Читать книгу Клеопатра - Дик Вайс - Страница 9

Настоящей культурной жемчужиной Египта и всего мира была знаменитая Александрийская библиотека. Она была тем великим хранилищем, собравшем в своих стенах записанные на папирусе мысли, идеи, учения, повествования о событиях старины глубокой, историю всего человечества.

Птолемеи немало тратили золота из своей казны, преумножая богатства этого дворца знаний. Ну а первым, кто упорядочил их, был поэт Каллимах из Кирен. Он составил «Таблицы» – своего рода каталог книг. В его бытность все сочинения в библиотеке были поделены на восемь групп. Это было очень удобно при поиске источников. И если при жизни Каллимаха их было чуть больше сотни, и их поиск не составлял особого труда, то в дальнейшем этот библиографический каталог расширился до немыслимых пределов.

В хранилище Александрийской библиотеки при правлении Птолемея Неос Диониса хранилось уже около семисот тысяч папирусных свитков на самых разных языках, все ценное, что было написано когда-то человечеством, находилось именно там.

За книгами была объявлена настоящая охота по всему миру. Коллегия хранителей библиотеки забросила своих тайных агентов во все уголки мира, где те розыскивали редкие оригиналы, а также значимые копии. Книги за дорого скупались, были случаи даже воровства их, и потом они чудесным образом оказывались в Александрии. Хранители книг из Александрийской библиотеки действовали порой как настоящие пираты. Когда в столицу Египта приходили суда из разных стран, люди в коричневых одеждах с большими серебряными медальонами на груди, приезжали в порт и обыскивали их на предмет наличия письменных источников и, найдя их, изымали. Даже «Вечный город» пострадал от «египетских набегов», хранители здорово выпотрошили, действуя через своих агентов, все библиотеки и частные коллекции Рима. Впрочем, если ранее это воспринималось как нечто оскорбительное, то по мере того, как росла Александрийская библиотека, многие видные мыслители того времени, приняли такую охоту за книгами делом правильным, а авторы стали считать за честь, чтобы их труды попадали в хранилища этого мирового дворца человеческой мысли.

Здесь находились труды: Гиппократа, Архимеда, Эвклида. Здесь же хранились и материалы, посвященные доисторическим цивилизациям. Это наследие было бесценно!

В Александрию работать с этим достоянием потянулись ученые умы со всего света. Многие из них променяли свою страну и на десятилетия погружались в мир древних свитков. Сам факт нахождения этих людей в своей столице очень льстил Птолемеям, которые всячески способствовали их работе. C библиотекой связывают имена таких великих мыслителей, учёных и поэтов, как: Эратосфен, Зенодот, Аристарх Самосский, Эвклид и многих других.

Именно библиотека и ее бесценные труды привлекли в Египет молодого грека из Сицилии Диодора – исследователя прошлого. Диодор задумал написать обширное исследование и замахнулся, ни много ни мало, на всю историю человечества, от ее колыбели до наших дней. Древнейшая история Египта, содержащая столько загадок и манящая своей таинственностью, должна была занять первостепенное место в трудах Диодора. Молодой путешественник уже успел побывать во многих красивых городах и странах, но Александрия пленила его сердце.

Птолемей благосклонно отнесся к Диодору. Он оказал всяческое содействие в работе молодого грека, выделил ему большой, красивый дом неподалеку от всемирной научной кладези, закрепил за ним нескольких слуг и повелел людям Египта не чинить препятствий в его изысканиях, а напротив всячески помогать ему.

Грек рьяно принялся за работу. Основное время он проводил за изучением древних свитков, но многое узнавал и на личном примере, путешествуя не только по Александрии, но и бывая в других городах Та – Кемет. Царь хотел пригласить его на празднование Нового года в Тентиру, но историк в это время был в отъезде, о чем впоследствии горько сожалел. Так или иначе грек прижился в городе и стал частым гостем не только на всех светских мероприятиях, которые проводил царский двор, но и появляясь в самых неожиданных местах столицы. Многие простые египтяне уже привыкли к этому снующему везде и всюду добродушному, маленького роста человеку и часто приглашали его к себе домой.

Случай свел молодого грека и с Потином, когда мифографа представили дочкам царя, во время открытия одного из самых больших фонтанов в царском квартале. Евнух подружился с исследователем. Лелея тайную надежду, что его имя будет упомянуто в трудах Диодора, он несколько раз составлял ему компанию, показывая интересные места Александрии. Вскоре Потин понял, что это знакомство может не только потешить его тщеславие, но и сослужить более серьезную службу.

