Читать книгу Фотограф для Босса - Дарья Десса - Страница 8

Мы прошли буквально метров пятнадцать и зашли в просторную приемную. Напротив стены, у большого окна, стоял стол, за ним восседала солидная дама лет сорока пяти. На вид – ну буквально строгая воспитательница из Смольного института благородных девиц, какими их изображали в советских книжках. Строгая, сухая в словах и скупая в движениях. Одетая в строгий деловой костюм, который лишь некоторыми деталями напоминал женский. Если не присматриваться, то могло показаться, что в него облачился мужчина, стремящийся выглядеть солидной дамой. Мне даже на секунду показалось, будто секретарь у губернатора – трансвестит, но мысль эту я от себя отогнал.

В приемной было две двери. Одна направо, открытая, и вторая слева – двойная, тяжелая. Из помещения справа вышел высокий, под два метра ростом и очень крупный, с широченными плечами мужчина с короткой прической. Под его костюмом (пиджак был расстегнут) перекатывались бугры мышц. Взгляд цепкий и зоркий, как у хищной птицы. Он зыркнул на меня, провел глазами сверху вниз и обратно, словно рентгеном прошелся. Очень неприятно, когда тебя так рассматривают. И я понял: это телохранитель Босса.

– У себя? – Спросил Иннокентий Борисович секретаря.

– Вас ждут, – прозвучало в ответ, и по интонациям голоса я понял: все-таки это женщина. У мужчин, выдающих себя за дам, все-таки другой тембр. Не знаю почему, но я всегда умел отличать. Даже в кино, когда какого-нибудь актера тщательно гримировали под даму, мне всегда удавалось это понять даже раньше, чем то следовало по сюжету. Вот и теперь даже как-то спокойнее стало на душе, хоть одна, пусть и такая с виду очень суровая, но все-таки женщина в этом мужском собрании.

Между тем телохранитель, потеряв ко мне всякий интерес, удалился в свой кабинет, а Иннокентий Борисович раскрыл правую створку двери слева и вошел внутрь. Я следом, и мы оказались в каком-то крошечном, буквально метр на полтора, «предбаннике». Оказалось, что за ним есть вторая дверь, и когда она растворилась, мы попали в кабинет Босса. Я сразу понял, для чего нужен был «предбанник» – чтобы никто в приемной через двери не слышал, что происходит внутри.

– Добрый день, Сергей Алексеевич, – сказал мой провожатый. – Вот, привел к вам нового личного фотографа.

– Здравствуйте, – сказал я. Навстречу мне из-за большого письменного стола (у Иннокентия Борисовича раза в полтора меньше) поднялся мужчина лет сорока, статью и выправкой напоминающий офицера. Роста он был высокого, сантиметров под сто девяносто, что значительно выше меня, при моих-то ста шестидесяти восьми. Да, я вышел весь в маму – не вытянулся как-то к своим 19 годам, но, может, подрасту ещё? Хотя меня это особо и не заботило. Зато мне всегда нравились высокие мужчины – я испытывал к ним белую зависть. Это когда не «чтобы ты низким стал», а «хочу, как он».

Босс походкой абсолютно уверенного в себе человека подошел ко мне и протянул руку:

– Будем знакомы. Сергей Алексеевич.

Я ответил на рукопожатие. Его ладонь оказалась крепкой, сильной, пальцы сухими и жилистыми, немного шершавыми. Они оплели мои, словно многолетняя виноградная лоза, и стиснули чуть сильнее, чем обычно, когда здороваются. Мне стало даже немного больно, но это была боль приятная: я вдруг понял, что впервые за всю мою недолгую жизнь со мной здоровается лично человек такого высокого положения. Который вот так же здоровается с высшим руководством страны и очень богатыми людьми. Мне так хотелось думать, по крайней мере.

