Читать книгу Клеопатра - Дик Вайс - Страница 10

Еще не успело остыть тело великого завоевателя Александра Македонского, как началась дележка созданной им большой империи между его соратниками – диодохами. Став в одночасье врагами, бывшие близкие друзья, телохранители царя стали воевать друг с другом и вцепились мертвой хваткой в империю, стараясь урвать кусок пожирнее. Разразились войны диодохов. В борьбу за власть и территории включились: Антипатра – командующий оставленными войсками в Греции и Македонии, опытный полководец Пердикка, Антигон, прозванный впоследствии одноглазым, и многие другие. Включился в эту борьбу и Птолемей Сотер, выдвинувшийся к концу правления Александра.

Империя, как огромное одеяло, которое укрывало много стран и народов, не выдержало и затрещало по швам, вскоре порвавшись на несколько кусков.

В результате бесконечных войн, которые велись с переменным успехом, и различных соглашений Птолемеям достался Египет, который вышел из этой схватки одним из самых богатых и могущественных государств, сохранившим традиции македонской цивилизации.

В период своего расцвета царству Птолемеев принадлежали многие земли: прибрежные области южной, юго – западной и западной частей Малой Азии: Киликия, Ликия, Памфилия, Кария, Иония, остров Кипр. Птолемеи осуществляли контроль над Островной лигой – островами Эгейского моря, над территориями, прилегающими к проливу Геллеспонт, они держали в руках черноморские проливы и стратегически важный морской путь из Эгейского в Черное море.

Но династические распри, алчность последующих правителей этой династии, серия войн ослабили царство, и оно стало все больше и больше зависеть от Римской республики, которая с жадностью засматривалась на земли Египта.

Первой территорией наследия Птолемеев, захваченной Римом, стала. Киренаика. Именно это событие ознаменовало начало нового этапа в распаде Египетского царства. Рим получил эту территорию бескровно, буквально на блюдечке. А произошло следующее. Царь Киренаики благополучно отправился в загробный мир, куда он долго собирался, но перед уходом в страну мертвых он составил странное завещание, в котором оставлял Киренаику римлянам. Такой щедрый подарок римский сенат принял с воодушевлением, а вот египетский трон резко погрустнел. Получить такого соседа, а римскую Киренаику и Александрию разделяло всего более трех тысяч стадий, было малоприятно.

Таким образом, Египетский мир сужался в размерах. Но Риму Киренаики было мало. Аппетит у огромного клыкастого хищника все возрастал, и сдержать его уже не представлялось возможным. Рим удачно играл на трудностях стран, разделяя их и поглощая по кускам.

Остров Кипр был также одной из лакомых территорий Египетского мира. Он был своего рода связующим звеном между Египтом, Ближним Востоком и Грецией. Это имело огромное стратегическое и коммерческое значение для страны Та – Кемет, так как Кипр был очень важным источником дохода от торговли и налогообложения, а также местом для обширной чеканки монет.

Царями острова становились родственники египетских правителей, представители рода Птолемеев. После убийства восставшими египтянами фараона Птолемея Александра Второго у Рима возникла уникальная возможность захватить и Египет. Во – первых, прежний правитель был ставленником диктатора Суллы, или, как его называли, «послушным клиентом», во – вторых, снова всплыла любимая тема Рима с завещанием, только на этот раз оно якобы было написано, убиенным правителем Птолемеем Александром Вторым накануне своей смерти, в благодарность Риму за ранее полученный трон.

Печальным для египтян было то, что, убив царя, они как – то не заметили, что он был последним, прямым и законным наследником династии. Настоящие Птолемеи закончились. А трон пустовать, как известно, долго не может.

Египтяне сильно запереживали из – за возможности римского завоевания и решили быстро посадить кого – то на престол. Поскольку законных и чистых Птолемеев больше не осталось, они обратили внимание на побочную ветвь, двух незаконнорожденных сыновей Птолемея IX. Их быстро доставили из Понтийского царства, где они жили до поры до времени в гармонии с окружающим миром, никому не мешая и не подозревая, что их ждет.

Таким образом, Египет достался Птолемею Неос Дионису, а вот на острове «богов и мудрецов», как именовали Кипр, стал править его родственник Птолемей Кипрский, ставший вассалом своего старшего брата

Но власть этих Птолемеев была очень шаткой. С одной стороны, оправившийся от своих проблем Рим и его новые герои Красс, Цезарь, Помпей подбивали сенат на военное вторжение и искали только случая, чтобы свергнуть незаконнорожденных, с другой – сами египтяне и киприоты проклинали своих царей. И если на Кипре у местного царя было немало и сторонников, то у египетского – их не было совсем.