Вернувшись из Тентиры, евнух прочно закрепился в фаворитах у царской дочки Береники. Он часто разговаривал с ней без свидетелей, что говорило об особых отношениях и доверии между ними. В ее обиходе даже закрепилось выражение – «мой друг» по отношению к нему.

Береника была очень довольна той встречей, которую ей оказали жрецы, и высоко оценила организаторские способности своего евнуха. И он чувствовал, что наступит тот день, когда она раскроет ему все свои настоящие желания. И этот день действительно был близок.

– Каково настроение твоих людей, мой друг? – задумчиво спросила она как-то Потина.

– Ваше величество, думы всех людей этой страны заняты только вами, – отшутился толстяк и добавил:

– Одно только ваше слово, и за вами пойдут тысячи простых египтян.

– Ты толкаешь меня выступить против отца? – открыто спросила она.

Такая прямолинейность застала его врасплох, но, придя в себя, он ответил следующее:

– Утреннему свету не нужна масляная лампа! Я лишь неустанно повторяю, что вы могли бы стать хорошей правительницей этой страны и этого народа.

– Я и так стану царицей, – самоуверенно ответила она. – Я старшая дочь отца, и по праву мне принадлежит после него трон.

– Ваше величество забывает о супруге царя и других детях: Клеопатре, Арсиное, а также малолетних Птолемеях. Они имеют те же права на престол, что и вы. Одному всевидящему Ра известно, что думает фараон и кого он объявит своим преемником в завещании. Учитывая, что вы находитесь в продолжительной ссоре, боюсь, это будете точно не вы, ваше величество. И если предположить, что сердце вашего отца не камень, и оно со временем смягчится, то сколько воды еще утечет с этого времени, сколько раз закатится и взойдет небесное светило!

– Да, он может сделать свой выбор в пользу Клеопатры. Но пока она еще слишком мала, как и все остальные.

– Разве позволительно ничего не делая просто смотреть на время, которое течет сквозь пальцы, словно синайский песок? – многозначительно намекнул Потин.

– Я пока не вижу никаких возможностей, благодаря которым произойдет то, к чему ты призываешь, – Береника пристально посмотрела в глаза Потина. – Позиции отца сильны. Говорят, совсем скоро его признает «Вечный город». Если это произойдет, он будет долго и счастливо править под защитой Рима. Возможно, я чего – то не знаю? Тогда ты должен обязательно рассказать мне обо всем. Ты все понял?

– Разумеется, ваше величество. Кого вы называете защитниками фараона, могут в одночасье стать его врагами.

– Возможно, – ответила Береника.

Надо сказать, что дочь царя понимала, к чему клонит Потин, но осознавала всю серьезность и опасность этого разговора. Открыто пойти против отца она пока не могла, но если бы эту работу выполнили за нее и ей принесли бы корону Египта как божественный дар, разумеется, она бы ее приняла.

Потин остался доволен этим разговором. Ее слова он принял как призыв к действию. Разумеется, он ничего не сказал о них Мардиану. Царский джати получал только бесполезную и не содержащую крамолы информацию. Евнух затеял серьезную игру и сейчас, балансируя над краем пропасти, он осознавал, что его план либо мог возвысить его и вознести на самую вершину власти, либо сбросить с нее на острые камни.

В сопровождении двух слуг он поспешил к своему старому другу торговцу -иудею и под покровом ночи уже стучался в двери его дома.

Иудеи появились в Александрии с момента ее основания. Их община была довольно многочисленна и составляла практически одну треть от всего населения столицы. При Птолемеях для их компактного проживания им были отведены отдельные части города, сделано это было для того, чтобы они не мешали своей верой и законами другому населению, почитающих своих богов, но несмотря на это, иудеиские жилища были разбросаны по всему городу.

Один из еврейских кварталов, где жил Ицхак, уже знакомый читателю, находился недалеко от дворца, и располагался в восточной части Александрии.

Дом иудея поразил Потина. Большой, добротно сложенный кирпичный особняк, в котором было, по – видимому, не меньше шести комнат, никак не соответствовал рассказам о несчастной жизни Ицхака.