После рукопожатия Босс сделал шаг назад и стал меня…рассматривать. Да, эту минуту, сколько продолжалось это его занятие, я иначе назвать не могу. Он буквально изучал меня своими карими, с маленькими черными точками глазами: скользнул по прическе, лицу, на мгновение задержался на губах почему-то, затем ниже, ещё ниже, и я внутренне поёжился – его взгляд медленно прошелся по моей ширинке.

В эти секунды мне показалось, будто я стою перед Боссом совершенно голый, безвольно опустив руки вдоль туловища, а он оценивает меня, скрупулёзно изучая телосложение. Вот теперь видит мой член, покоящийся среди гладко выстриженного лобка (я бриться там не люблю – слишком утомительное занятие, но попробую когда-нибудь, а пока вместо этого стригу машинкой до крошечного «ёжика»), затем смотрит на яички, проводит взглядом по бедрам, коленям, ступням.

Когда Босс поднял взгляд и посмотрел снова на меня, я каким-то шестым чувством понял: увиденное ему понравилось. И все-таки какая-то недосказанность была в его взгляде. «Наверное, он хотел, чтобы я обернулся вокруг, но это как-то совсем уже неправильно. Я же не раб на рынке, в конце концов, а он не богатый патриций, пришедший купить себе мальчика для половых утех», – подумал я. А вот другая мысль меня и правда напугала: кажется, если бы сейчас я в самом деле был без одежды, то Босс властно повелел мне встать на колени и начал расстегивать брюки перед моим лицом…

Но все-таки, хотя и было странно ощущать себя почти голым, мне вдруг это понравилось. И даже та крамольная мысль о стоянии на коленях. Весь внешний облик Сергея Алексеевича в самом деле выдавал его властный и жесткий характер. Причёска – средней длины волосы, уложенные направо с ровным, словно по ниточке, пробором. Волосы каштановые с небольшой проседью на висках. Взгляд строгий и одновременно колючий. Когда он смотрел прямо в глаза, было одно желание – только слушаться, не перечить ни в чем, потому что… да вот так действовала его суровая мужская харизма.

Он молча вернулся на своё место – в большое кресло и тоже, как у руководителя его администрации, из темно-зеленой кожи, плотно обитой по периметру бронзовыми гвоздиками. Мне даже показалось, что эти предметы мебели совершенно одинаковые. Я осмотрелся. Кабинет был большой, метров семьдесят наверное. Дверь располагалась в углу, а рабочее место Босса –по диагонали, между двумя огромными окнами, закрытыми плотными шторами. Справа от двери, параллельно стене, – стол для совещаний. Слева – ещё одна дверь, ведущая куда-то, а далее от неё – большой книжный шкаф. Прямо напротив двери, слева у окна – огромная картина, изображающая какое-то морское сражение. Весь пол покрывал очень толстый, так что даже шагов не было слышно, пушистый ковер цвета кофе с молоком, а по краям от него был виден старинный лакированный паркет.

На столе у Босса были какие-то бумаги, слева возвышался большой, дюймов сорок наверное, плоский монитор, стояли какие-то телефоны, большой письменный набор, и ещё я заметил статуэтку из бронзы. Очень знакомую. У меня есть монета с таким же изображением, на ней написано «Игры XXII Олимпиады. Москва. 1980». Ну да! Точно! Это же знаменитый Дискобол. Я решил, что это из-за увлечение Босса спортом. А может, он сам в той Олимпиаде участвовал? Хотя нет, ему тогда теперь должно было быть не 40 лет, а минимум под 60.

Пока я осматривался, Босс подписал пару каких-то документов, а мы с Иннокентием Борисовичем стояли и молча ждали, пока тот обратит на нас внимание. Наконец, он поднял голову, помолчал секунд пять, заинтересованно меня рассматривая, а потом кратко сказал:

– Идите работайте.

Всё. Аудиенция была окончена.

– Идём, – тихо сказал мой провожатый, и мы вернулись к нему в кабинет.

