего больше не знаю об интимной жизни Димы, кроме того, что он мне только что рассказал. Наконец, я заговорил:

– Дима, всё в порядке. Каждый имеет право любить так, как ему хочется. И я не могу тебя осуждать. Хотя бы потому, что…

– Ты гей? – Удивление в глазах собеседника было неподдельным.

– Я… не знаю, – честно признался я, густо покраснев. Всегда ощущаю, когда это со мной происходит. Кожа на щеках становится горячей. Однажды увидел себя таким в зеркале, и смутился ещё больше – ну будто щеки свёклой натёрли, как это делали модницы и модники лет двести назад.

– А как это можно не знать? – Снова удивился Дима.

– Понимаешь, у меня… никогда не было опыта… с парнем, – ответил я. – Хотя меня тянет к вам… к ним, – я окончательно смутился и замолчал. Чтобы развеять это мое чувство, Дима разлил по рюмкам новую порцию коньяка. Поднял хрустальную рюмку и сказал:

– Давай, Мишаня, просто выпьем.

Я согласно кивнул. И моему слуху показалось, что в этом слове – «Мишаня», мне послышалось что-то очень ласковое. Меня ведь так никто не называет. Просто Мишей зовут, Михаилом, а был один тип в средних классах, так тот не иначе как «Михуилом» величал. Другой – «Михайло». Но вариант «Мишаня» мне очень понравился.

Мы выпили, и я, осмелев немного, рассказал Диме ту историю, которая произошла со мной не так давно в военкомате. Про того безумно красивого парня, сумевшего запасть мне глубоко в сердце, или не только туда. Да так сильно, что я потом много мечтал, как стану с ним заниматься любовью.

Дима внимательно, не перебивая, выслушал меня. Видимо, то ли не слишком поверил моей истории, то ли решил, что я не готов пока быть с ним совершенно искренним. Наверное, все-таки первое: в самом деле, мне уже скоро 19, а я до сих пор девственник.

– А ты… девственник? – Вдруг вырвался у меня бестактный вопрос. Хотя чего уж там бестактного, раз мы на такие глубоко личные темы разговариваем!

Дима улыбнулся и ответил:

– Смотря что считать сексом с последующей потерей невинности.

– То есть? – Не понял я.

– Ну, как тебе сказать. Оральный секс, если тебе делают минет, считается, что ты больше не девственен? – Спросил Дима.

– Ну… я не знаю, – честно признался я.

– А если ты его кому-то делаешь? Или вот другой пример: кто из вас теряет невинность: парень, который пассивен с тобой, или ты, когда выполняешь активную роль?

Глаза Димы при этом стали немного влажными, и я понял, что наш разговор крепко заводит не только меня одного. Я-то давно уже сидел, ощущая в районе паха дикое напряжение. Член буквально рвался на свободу, но ему ещё неизвестно сколько предстояло находиться в темном тканевом заточении. Так что было даже немного больно, приходилось терпеть.

Снова признаюсь: моих познаний в вопросах однополого секса не хватило, чтобы представить, о чем говорит Дима. Пассивные, активные – что всё это значит? Я боялся спросить, поскольку не хотелось в его глазах выглядеть полным невежей. Все-таки он со мной, как с равным или, как говорят, с тем, кто «в теме». А я к этой «теме» только приближаюсь, очень осторожно, поскольку боюсь сделать неверный шаг.

Постепенно наш разговор свелся к другим темам. Мы стали обсуждать наше высшее образование. После школы пути-дорожки мои с Димой разошлись: я поступил на исторический факультет одного университета, он – на строительный архитектурной академии. Но наша дружба на этом не прервалась, хотя бы оба оказались людьми довольно замкнутыми, и круг наших знакомых был очень невелик, а общих среди них не водилось вовсе, разве кроме одноклассников, но мы их как-то быстро потеряли из виду.

Дружить с Димой оказалось легко и просто. Он человек очень легкий на подъем, потому с удовольствием соглашался на всем мои предложения о развлечениях. То в кино вместе, то на велосипедах кататься, то купаться на речку, то зимой в бассейн. Не забывали мы и про посещение бани, к которой Дима меня пристрастил. Правда, удавалось это не слишком часто. Но не реже раза в месяц мы обязательно снимали отдельный номер и проводили там с большим удовольствием два часа. До тех пор, пока банщица не начинала стучать в дверь и громогласно объявлять: «Одеваемся!»

Да, мы никогда не ходили с Димой в частные сауны. Поскольку жили неподалеку, там же нашли баню муниципальную, построенную при царе Горохе. Это было очень старое двухэтажное кирпичное здание с окнами, выложенными из стеклянных квадратов, какие часто использовались в советские времена. Внутри всё выглядело точно так, как и в те далекие годы. Деревянные, покрытые многими слоями краски стены, покрытые коричневой плиткой полы, деревянные скамейки вдоль стен.

Внутри каждый номер также ничуть не изменился с тех пор, как эту баню открыли в 1956 году, о чем свидетельствовала эта цифра на фронтоне, выложенная кирпичами. Вдоль стен – трубы, самодельные лейки из нержавеющей стали, гладкие, многими тысячами голых тел отполированные гранитные плиты полок, на которых удобно сидеть и мыться. Двери закрывались на ржавые длинные крючки, как правило погнутые в нескольких местах, и у меня всякий раз, когда мы запирались, возникало чувство, что когда-нибудь банщица обязательно войдет и увидит нас голыми.

Единственное, о чем мы больше не говорили после того памятного «чаепития», так это о сексе. Не сговариваясь, не затрагивали подобных тем, и всё. Хотя мне, уж не знаю, как ему, очень хотелось узнать, как дальше развивались его отношения с тем капитаном третьего ранга, Виктором. Что было дальше с ними после похода в баню, который окончился для Димы первым в его жизни минетом? Случай узнать об этом представился через несколько месяцев.

В тот день мы шли из бани, распаренные, с ощущением легкости и полета во всем теле, и Дима предложил купить пива с рыбкой. «Посидим по-классике», – сказал он, подмигнув. Я согласился. Правда, в пиве не разбираюсь совершенно, а вот друг мой – тот совсем иное дело, и потому выбор пенного напитка пал на него. Мы купили три литра и принесли к нему домой, выгрузив всё на кухне.

Я к алкоголю не то чтобы равнодушен, но мне не составит труда не пить его вовсе, и даже не замечу, сколько длится пауза. Дима – другое дело. Он любит иногда заложить за воротник, и сегодня, как я понял, был тот самый день. То есть друг мой не пьяница, конечно. Алкоголь у него так… под настроение. Сегодня оно было.

Мы отхлебнули пенного. Почистили каждый по вобле, потом выпили ещё и ещё. Воздух вокруг меня, как всегда бывает, когда находит опьянение, начал сгущаться, звуки постепенно становиться тише. И в этой приглушенной обстановке Дима спросил:

– Помнишь ту историю с капитаном третьего ранга?

Я оживился:

– Конечно!

– Хочешь узнать, что дальше было? – Язычок у Димы стал несколько развязнее обычного, то есть и на него градусы подействовали.

– Да!

– Слушай.