– Ты неплохо устроился, – хмыкнул Потин, когда его знакомый открыл ему дверь.

– О, мой господин, рад вас видеть в добром здравии! Этот дом достался мне от моего отца, а ему – от моего деда. Несколько наших поколений жили и обустраивали это место, – обрадовался визиту Потина иудей. – Прошу вас проявите милость, заходите.

Внутреннее убранство этого жилища также поражало уютом и обилием многих достаточно изысканных вещей, начиная от обстановки: красивых резных стульев, столов, до мелких предметов интерьера, коих было огромное множество. Маленькие и большие статуэтки, фигурки, различные шкатулки и другие декоративные изделия были здесь везде и всюду. По жилищу Ицхака важно бродила, задрав хвост трубой, черная кошка. При виде Потина она прыгнула к нему на колени и стала с упоением точить свои когти, Потин небрежно скинул животное, но кошка не сдавалась запрыгнув снова.

– Прошу господин, попробуйте этого чистейшего вина. Его делают женщины из нашей общины. Потрясающее вино, кружит голову, но при этом разум остается чистым.

Потин по достоинству оценил предложенный ему напиток, выпив добрую чашу. Почувствовав, как по телу побежала приятная истома, он довольно покачал головой.

– Я так и не поблагодарил тебя, мой друг, за ту милую безделицу, что ты мне подарил, – расплылся толстяк в любезностях.

– Полно господин, надеюсь, эта штучка пришлась по вкусу прекрасной госпоже. Говорят, она была земным воплощением богини Хатхор на праздновании в Тентире. Люди падали пред ней на колени и смотрели на нее как на сошедшую с небес богиню.

– Ты хорошо осведомлен, – удивился Потин.

– Хорошие вести несутся к нам с быстротой острокрылых птиц. – Я рад, что смог угодить вам тогда.

– Где твоя семья? – спросил евнух, понизив голос и оглянувшись по сторонам.

– Вам не стоит беспокоиться. Зиссель с мальчиками уже несколько дней у своих родных. Я здесь совсем один.

– Хорошо, – удовлетворенно молвил Потин. – У меня к тебе дело. И оно, возможно, поможет справиться с твоей старой проблемой, о которой ты мне рассказывал.

– Мой добрый господин, – иудей припал к пухлой руке евнуха, целуя ее. – Я и не ожидал, что вы вспомните об этом.

– Я не забываю своих старых друзей. Скажи мне, почтенный Ицхак, тот римлянин все еще мешает тебе спокойно жить?

– С тех пор ровным счетом ничего не изменилось. Он по – прежнему зол на меня. Римляне совсем распоясались. Они чувствуют себя хозяевами в нашей стране. Это беспокоит добропорядочных граждан. Ах, если бы нам разрешили изгнать их, – иудей жалобно поджал губы.

– Как когда то изгнали вас? – засмеялся Потин.

– Господин смеется над бедным иудеем? Это был великий исход. Мой народ унижали и уничтожали приспешники фараона. Мы ушли по велению бога сами, – обиженно ответил Ицхак.

– И затем приперлись сюда снова? – хмыкнул евнух. Ладно, напомни, как зовут твоего обидчика?

– Марк Тулий Северус. Этот человек долгое время был в армии Рима, потом занялся торговлей. Сам он живет здесь, а его семья находится в Риме. У него несколько своих кораблей, которые привозят в Египет амфоры с вином и оливковым маслом, занимается этот прохвост и золотом. Все подбирает к своим рукам. Настоящее животное, а не человек!

– Животное, говоришь? – задумчиво переспросил Потин.

Он погладил задремавшую на его коленях кошку и неприятно улыбнулся.

– А теперь слушай меня внимательно…

***

В западной части города Александрии, на главной ее улице – Канопском проспекте, располагался большой светлый двухэтажный особняк, расписанный декоративной мозаикой, с большими коваными воротами. В то время там проживал римский господин Марк Тулий Северус. Ничто не выдавало в этом уже пожилом мужчине бравого вояку, центуриона первой когорты, отмеченного за храбрость самим Помпеем, в войсках которого он участвовал в нескольких военных кампаниях, в частности, в войне Рима против Квинта Сертория в Испании33, и в подавлении совместно с Крассом восстания рабов под предводительством Спартака. Об этом славном времени у Марка Тулия Северуса осталось множество наград различных достоинств: браслеты и ожерелья за доблесть, а также о славных временах напоминала висевшая в его доме, на самом видном месте, в гостиной большая картина, посвященная убийству Сертория во время трапезы.