Только на этот раз общались не в самом кабинете. Когда Иннокентий Борисович туда зашел, он направился прямиком к большому книжному шкафу напротив. Подошел к нему, что-то сделал рукой, и вдруг одна из секций раскрылась, оказавшись, помимо прочего, ещё и дверью, ведущей в другое помещение.

– Здесь у меня комната отдыха, проходи, – пригласил глава администрации. Я робко последовал за ним.

Внутри оказалось очень уютно. Здесь были, как я понял из планировки, три комнаты. В одной – гостиная со столом, окруженным мягкими креслами и расположенными рядом баром и холодильником. В соседней – комната отдыха (дверь туда была приоткрыта, и, пока Иннокентий Борисович включал кофе-машину, я успел заглянуть мельком) с большим кожаным диваном, журнальным столиком и огромной плазменной панелью на стене. Наконец, в третьей, как я понял, располагался санузел.

Глава администрации пригласил меня садиться, и я разместился, аккуратно положив свою сумку рядом. Мне было непривычно, я жутко стеснялся и не знал, как себя вести. А вот гостеприимный хозяин этих пенатов за пределами кабинета, напротив, стал чуть более живым и менее напоминал хорошо запрограммированного робота. Он даже немного ослабил галстук.

Через несколько минут на столе дымились и источали вкуснейший аромат две чашки кофе, стояла хрустальная вазочка с конфетами и пепельница. Иннокентий Борисович сел напротив, достал из пачки длинную тонкую сигарету, прикурил и затянулся, выпустив длинную струю дыма в потолок. Всё это он проделал молча, а я наблюдал за его тонкими белыми пальцами и тем, как поблескивали шикарные швейцарские Blancpain. Заметив мой заинтересованный взгляд, чиновник сказал:

– Это подарок одного очень хорошего человека. Моего… кхм… близкого друга.

– Прекрасный подарок, – сказал я. – Мне бы такого друга, – и робко улыбнулся.

– Всему своё время, Миша, – улыбнулся Иннокентий Борисович. И голову даю на отсечение, что улыбка эта была не простой, а какой-то… загадочной, что ли. Словно обещала нечто особенное в будущем, только не хотела говорить, когда и что конкретно. – Ты пей кофе, не стесняйся. Это настоящий, «Cafe Jaguari», я привез его в Бразилии в прошлом году.

– В командировке были? – Спросил я.

– Ну… как сказать.., – чуть замялся с ответом собеседник, подбирая слова. – В целом, да, по рабочим вопросам.

Я попробовал кофе. Вкус действительно оказался божественный. По сравнению с ним всё то, что предлагают нам местные магазины, даже пусть в красочных обёртках, мне показалось слабым подражанием. Как если бы сонату для фортепиано № 14 Бетховена, широко известную как «Лунная», пытался играть на расстроенном пианино в сельском клубе школьник, а ты знал теперь, как звучит она со сцены Гранд-опера́ на рояле Steinway & Sons. Да, могу с гордостью признаться: люблю музыку. И больше всего – Петра Ильича Чайковского. Когда слышны звуки его «Вальса цветов», у меня мурашки по телу бегут, и словно волны радости под кожей прокатываются.

Пока мы пили кофе, Иннокентий Борисович сказал, чтобы я завтра с документами пришел оформляться на работу. А уже послезавтра мне предстоит первое задание. Босс отправляется на море. Я чуть не подпрыгнул: как так?! Он разве в отпуске?

– Это деловая поездка. Вы летите с ним сначала на самолете на Юг, затем оттуда на вертолете – на буровую платформу на Каспийском море. Босса пригласили на её открытие. Там будет много известных в сфере бизнеса людей. Готовься.

Я возвращался домой окрыленный. Вот это да! Вот это прекрасный день! Я познакомился с самим губернатором, а теперь послезавтра мне предстоит такое путешествие! Да я в жизни на вертолете не летал, буровые видел только по телевизору! Это же… мечта, а не работа!