Читать книгу Клеопатра - Дик Вайс - Страница 8

После приема в Фивах царский флот, к которому присоединилось еще два корабля с местной придворной знатью, двинулся дальше и через несколько дней, поздно вечером, в то время, когда богиня Нут29 по обыкновению проглатывает солнце, божественного фараона Птолемея Неос Диониса и его двор встречала Тентира.

Казалось, весь Египет собрался в этом маленьком городке, расположенном на западном берегу реки Нил. Мужчины и очень много женщин, некоторые из которых были в положении, (богиня Хатхор считалась покровительницей беременных женщин), дети, старики, все они люди разных сословий, стекались сюда без остановки, словно бесчисленные притоки, впадающие в воды реки Вечности. Своим участием в этом празднике фараон демонстрировал всем им, что он так же набожен и почитает древние египетские обычаи, хотя пришлые Птолемеи все же больше поклонялись греческим богам. Это было немаловажно и таким образом способствовало единению и спокойствию в стране. Пока его почитали как любимого сына бога Ра простолюдины мирились со своей, порой горькой судьбой. Мало, кто осмеливался пойти против порядка, установленного богами, и державшегося на этой землей тысячелетиями.

Придворная свита фараона растянулась на несколько сотен метров. Длинная, и изогнутая, как гигантская светящаяся змея, она подползала к огромной живой человеческой массе, которая при виде ее, притихнув, расступалась и падала на колени, пропуская в глубь этого величественного храма.

Возле больших царских ворот, на которых были высечены рисунки с изображением встречи богини жрецами, процессия остановилась. Здесь царя ожидали одетые в праздничные белоснежные полотняные, украшенные символическими орнаментами, имеющими сакральный смысл одежды, высшие жрецы этого храма, которые преподнесли фараону особый царский менат и отделанный малахитом папирусный жезл, увенчанный двуликой головой богини с коровьими ушами.

– Хвала всевышнему Богу сыну Ра, владыке Верхнего и Нижнего Египта и его божественным детям, – вознес руки к небу верховный жрец храма Саамон. Приди же скорей к любимой матери богине неба, – запели жрецы, приглашая фараона и его детей пройти через царские ворота.

Первым через великие врата, которые освещали массивные масляные чаши, прошел Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис. Следом в изумительном, расшитом золотыми нитями, голубом одеянии стремительно проследовала сквозь них его старшая дочь Береника. На ее груди сияло невероятной красоты бирюзовое колье, то самое украшение, преподнесенное Потином. Чуть позже, медленно и почти невесомо ступая, как по облакам, вошла в обитель богини и младшая дочь фараона Клеопатра, которая, зайдя, остановилась и окинула взором людей. Тысячи египтян, затаив дыхание, смотрели на нее, не отрывая глаз. Что-то шевельнулось внутри у юной царевны, когда она увидела это бескрайнее поле, засеянное людьми, как злаками, над бездонным и бесконечным небесным черноземом.

Остальная свита: важные вельможи, дальние родственники, министры, казначеи и бесчисленное количество людей, выполняющих роль носителей личного знака фараона: вееров, сандалий, начальники хранилищ, ритуалов, писцы и другие проследовали внутрь храма Хатхор, огибая ворота, так как входить в них могли только царские особы. За царскими вратами располагался храмовый двор, чуть далее крытый колонный зал, который вел в главный храмовый комплекс. Где-то совсем рядом раздалось пение хора жрецов из низших санов. Они славили богиню, исполняя в честь нее торжественные гимны. Эти звуки наполняли весь храмовый комплекс величественной умиротворенностью.

Сама богиня Хатхор неразрывно связывалась в сознании жителей страны Кемет с небесной гладью. По ней плывет золотая ладья миллионов лет бога Ра. Перевозит она солнечный диск. Проходит сквозь день и ночь, сквозь загробные врата. Стерегут бог, и среди них Хатхор, находящееся на ладье солнце и уничтожают врагов, которые стараются им помешать. Эти свидетельства были запечатлены в виде многих изображений на потолке главного колонного зала храма.