Существование римских притязаний на Египет для Птолемея Неос Диониса было настоящей проблемой, но ему в конечном итоге удалось решить свои дела с «Вечным городом». За большой откуп римские сенаторы признали его законным царем. Деньги нужно было отдавать, и царь первым делом сильно поднял налоги среди своих граждан. Ошалев от тягот, которые внезапно свалились на них, египтяне стали искать причину и, прознав правду о договоре с Римом, которая стала, как песок, медленно просачиваться в народ, они взвыли.

Царя проклинали буквально все за предательство. И если раньше об этом говорили шепотом, осторожно прикрывая рот, то позже поносили уже открыто, вслух. Брожение началось не только в народе, но и в царском дворе, в армии. От фараона стали шарахаться, как от больного проказой.

Птолемей Неос Дионис снова впал в уныние. Он днями и ночами молился богам, прося их о помощи. Одновременно, он отправлял посыльных в Рим, чтобы они прислали легионеров с целью постоянной расквартировки их в Египте, так как опасался народного восстания. Но Рим вместо помощи ударил в самое больное место Египта, остров Кипр.

В принципе этого следовало ожидать. Заключив сделку с Римом и выторговав у него свое признание, Египетский Птолемей прежде всего заботился о себе и совсем позабыл о своем брате, не включив его в сделку. Скорее всего, в тот момент ему было не до братской заботы. Как бы то ни было, судьба Кипра не обсуждалась, чем римляне не преминули воспользоваться. И поднял эту волну, которая должна была обрушиться на Кипр и снести его, человек жутко ненавидящий кипрского правителя, как и самих жителей этого острова, имя, которому было Публий Клодий Пульхр.

Публий принадлежал к старинному патрицианскому роду Рима. Он родился в семье консула Аппия Клавдия Пульхра. Уже в молодости он снискал славу, почет и уважение, хотя и слыл сильно противоречивым человеком, постоянно меняющим свои ориентиры. Так показательным служит следующий пример: в Риме он сначала выступал обвинителем заговора Катилины36, а потом резко стал сочувствовать заговорщикам.

Став верным союзником и по сути настоящим цепным псом Гая Юлия Цезаря, он рвал и метал в сенате, продвигая законы, которые были выгодны его хозяину. Многие восхищались дальновидной политикой Цезаря, сумевшего приручить этого человека.

Странная дружба с Цезарем началась после дикого случая, который устроил Публий Клодий Пульхр в день, посвященный «Доброй Богине». В этом праздновании разрешалось принимать участие только женщинам. Так вот в этот день Публий Клодий, переодевшись в женское платье, проник в дом Юлия Цезаря, находившегося тогда в Испании, и явился на свидание к его жене Помпее.

Поскольку Публий Клодий был пойман и изгнан из дома Цезаря, случай получил широкую огласку. Учитывая то, что опозорен был не кто иной, а один из самых уважаемых людей в Риме и преступление носило религиозный характер, злоумышленнику грозил суд с последующим суровым наказанием.

Обвинителем с радостью выступил неформальный лидер Рима «обличитель грехов тяжких», «совесть нации» – Марк Тулий Цицерон. Римский политик рьяно взялся за дело. «Сама природа наделила меня стремлением к обнаружению истины», заявил он тогда и дал опорочившие Публия Клодия показания, но далее произошло то, чего не ожидал никто. Цезарь с легкостью отнесся к этому делу, и еще не дожидаясь суда, развелся с Помпеей, мотивируя это тем, что «супруга Цезаря должна быть вне подозрений».

Публий Клодий Пульхр был полностью оправдан. Судьи были подкуплены. И подкупил их Гай Юлий Цезарь. И хоть Цицерон и продолжал негодовать по поводу этого решения, его никто не стал слушать.

– Твоя Помпея красивая молодая женщина, с хорошей фигурой, а ее темно-рыжие волосы и ярко – зеленые глаза могут свести с ума любого. Зачем ты развелся с ней? – недоумевал один из соратников Цезаря Марк Люциний Крас.

Цезарь расхохотался ему в лицо.