Пошатнувшееся здоровье, многочисленные ранения и возраст заставили его уйти со службы.

Но он не потерялся. Перед ним открывались прекрасные возможности вступить на путь сенаторской карьеры и занять те должности, которые были закреплены за высшим сословием, но он выбрал другой путь. Мужчина нашел себя в торговле. Накопив немного денег на службе, Марк Тулий Северус, заручившись поддержкой своих приятелей, выгодно вложил свой капитал в одно очень прибыльное дело. Наиболее важный торговый обмен тогда шел между Римом и его провинциями. В небольших отдаленных городах отлично продавались римские товары. Продажа оливкового масла и вин стала приносить прибыль. Торговые дела пошли в гору. Через несколько лет Марк расширил свою сферу влияния и его взор упал на Египет. Конечно, были свои трудности с транспортировкой товара, большие риски, связанные с пиратами, однако римлянин не бедствовал. Он обжился в Александрии, которая стала его вторым домом, однако его семья не спешила переезжать к нему, бывая здесь только изредка.

Утро описываемого дня началось для Марка Тулия Северуса немного непривычно. Он раньше времени проснулся и пребывал в весьма дурном настроении из-за кошмарного сна. Во сне ему привиделась странная, косматая женщина, сидящая на мостовой, она стригла свои длинные волосы, которые потом превращались в различных мерзких змей. Эти гады заполнили всю дорогу и от них невозможно было укрыться. В конце концов они обвили его тело, заползали в рот, нос и уши, и он, уже умирая во сне, закричал от ужаса и проснулся. Просидев неподвижно на кровати довольно длительное время и поразмыслив, к чему приснилась такая ерунда, римлянин наконец встал. Совершив утренние процедуры обмывания, во время бритья он по неосторожности глубоко порезал щеку, что еще больше раздражило его. Под руку попался один из молодых слуг, на котором римлянин сорвал свой гнев, обругав его за нерасторопность. Обильно смягчив кожу масляным бальзамом, он уселся за раннюю трапезу.

Наспех позавтракав фруктами и хлебом, размоченным в вине, Марк Тулий Северус на колеснице вместе со слугой выехал из ворот своей усадьбы. Путь его лежал в район порта, расположенный на юго-западе города. В ближайшие дни должны были прийти два его судна с коммерческим грузом.

Как только колесница загрохотала по мостовой, его внимательный взор подметил необычную картину: большое скопление людей в это раннее время. Город еще не проснулся, но жителей его высыпало на улицы гораздо больше, чем обычно. Любопытно, многие из горожан находились без движения, будто неодушевленные манекены, создавалось ощущение, что они замерли, как в детской игре в ожидании указания. Не успев понять что бы это значило, его взгляд наткнулся на сгорбленную старуху, одетую в грязное тряпье, которая, прижимая к груди какой-то сверток, резко выдвинулась навстречу колеснице.

– Пошла прочь старая карга, – громко выругался Марк, однако женщина никак не прореагировала.

– С дороги! Ты что оглохла, глухая шлюха? – грозно прорычал римлянин. Старуха подняла голову и ощерила свой наполненный сгнившими зубами рот в безобразной улыбке. На ее изжеванном лице, увенчанным крючковатым носом, сверкнули черные, как угли, глаза.

– Будь ты проклят, собака – римлянин, – прошипела она и резко бросила под колеса его колесницы свой сверток.

Марк Тулий Северус оторопел от такой наглости. Желая покарать эту ведьму, он повелел вознице остановиться и спрыгнул с колесницы, но она вдруг упала на колени и заголосила на всю улицу пронзительно и тошно, словно умалишенная.

– Убийца! Что ты наделал, поганый чужестранец. Ты убил мою Анат!

И тут улица резко ожила. Те самые безмолвные фигуры статистов, теперь стали двигаться и они, как по команде, направились к старухе, а некоторые даже побежали, крича на ходу:

– Что случилось? Что произошло?

– Он переехал бедное животное. Он погубил мою кошку, – причитала старуха.

– Убита священная кошка? Не может быть! Гору тому, кто сделал это!

Бежавшие люди извергали проклятья, как вулканы раскаленную лаву. Их было много, несколько десятков. Кто – то уже потрясал дубиной, у некоторых в руках были камни.