Его же сердцем являлось святилище богини. В этом месте капители из нескольких колонн зала были сделаны в виде цветков лотоса и папируса, именно из них являлась четырехликая богиня, покровительница четырех сторон света.

Большая часть рисунков на стенах храма имела характер поклонения Хатхор. Эти изображения являлись напоминанием жрецам, что они должны делать при появлении своей хозяйки, какую играть музыку, в каком порядке ей подавать угощения. Служители культа должны были находиться в постоянной готовности, так как их хозяйка, могла явиться внезапно и в любое время. И это возможное появление чувствовалось во всем. Сам воздух был наполнен ожиданием встречи с ней. Чувство, что хозяйка, властительница мира живет или бывает здесь не покидало.

За две ночи до Нового года верховный жрец храма со своими помощниками провели ритуальное очищение золотой статуи Хатхор, и теперь все было готово к празднику.

– Как требуют древние традиции, мы должны выбрать символ нашего праздника, самую красивую женщину, ту, которая будет земным воплощением богини и являть ее волю сегодня, – громко обратился ко всем присутствующим верховный жрец Саамон. – Дочь нашего земного владыки, нашего доброго и милостивого царя, несравненная Береника Эпифания – и есть живое воплощение богини Хатхор. Она ее подобие. Невероятно красива, светла ликом, благородна и умна. Ее длинные, темные волосы развеваются по ветру и подобны волосам богини Хатхор. Возрадуйтесь, жители страны Кемет, примите божественную Беренику!

Дружным одобрительным гулом откликнулись люди на эти слова, но они пришлись не по нраву самому фараону. Он скривился, многозначительно посмотрел на жрецов и тихо возразил:

– Достопочтенный Саамон, я как отец благодарю вас за оказанную честь моей дочери, но вы знаете, что у меня их три. И две из них находятся здесь.

– Великий государь! У нашей страны много богов. Вторая ваша дочь -настоящее земное воплощение богини Исиды. Это глубоко символично, ибо Хатхор и Исида это по сути одно единоначалие. На смену Хатхор приходит Исида.

Слыша этот разговор, к фараону наклонился Мардиан. Он что-то прошептал Птолемею Неос Дионису.

– Да будет так, – громко заключил Птолемей после некоторого раздумья, под общий рев толпы.

– Время приходит, – торжественно объявил один из высших служителей храма Тутмоз, обращая свои мольбы к небу. Время рождения света и жизни. Время нашей богини!

Зазвучали песнопения жрецов, и процессия во главе с фараоном направилась к специальной часовне, с рельефными изображениями Хатхор в облике грозной львицы. Согласно преданиям бог Ра, живший среди смертных, однажды признался, что всегда опасался людей. Люди восприняли эти слова как оскорбление и пошли войной против бога. В наказание им великий бог бросил своё око в безжизненную пустыню. Глаз превратился в Хатхор. Превратившись в львицу, она стала уничтожать людей. Хатхор рвала их плоть и ничто не могло ее остановить. И тогда, видя, что человечество может погибнуть, пошли на хитрость. Они пролили на землю реки вина. Хатхор перепутала вино с кровью и напилась его. После этого она крепко уснула и потом уже после пробуждения к ней вернулся ее прежний добрый облик.

Золотая статуя богини Хатхор хранилась в подземной крипте, украшенной резными изображениями кобр и лотосов. Она была помещена в золотую ладью, и жрецы вместе с фараоном вознесли ее на крышу храма, чтобы там она могла встретиться с солнцем.

И возрадовался при этом египетский народ. Теперь все ждали, что скажет по праву владыки этого государства великий Птолемей Неос Дионис, ведь он являлся одновременно и главным жрецом всех храмов страны Та – Кемет.

– Я сын богов наших, которые сотворили этот мир. Я земной сын великой Хатхор, – гремел его голос свысока, падая на головы подданных. Зачарованные, они смотрели на своего фараона, и им казалось будто его глас посылает само небо.