– Я перестал любить рыжих. Когда любит один – назови это как хочешь: рабство, привязанность, уважение… Но это не любовь – любовь всегда взаимность! Я благодарю этого проворного малого, он развязал мне руки. Мне нужен был только предлог, чтобы развестись с ней. Помпея умела только тратить деньги. Красивая, глупая, бездетная дура, которая любит только себя.

– Но такое оскорбление! Цезарь, он унизил тебя, проникнув в твой дом, – нервничал Крас.

– Он оказал, не ведая того, мне услугу. Бывший враг может стать самым крепким другом. Этот человек быстро набирает популярность среди простого народа. Публий Клодий Пульхр сейчас герой среди городского плебса. Они агрессивны и радикальны. У него есть свои вооруженные отряды. Зачем мне враждовать с ним?

– Новый вождь рабов, – презрительно процедил Крас. – Хватит с нас и Спартака.

– Нет, тут другой случай, – заверил Цезарь. – В его лице я получу хороший свой тыл.

Так оно и произошло. После того, как суд оправдал Публия Клодия Пульхра, сводя этот случай к простому недоразумению, а именно будто бы он вошел в дом к Помпее, имея личное поручение от Цезаря, Публий Клодий был оправдан, и его карьера резко пошла в гору. Цезарь выхлопотал ему пост квестора в Сицилии, а после возвращения в Рим помог ему стать народным трибуном.

Пульхр не забыл такую милость и всю свою кипучую энергию употребил на благо своего покровителя, став надежным его оплотом в сенате в отсутствии самого Гая Юлия.

Перед отправкой Цезаря в Галлию на войну у них состоялся интересный разговор, в котором проконсул Цизальпийской Галлии37 попросил Публия Клодия разобраться с Кипром.

Поздним вечером к одной из вилл Юлия Цезаря неподалеку от Рима в районе озера Неми подкатила запряженная резвыми черными скакунами трига.

Каменный дворец Цезаря имел три высоких этажа, к которым вели отдельные лестницы, большой вымощенный, тесанным камнем двор, с прекрасными зелеными лужайками. Десятки рабов трудились на его виноградных плантациях, которые растянулись на несколько миль. Вдалеке виднелись и поля, засеянные пшеницей.

Вилла, благодаря наличию в ней своих хозяйственных ферм со скотом и птицами, полностью обеспечивала себя всеми припасами, излишки которых, поступали в продажу торговцам, скупавшим товар оптом.

Слуги предложили отдохнуть гостю с дороги и отвели его в баню. После того, как Публий Клодий Пульхр привел себя в порядок, состоялась его встреча с Цезарем.

Гай Юлий Цезарь был человек высокого роста, со светлой кожей. Украшали этого славного мужа очень выразительные живые, темные глаза. Некоторый изьян в его облике был в чуть полноватом лице и лысине, которой он очень тяготился, стараясь зачесывать свои волосы назад, маскируя её. Проконсул принимал своего гостя в большом зале своей виллы, стены которой украшали живописные полотна в человеческий рост. Цезарь был большим поклонником искусства и тратил баснословные деньги, покупая работы лучших мастеров того времени.

– Я надеюсь, друг мой, ты хорошо отдохнул с дороги?

– Здесь чудесно, – признался Пульхр. – Виллы моего отца также прекрасны, но тут особенно мило, и это озеро, конечно, заслуживает восхищения.

– Я люблю здесь бывать, хотя римские пенаты, вилла и сады близ Тибра мне также дороги, – живо отозвался Цезарь.

– Судя по всему, здешнее место приносит хорошие доходы? – поинтересовался народный трибун.

– Да, мой управляющий неплохо знает свое дело, а местное вино одно из лучших в Риме, впрочем, ты можешь сам попробовать этот напиток богов за ужином.

– Благодарю. Я оценю его по достоинству.

– Как ты знаешь, скоро я отбываю во главе своих легионов в Галлию. Предстоит тяжелая война. Я надеюсь, Рим по итогам ее получит новые земли и славу, но это трудный путь, и я, находясь там, хочу получать добрые вести из дома. Вот поэтому особые надежды я возлагаю на тебя. Скажи мне, Публий Клодий Пульхр, я могу быть спокоен за Рим?

– Не стоит волноваться, сенат Рима будет в наших руках, – Клодий зло усмехнулся.