– Что ты врешь, старая, ты сама кинула ее под колеса, – пытался образумить безумную Марк, но это было тщетно, его никто не слушал. Люди, угрожая, начали окружать римлянина, не слушая его оправданий. Вскочить на колесницу уже было поздно, ее обступила толпа, которая все увеличивалась. Римлянин крутил головой, пытаясь найти своего слугу, но видел только храпящих от страха лошадей, да налитые кровью, перекошенные от ненависти лица египтян.

Понимая, что он находится в смертельной опасности, римлянин выбрал единственное правильное решение и побежал по направлению к своему дому, считая, что его стены спасут от расправы. Вслед за ним ринулась толпа.

Свидетелями этой сцены была небольшая группа вельмож, которая оказалась по стечению обстоятельств совсем рядом.

– Что произошло, почему эти люди гонятся за этим господином? – пытался узнать причину произошедшего один из них, маленького роста юркий иностранец. Он схватил одного из бегущих людей за руку:

– Кто мне скажет, что у вас тут произошло?

– Римлянин убил кошку, – крикнул тот ему на бегу. – Понимаете, священную кошку, и теперь ему – смерть.

– Это и впрямь серьезное преступление, – обьяснил ситуацию Диодору, так звали любопытного, его спутник – тучный господин, с копной густых волос на голове.

– Жители нашей страны воздают особые почести кошкам, собакам, волкам и даже крокодилам. Животных этих кормят изысканной пищей, им подносят каши, отваренные в молоке, всевозможные печенья, смазанные медом, всячески ухаживают за ними. Их моют теплой водой и умащают лучшими благовонными мазями, приготовляют роскошнейшие ложа и красивые украшения. Животное в египетской семье, и особенно кошка, священно. Если оно умирает своей смертью, его оплакивают, как оплакивали бы умершего близкого. А если кошку убьют, то этот человек заплатит за это преступление своей жизнью.

Диодор слушал, затаив дыхание.

– Достопочтенный Потин, вы открываете все новые и новые удивительные стороны вашей страны. Я особенно благодарю вас за предложение, касающееся сегодняшней прогулки. Кто бы мог ожидать, что мы станем очевидцами этого события. Однако можно ли как то помочь этому человеку?

– Боюсь, что ничто на свете не спасет этого несчастного от его гнусного поступка, – в тонком голосе Потина зазвучали металлические нотки.

Между тем беглец добрался до своего особняка, забежав в ворота. За ним по пятам гналась озлобленная толпа. Единственное, что он успел, закрыться в своем доме, который был окружен со всех сторон египтянами.

В стены, окна дома сразу же полетели камни, дверь стали выламывать. Особняк не был предназначен для осады, и еще минута, другая, и штурмующие его ворвались бы внутрь. Но тут для римлянина забрезжила надежда на спасение. Внезапно вмешалась городская стража. Узнав о беспорядках, они попытались взять ситуацию под контроль и несколько оттеснили обезумевшую чернь.

– Расходитесь, – кричал здоровенный воин по имени Косей. – Если этот человек виноват, он будет отвечать по закону. Не мешайте свершиться правосудию.

В ответ ему послышались оскорбления и угрозы и в стражников также полетели камни.

– Отойди, воин, это не твое дело. Чужак совершил преступление против богини Бастет34. Он осквернил наши традиции. Смерть римлянину! Смерть! Смерть! – скандировала дружно озверевшая толпа.

Вести о беспорядках в центре города дошли до фараона, который в это время совершал утреннюю прогулку по саду. Ему их принес один из высших военачальников Ахилла. Припав к ногам Птолемея Неос Диониса, он молвил:

– Божественный фараон. В городе обратно неспокойно.

Царь недовольно посмотрел на Ахилла и с досадой поморщился:

– Ахилла, я это слышу каждый день. Что тебе мешает успокоить и разогнать этих людей? Или ты мне предлагаешь самому взять копье, одеть шлем и стать Аресом35? Что требуют эти несчастные?

– Один человек раздавил своей колесницей священное животное – кошку. Это увидели горожане и кинулись за ним в погоню. Они окружили его дом и хотят учинить самосуд.

– Кошки, собаки? Неужели смерть какой – то дряной кошки, это повод, чтобы меня беспокоить? – раздраженно бросил Птолемей.