– Великая Хатхор защищает нашу страну, дарует ей плодородие. Она с нами везде и всюду: в деревьях, траве, водах Нилах. Она заботится не только о живых оберегая их от злых демонов, но и о мертвых. Выступая из ветвей сикоморы загробного мира, она поит души умерших живительной влагой. Мы должны помнить, что всем мы обязаны нашим богам, они едины, велики и наблюдают за каждым из нас. За нашими поступками. Наши сердца и помыслы должны быть чисты. Помоги нам, наша мать, чтобы каждый день, прожитый на этой земле, был достойным, чтобы мы, твои дети, были достойны тебя. Сегодня наша богиня соединится с солнечным светом жизни, с божественными лучами своего отца Амона Ра, и мы будем веселиться, танцевать, радоваться. Просить великую богиню о своем благополучии. Пусть будет так!

Фараон возвел руки к небу, и его примеру последовали все жрецы, мощный гул одобрения пронесся по рядам египтян.

– Мы воздаём хвалу тебе,

– Мы возносим твою славу, – пропели жрецы.

– Над всеми богами и богинями, – подхватила хором толпа, соединяясь в этом духовном экстазе.

– Великая обладательница знаний!

После этих слов все взгляды египтян устремились вверх. Наступил долгожданный момент, первые утренние лучи солнца стали осторожно пробиваться сквозь рассеивающийся мрак. Толпа при виде этого взревела, подобно богу Апису, и снова хором запела гимны богине.

– Люди страны Кемет. Встречайте земное воплощение богини Хатхор, хозяйки неба и хозяйки звезд. Возрадуйтесь ее красоте и могуществу, – обьявил жрец появление старшей дочери царя.

Под восхищенные крики египтян, под звуки символа богини систры30 появилась сияющая золотом восхитительная дочь царя Береника.

На голове ее была одета небольшая корона в виде солнечного диска, а на груди известное нам изумительное малахитовое ожерелье. Она встала по правую руку от фараона.

Чуть поодаль держалась ее свита. Потин, гордо выпятив живот, был на вершине блаженства. Безусловно, в сиянии и возвеличивании госпожи была и его заслуга. Береника одарила его своим взглядом, улыбнувшись и хитро прищурив глаза. Потин довольно поджал губы и восхищенно закачал головой. Люди шумно ликовали появлению Береники, обнимались, целовались, а некоторые плакали.

– Люди страны Та – Кемет, земное воплощение прекрасной богини Исиды. Богини плодородия, ветра, воды и мореплавания. Возрадуйтесь ее земному воплощению, – снова гремел голос жреца Тутмоза.

Следом появилась в окружении своих учителей, одетая в самые прекрасные зелёного цвета одеяния Клеопатра. Она стала по левую сторону фараона.

Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис протянул руки своим детям. Клеопатра сразу сжала ладонь своего отца, Береника же немного отстранилась, замешкалась, но потом все же обхватила его руку своими влажными тонкими пальцами. Великий фараон под громкие крики поднял их руки вверх.

– Богиня Хатхор! – послышались возгласы людей. – Богиня, приветствуй нас твоих слуг.

Жрецы жестами попросили Беренику выступить. Она смело вышла вперед, гордо подняв голову. И речь ее была такова.

– Жители славной страны Та – Кемет. Приблизьте к себе мать матерей, почувствуйте ее теплоту. Сегодня и всегда примите ее возвышенную энергию. Впитывайте ее лучи, слушаясь велений своего сердца. Наполните ею свои тела, дома. Примите радость земной любви. Пусть она будет источником тепла для всех вас. Танцуйте во славу богини вашей. Живите ради богини вашей. С радостью в сердце, глаза возведя к небесам. Славьте богиню вашу!

Последние ее слова будто услышало небо, и золотую статую богини залили со всех сторон резкие солнечные лучи, ослепляя глаза смотрящих на нее.

– Это случилось! – заголосили в толпе. – Богиня приветствует нас. Она рада! И началось всеобщее торжество. Рекой полилось припасенное пиво и пальмовое вино. Люди обнимались, целовались, дарили друг другу подарки, совершали омовения, пели и танцевали. Не забывали и о подношениях богам. То там, то здесь раздавались звуки бубна, лир и других инструментов. У некоторых женщин в руках были трещотки, которыми они гремели. Сам бог Ихи31, казалось, сошел на землю в этот торжественный день.