– Есть одно дело, с которым нужно покончить как можно быстрей. Великий Рим должен, наконец, решить вопрос с кипрским Птолемеем. Его старший брат из Египта оказался гораздо дальновидней младшего, заплатив за свое царство. А младший делиться деньгами явно не торопится. Вести переговоры с ним бесполезно. Мои посланники несколько раз возвращались ни с чем. Рим не считает больше его притязания на трон обоснованными, – Цезарь вопросительно посмотрел на народного трибуна.

– Я займусь этим вопросом. Это для меня еще и вопрос чести. Думаю, сенат поддержит нас. Закрома кипрского Птолемея были бы не лишними для вашей Армии в Галлии.

– Правильные речи. Ты тоже живешь легендами о богатстве Кипра?

– Тому есть доказательства, один знакомый грек, лично знающий кипрского царя, говорил о несметных его богатствах. Он живет, спит и гадит на золоте. Тысячи и тысячи талантов лежат во дворце в Пафосе и ожидают, чтобы Рим забрал их.

– Хорошо. Убеди сенат, что наши действия принесут только благо Риму, и у нас есть полное право это сделать.

– Цезарь имеет в виду завещание правителя Египта Птолемея Александра II, где он отдает свой трон Риму? Но существует ли оно вообще?

– Я думаю, что это такие же сказки, как и золотые горшки кипрского Птолемея, – засмеялся проконсул. – Все говорят про этот документ, но никто никогда не держал его в руках.

– В таком случае мы можем стать первыми. Все наслышаны о нем, поэтому мало, кто удивится его появлению. И если прежний правитель завещал свой трон Риму, он мог бы подарить ему по завещанию и некоторые земли… например, Кипр, – вкрадчиво намекнул Публий.

– Хорошая идея, главное, чтобы подделка была качественной, – одобрил Цезарь.

– У меня есть люди, которые знают толк в этих делах, – пообещал народный трибун.

– Вот и славно, – заключил Цезарь. – Кипрскому царю, чтобы показать благодушие Рима, нужно предложить что – то взамен, дабы наша экспедиция не выглядела разбойничьим захватом, возможно, почётное место жреца в одном из храмов, это на твой выбор. Война дает право завоевателям диктовать покоренным любые условия.

Клодий расхохотался:

– Ему там самое место быть!

– Я вижу, ты на него особенно зол, неужели та история, когда ты был в плену у пиратов и он отказался заплатить за тебя выкуп, правда?

Воспоминания заставили Пульхра скрипнуть зубами:

– Сущая правда. Кипрский Птолемей порядочная сволочь и он водил тогда дела с киликийскими пиратами. Я попал к ним в плен и попросил его выкупить меня. Он издевался, когда ему передали мою просьбу. Эта жирная крыса пожалела десять талантов, за мое спасение.

– Значит, это дело будет для тебя особенным. Попробуй отправить на Кипр Катона. Он хоть и наш противник, но расторопный и исполнительный. Во блага Рима Катон распашет всю землю острова собственноручно. Заодно избавишься на время от его нравоучительных речей и козней… Еще Марк Тулий Цицерон. Он по-прежнему опасен. Мы признавали его таланты, и Красс и Помпей неоднократно предлагали ему быть нашим другом, но он хочет войны с нами.

– Тогда он ее получит, – решительно заявил народный трибун. – Его эпоха закончилась! Цезарь, я мстительный человек, но я помню добро. Ты простил меня за тот дерзкий поступок, и я этого не забуду. Но я не прощу Цицерона и его обвинительную речь по отношению ко мне. Я выгоню эту плешивую собаку вон из Рима. У меня есть еще один повод для мести. Публий Корнелий Лентул Сура38, был не чужим мне человеком.

– Я был против казни нобилей39 Катилины. Мало того сам тогда был под подозрениями.

– Знаю, Цезарь! Старика, как и всех других, задушили в тот же день. Эта брехливая гиена Цицерон самоутвердилась на казни достойных римлян.

Несколько минут оба молчали, пока тягостную тишину не нарушил Цезарь.

– Скажи, моя бывшая супруга была близка с тобой? – вдруг спросил проконсул.

– Нет, клянусь всеми богами, – замотал решительно головой Публий Клодий Пульхр, – но сказать по чести, это могло быть. Я просто не успел.

– Ну что же, благодарю тебя за откровенность, – удовлетворенно молвил Цезарь. Ты действительно вскоре можешь стать надежным щитом и острым мечом Рима. Но тут уже тебе нужно успеть. Настало время попробовать мое вино, он пригласил гостя проследовать в обеденный зал, где уже был накрыт стол.