– Дело в том, что этот человек, римский гражданин, живущий в Александрии. Некий торговец Марк Тулий Северус.

– Ты в своем уме, Ахилла? – закричал тогда фараон. Сонливость разом спала с его лица. – С римлянином ничего не должно произойти. Тем более я, кажется, его знаю. Имя точно мне знакомо. Направь как можно больше стражи, разгони чернь, римлянин должен остаться цел и невредим! Если узнают в «Золотом городе», что тут из-за всяких кошек убивают их граждан, я боюсь даже представить, что может быть.

– Но он совершил преступление, – попытался возразить воин.

– Как ты смеешь мне возражать, Ахилла? – Птолемей был взбешен.

– Повинуюсь, мой господин, – скрепя сердцем ответил Ахилла и поспешил назад.

Он вернулся к дому римлянина с большим отрядом воинов, но сразу понял, что помочь этому несчастному будет невозможно.

Огромная толпа, которая к этому времени увеличилась в несколько раз, была накалена до предела.

– Именем фараона я приказываю вам разойтись! Наш правитель призывает вас к благоразумию и покорности! – попытался он остановить людей, но все было тщетно.

– Пусть фараон приказывает другим, не мешайте нам. Изменники, – кричали люди. – За сколько вы продались римлянам? Смерть ему! – продолжала скандировать толпа.

Понимая, что вмешательство может спровоцировать бойню, гибель многих людей и крупные беспорядки в городе, Ахилла принял решение.

– Щиты в сторону, копья вверх. Всем отойти! – скомандовал он стражникам.

Толпа восторженно заревела и облепила особняк бедного римлянина, как осы гнездо. Они выломали, наконец, дверь и ворвались в дом; через некоторое время вытащили во двор его бездыханное, растерзанное тело, над которым нападающие продолжали жестоко глумиться. Протискиваясь сквозь толпу, каждый из египтян пытался принять участие в расправе над мертвым телом, пнуть его ногой, или кинуть в уже бездыханный труп камень.

– Довольно. Разойтись. Не гневайте богиню Нут, – кричал на толпу Ахилла, пытаясь прекратить это безумие. В дело вступили стражники, растаскивая и оттесняя толпу. Наконец с большим трудом им это удалось сделать. Из особняка стали выходить, дико озираясь по сторонам, перепуганные слуги, некоторым из них тоже прилично досталось от ворвавшихся.

– Это ужасно! – молвил Диодор, обращаясь к Потину. – Озверевшая толпа совершила самосуд, и ее не смогли остановить даже именем фараона. Эти ваши законы, традиции, они бесчеловечны.

– Не будем осуждать этих людей. У каждого народа есть свои священные правила, по которым он живет, – спокойно обьяснил Потин. – Этот случай найдет отражение в ваших трудах? – поинтересовался он.

– Об этом узнают все. Хотя вы правы, я не имею право осуждать этих людей, я всего лишь беспристрастный наблюдатель и собиратель, в том числе и таких чудовищных историй.

– Я вас понимаю.

Потин торжествовал в душе, он добился своего. Его план, разработанный и осуществленный вместе с Ицхаком, полностью сработал. Теперь этот случай получит широкую огласку и может иметь большие последствия для царского дома. Люди растерзали не кого – нибудь, а римского гражданина, и эта весть уже и без Диодора понесется как самая быстрокрылая птица в Рим. А с греком она останется жить в веках, как проклятье дома Птолемеев.

Евнух убедился и в широких возможностях своего знакомого иудея, которому удалось собрать и подготовить столько людей. Из небольшой искры вспыхнуло мгновенно большое пламя, которым, как он убедился, можно легко управлять, и при наличии «хорошего ветра» это пламя можно было бы направить и на другое место.

Но несмотря на все его замыслы, последствий этот случай для египетского царя практически не имел. Разумеется, в Риме услышали о нем, но кроме проклятий Цицерона и его последователей больше никак не прореагировали. Мало того, через несколько дней сенаторы под влиянием египетских денег и вовсе объявили Птолемея Теос Филопатора Филадельфа Неос Диониса ближайшим другом и соратником Рима.

Казалось, тучи, которые сгущались над царем, должны были рассеяться, но вдруг прогремел гром и пришла с ним страшная гроза, и явилась она с той стороны, откуда ее никто не ожидал.