Птолемей Неос Дионис уединился с жрецами в одной из подземных крипт храма Хатхор. В этих помещениях хранились не только священные атрибуты культа, но и проводились тайные обряды и церемонии.

Выбор старшей дочери воплощением богини очень тяготил его. Жрецы знали о чем пойдет речь, а потому верховный сановник храма Саамон попытался смягчить происшедшее.

– Ваша божественная милость чем – то опечален в такой праздничный день? – вкрадчиво спросил он.

– Да и у этой печали есть причина. Жрецы могли предупредить меня. Их выбор, связанный с моей старшей дочерью, должен был быть известен мне заранее. Я нахожу в этом непозволительное самоуправство.

– Божественный фараон, смилуйся, все помыслы наши связаны только с тем, чтобы принести больше добра царскому дому. Жрецы, выбирая вашу дочь, сделали это в угоду вам, не зная, что их решение может вас опечалить. Береника, как никто достойная быть главным украшением этого праздника, она многое делает для нашего храма, и это маленькая благодарность за все ее деяния.

– Я надеюсь, что в дальнейшем жрецы будут заранее согласовывать все свои действия со мной лично или моими советниками, – недовольно произнес фараон.

– Мы намерены всегда оставаться вашими покорными слугами, – Саамон смиренно склонил голову.

– Расскажи моему казначею достопочтенному Джумоуку, на что тратятся наши средства? Когда, наконец, закончится строительство этого храмового комплекса, которое затянулось?

– Ваша милость, – хитро улыбнулся Саамон, – храм строится сотни лет, все в руках богов.

– У нас нет сотен лет, – оборвал его Птолемей. – Еще недавно ты, Тутмоз, говорил, что еще год, максимум два, и богиня Хатхор будет довольна своим земным домом. Однако с той поры минуло уже больше десяти лет и ваше строительство все продолжается.

– Все так, божественный правитель, – сложил руки на груди Тутмоз. – Мы достроили ворота любви, облагородили священное озеро, почти закончены храмовые часовни, но потом богиня Хатхор заявила нам, что этого недостаточно и до завершения полного строительства еще, увы, далеко.

– Интересно, как это она могла сделать?

– У нас духовная связь с нашей повелительницей. Мы слышим ее глас и днем и ночью, – нисколько не смутившись ответил Саамон. – Боюсь она останется недовольна речами великого фараона.

– Добрый владыка, как никто другой, знает, что этот храм – источник любви богине Хатхор, а она – покровитель дома фараона. Особая энергия, которую излучает это место, защищает царскую семью, призывает Аха32 даровать им благополучие. Богине непонятно нетерпение нашего царя, – вставил свое слово Тутмоз.

– В этой стране сотни храмов, и все жрецы мне говорят одинаково. Но что будет, если иссякнет денежная река с нашей стороны? Вы перестанете петь гимны своему фараону? – недовольно произнес Птолемей.

– Великий царь, чем лучше, величественнее будет земной дом богини, тем сильней мы получим ее расположение. Тем больше приедет к нам паломников, чтобы увидеть это чудо света. Солнцеликого фараона простые люди будут славить во всех уголках мира за его покровительство, о его добрых делах услышат наши верующие в «Вечном городе». Разве это не стоит небольшой благодарности?

– Хорошо, – внезапно несколько смягчился царь. – Обсудите эти вопросы с моими распорядителями финансов. Надеюсь, что славить фараона отныне вы станете гораздо больше прежнего. И не будете больше его ставить в неловкое положение, как это произошло сегодня.

– Как можно, ваше величество, вы наш покровитель и божественный сын, – в один голос взмолились хитрые жрецы.

– Занимайтесь своими делами. Вы свободны, – отпустил их Птолемей.