Гай Юлий Цезарь не ошибся в своем выборе. Публий Клодий Пульхр заступил на стражу его интересов в сенате, спустив на оппозицию всех своих сторонников. Первый удар он нанес по Цицерону. Народный трибун знал его больное место и именно туда и было направлено заточенное лезвие возмездия.

Он предложил проект закона, по которому любой магистрат40, приговоривший к казни римского гражданина без соблюдения законной процедуры, карался ссылкой. Римский политик Цицерон в свое время без суда и следствия расправился с сообщниками Катилины. Были казнены Лентул Сура, Цетег, Цепарий и другие. Это взбудоражило знатных римлян, многие из которых были против такого самоуправства и затаили злобу на Цицерона. Теперь пришла расплата. Испуганные сторонники Цицерона понимали, что за этим законом стоят набравшие силу Цезарь и Помпей, а потому побоялись встать на защиту своего лидера и по сути предали его, малодушно проголосовав за этот закон. Понимая, что за этим последует, Цицерон в отчаянии просил его спасти действующего консула Пизона, но тот проигнорировал эти просьбы. На протяжении всего этого времени сторонники Клодия Пульхра всячески издевались и преследовали Цицерона. Встречая его на улице, они оскорбляли Марка Тулия, забрасывали грязью, нечистотами и камнями. У Цицерона остался один путь, поклониться Помпею. Первый раз Помпею удалось скрыться. Узнав, что Цицерон ищет с ним встречи, он выскользнул через потаенные двери своей виллы, но во второй раз, когда он явился к Гнею вместе с Лицинием и Лукуллом, убежать тому не удалось. Пришлось выслушивать скулящие просьбы Цицерона о пощаде. В завершении Марк Тулий и вовсе бросился Гнею в ноги, но увы, было тщетно. Помпей ответил отказом. «Совесть нации» Марк Тулий Цицерон оказался вне закона.

Вскоре он бежал из Рима и укрылся в Греции, став изгнанником. Торжествующий Публий Клодий Пульхр самолично сжег роскошную виллу философа и оратора на Палатине.

Второй удар народный трибун нанес по Кипру. По его инициативе магистрат Тит Авелий Прокул созвал заседание сената, где этот вопрос был главным в повестке заседания.

На рассвете одного из дней месяца квинтилия41, в великолепной Курии Гостилии,42 построенной еще в древний царский период по поручению царя Тулла Гостилия, ожидалось очередное заседание сената.

Патриции приходили на заседание по – разному, кто-то из них шел быстрым шагом, не задерживаясь, и сразу входил в большой зал Курии, полы которой были украшены интарсиями из ценных пород мрамора, потом занимал место на деревянной сенаторской скамье в ожидании начала, другие подходили, не спеша, и прежде, чем войти в зал, оживленно беседовали с другими сенаторами на ступенях Курии Гостилии.

Здесь можно было увидеть настоящий цвет римской знати и аристократии. Вот идет Великий Гней Помпей в белой тунике, на которой две красные полосы, символизирующие власть. Римский политический деятель что-то обсуждает с двумя другими сенаторами. Помпей размахивает руками, видно, что он чем-то недоволен. Вот появился один из консулов Рима Пизон, вслед за ним почти бегом по ступеням в сенат залетел другой консул Габиний. Они заняли курульные кресла,43 предназначенные для консулов и находившиеся посреди зала.

А вот уверенным шагом мимо застывшего караула в зал входит Марк Люциний Красс, он гордо расправил плечи и надменно посмотрел на своих коллег.

В этот день на повестке дня было несколько вопросов, и главный из них, – это исполнение законных притязаний Рима к острову Кипр. По традиции перед открытием заседания председатель сената, а в этот раз им был почтенный Тит Авелий Прокул, как обычно вместе с несколькими жрецами, совершил жертвоприношение и, исследовав внутренности жертвенного животного, убедился, что боги благоприятствуют решению их дел. Об этом были оповещены сенаторы, которые, поднявшись со своих мест, приветствовали магистрата.

– Уважаемые сенаторы, наше заседание проводится по инициативе народного трибуна Публия Клодия Пульхра. Вопрос, который мы будем обсуждать, очень важный для Рима, – он закашлял и, внимательно оглядев всех сенаторов, продолжил немного хриплым голосом:

– К сожалению, многие патриции проигнорировали это заседание, как вы знаете, неявка по неуважительным причинам грозит им крупным штрафом, но кворум, чтобы принять важное решение, есть.

– Говори Dominus44 Публий Клодий Пульхр, – обратился председатель к народному трибуну. Тот вскочил со своего места. Он поприветствовал всех присутствующих и свою речь начал с нападок на соратников опального Цицерона.

– Мы обойдемся без этих сенаторов, которые из-за своей трусости не явились на заседание. В большинстве своем, это сторонники преступника Цицерона. Мне хотелось бы спросить у них, где сейчас ваш учитель? Скорее всего он просит милостыню и плетется по какой – нибудь пыльной дороге, опираясь на посох. Вы тоже хотите этой участи?

Большая часть зала засмеялась при этих словах и наградила оратора аплодисментами. Некоторые из сенаторов покраснели и опустили низко головы. Другие перешептывались между собой.

– Этот негодяй так запудрил вам головы, что, когда выносятся решения во славу Рима, вы стыдитесь их принимать. Что вами движет? Чего вы боитесь?

– Когда победы нам приносили Юлий Цезарь или Марк Люциний Красс, – он поклонился в сторону Красса, заметив, как тот довольно покачал головой, – или Гней Помпей Магн, – оратор повернулся к сидящему ярусом выше Гнею Помпею, всегда находились подлецы, завидовавшие их славе, боявшиеся их возвышению. И таким был предатель Цицерон. Слава Юпитеру, с ним покончено! Я только жалею, что не сбросил его самолично с Тарпейской скалы!45 Отныне только дела во славу Рима должны двигать всеми вами. И пусть обрушат гнев боги на головы тех патрициев, которые будут сегодня против Рима. Слышите! Лучше подожмите свои хвосты и молчите. – Публий Клодий Пульхр погрозил неведомому врагу кулаком и снова удостоился аплодисментов.

– Теперь о главном. Один тиран, поправ все законы и главное – наплевав на римское право, царствует на острове Кипр. Этот остров был завещан Риму ныне покойным правителем «Черной земли» Птолемеем Александром вторым в своем завещании. Это завещание существует. Мы можем предоставить этот документ тем, кто сомневается. Но если Египет и его царь принял добрую волю Рима и стал его союзником, а мы признали его законным царем, то царь Кипра эту дружбу отверг. Этот узурпатор пользовался тем, что Риму долгое время было некогда заниматься внешней политикой. Возможно, он подкупил некоторых наших людей, которые, боясь разоблачения, не явились сегодня.

В зале поднялся шум, и те из сенаторов, кто придерживался другой точки зрения, попробовали протестовать.

– Уважаемый магистрат, народный трибун бездоказательно обвиняет часть наших сенаторов, – вскрикнул побагровевший Аврелий Квинт, но в зале поднялся такой шум и свист сторонников Публия, что они перекричали своих противников, заставив их замолчать.

– Тихо! Непозволительно кричать, – Тит Авелий Прокул призвал сенаторов к порядку. – Продолжай, Публий Клодий Пульхр, но будь осторожен в своих высказываниях, любое обвинение требует доказательств, – обратился он к народному трибуну.

– Благодарю за напоминание, председатель. Я продолжу. Купающийся в золоте Птолемей Кипрский не только угнетает добрых своих подданных, но еще и был в сговоре с пиратами, которые использовали остров как базу, делясь с ним награбленным. Я думаю, вам не стоит говорить, как мы натерпелись от киликийских пиратов. Многие из знатных римлян были в плену у этих разбойников. Я могу вам рассказать о своей встрече с ними. Гай Юлий Цезарь может также поведать свою историю. Слава великому Помпею, что он очистил Средиземное море от этих разбойников и разбил их.

Я прошу сенаторов поддержать меня и направить в Кипр наши легионы. Птолемей Кипрский должен быть низложен. Я закончил.

Под шумные аплодисменты Публий Клодий Пульхр, довольный собой, уселся на место. Он переглянулся с одним из консулов Габинием и стал обсуждать со своими сторонниками свою произнесенную речь.

Слово взял председатель Тит Авелий Прокул:

– Народный трибун, Публий Клодий Пульхр, – ты готов предоставить доказательство сенату, завещание царя Египта Птолемея Александра второго, о котором упомянул в своем выступлении? – спросил он.

– Да, готов. Сенатор Квинт Фульвий Сципион, я прошу тебя показать завещание римскому сенату, – попросил Публий Клодий Пульхр одного из патрициев.

Тут же встал указанный сенатор, маленького роста человек, с большой лысой головой. Он держал в руках пергаментный свиток, и с ним стал обходить ряды сенаторов, которые с изумлением смотрели на этот взявшийся из небытия документ, о котором столько слышали, но никогда его не видели и даже не верили в его существование.

– Я прошу других патрициев высказаться по предложению народного трибуна Публия Клодия Пульхра, – попросил магистрат, когда сенаторы познакомились с завещанием.

Практически все из выступающих, а среди них были и Марк Люциний Красс, и Гнеей Помпей Магн, поддержали народного трибуна.

Оппозиция после изгнания Цицерона была обезглавлена, и те, кто мог возразить против отправки римских легионов на Кипр, предпочли молчать.

Не молчал только квестор с полномочиями пропретора Марк Порций Катон младший, непримиримый противник Цезаря. Однажды Катон сорвал планы проконсула, выступив с обструкцией против его одновременного консулата и триумфа, и это сошло ему с рук, но в другой раз, когда он открыто выступил против предложений Цезаря, сторонники последнего с ругательствами вынесли Катона с форума и бросили наземь в грязь. То унижение Катон запомнил надолго. Ходили слухи, что он даже готовил покушение на своего обидчика, вернее, занимался подстрекательством, подговаривая некоторых людей совершить это злодеяние, но прямых доказательств этому не было.

– Уважаемые «отцы города», Публий Клодий Пульхр много наговорил здесь про изменников, про Цицерона. Но он ничего не сказал о том, что Кипр – часть Египетского царства. Как отнесется царь Египетский, которого мы совсем недавно восславляли, сделали своим союзником к тому, что Рим посягнет на его остров? Ведь тот самый кипрский тиран – правитель, как выразился Публий, его кровный брат. Вам показывают завещание за подписью царя Птолемея Александра Второго, а кто докажет, что оно подлинное? Откуда оно у тебя, Публий Клодий Пульхр? Многие хотели бы это узнать! Я, как и все, слышал о его существовании, о том, что диктатор Луций Корнелий Сулла силой заставил египетского царя его подписать, но никто не знал, где его искать. Как к тебе, прямо скажу, не выдающемуся человеку, мог попасть этот важный документ?

Народный трибун снова вскочил со своего места.

– Уж не хочет ли сказать «выдающийся квестор», что мы предлагаем сенату фальшивку? Да отсохнет мой язык, если я говорю неправду. Клянусь Юстицией,46 оно настоящее! Это завещание передал мне лично Цезарь. А к нему оно попало недавно прямо из дворца Египетских правителей. Теперь я отвечу на второй вопрос. Хотите знать, как отреагирует Египетский царь, когда услышит, что Рим хочет забрать остров Кипр? Никак. У его брата было время, чтобы принять предложения наших посланников. Он их проигнорировал. Он союзник Рима, а значит все, что делает Рим, неоспоримо. Теперь дело за Римом!

Многие сенаторы встали со своих мест, чтобы снова наградить аплодисментами Публия Клодия Пульхра.

При голосовании, которое последовало после обсуждения, большинство отцов города высказалось за ввод войск на Кипр. Судьба острова и его правителя была решена. Оставался только открытым вопрос, кто возглавит экспедиционный отряд.

Снова взял слово Публий Клодий Пульхр.

– Я предлагаю сенаторам для лишения прав царствования Птолемея рассмотреть и поддержать кандидатуру Марка Порция Катона, и в помощь ему также отправить квестора Публия Канидия Красса. И возложить на этих уважаемых господ решение кипрского вопроса. Для них это будет почетным поручением.

Это была отличная возможность – удалить Катона из Рима, при этом сделав его поневоле исполнителем задумок Цезаря, и она Публию блестяще удалась. Ошарашенные Катон и Канидий встали со своих мест. Катон хлопал глазами и не знал, что сказать. Он ожидал чего угодно, но только не этого. А вот Публий Канидий Красс торжествовал. Он поклонился «отцам города», которые аплодировали такому предложению Публия Клодия Пульхра. Многие из знатных римлян смеялись, видя в какое неловкое положение был поставлен сторонник Цицерона.