– Двуликие лжецы! – презрительно молвил фараон после того, как раскланявшиеся служители покинули их. Что ты думаешь, друг мой, насчет искренности этих слуг божьих? – обратился он к Мардиану.

– Она всегда покупается и продается, божественный фараон. Они славят тех, кто одаривает их золотом. И чем больше будет золота, тем больше будет хвалы.

– Я вижу в этом действии сговор. Они решили возвысить мою дочь в моем присутствии, зная о наших непростых отношениях с ней. Сыграли на этом. Береника может опьянеть от власти. Тысячи людей сейчас видят в ней богиню, ее любят, ей поклоняются. Если она их позовет, они последуют за ней. Мне бы не хотелось иметь такого врага за своей спиной. Сейчас это особенно опасно, учитывая недовольство многих простолюдинов в стране.

– Владыка, будь милосерден, прежде всего она твоя дочь, – взмолился Мардиан. – Капризная, может эгоистичная, но родная кровь. Хотя иметь своего человека в ее окружении, который бы контролировал ее и уберег бы от необдуманных действий, было бы не лишним. Положитесь на меня, ваша милость, у меня, кажется, есть такой человек.

Мардиан поклонился Птолемею и оставил его.

Тем временем праздник был в самом разгаре. Но не все отмечали его, купаясь в брызгах пива, шумно и весело. Вторая дочь фараона Клеопатра вместе со своими учителями и несколькими жрецами низшего сана посвятила это время, осматривая культовые места храмового комплекса.

Священнослужители с большой радостью показали дочке царя святую обитель, многие ее таинственные места, что побудило в Клеопатре особый интерес. Так они спустились в некоторые подземные крипты, где жрецы познакомили Клеопатру с производством целебных мазей и благовоний. Ей была преподнесена в подарок чудесная «сладкая вода», как было объявлено служителями храма, единственная в своем роде источающая долгие благоухания любви, от нежного дурмана которой приятно кружилась голова.

– Ваше величество, это магические запахи. Любой мужчина сойдет с ума, если вы нанесете на себя несколько ее капель, – объясняли они ей.

– Я запомню вашу доброту, – заверила царевна.

– Мы вам передадим еще корзину со специальными благовониями, лечебными мазями, которые делают женщину еще прекрасней, всевозможные красители для волос, различные инструменты для чистки тела, – щедро раздавали обещания жрецы.

Затем они снова вернулись в центральные залы храма.

– Расскажите мне об этих изображениях, – попросила Клеопатра, не отрывая взгляда от расписанного различными символами потолка, пожилого священнослужителя по имени Озахар, мудрого старца, с длинной, волнистой белоснежной бородой.

Над центральным проходом был изображён ряд летящих грифов и крылатых дисков, которые отделяли левую часть потолка, представляющую южную сторону неба, от правой, посвящённой ночи.

– Это изображение небесных тел, часов дня и ночи и сфер господства солнца и луны. Небо, как вы видите, прекрасная госпожа, разделено на северную и южную половины. Ока Ра путешествует в ладье, которую украшают души в обликах шакалов и птиц. Вы можете наблюдать фигуры четырнадцати дней убывающей луны и четырнадцать дней растущей, что составляют полный лунный диск.

– Я слышала, что в храме есть ворота, пройдя через которые можно загадать желание, и оно обязательно сбудется? – осторожно спросила Клеопатра.

– Да, так и есть ваше величество, это «ворота любви», они совсем рядом, – хором заверили жрецы. – Вы хотите пройти сквозь них?

Клеопатра задумалась.

– Я хочу просто посмотреть на них, – ответила она. – У меня пока нет таких желаний. Возможно, когда я еще раз посещу эти места, тогда обязательно воспользуюсь вашим советом и пройду через эти ворота.

– Тогда пойдемте, посмотрим их и спустимся к священному озеру, – предложил один из жрецов по имени Убэйд.

В это же самое время старшая дочь царя вместе со свитой наслаждалась почетом и вниманием со стороны простых египтян, принимая их подношения. Благодарные жители страны Та – Кемет наперебой спрашивали у нее совета, молили о помощи. Некоторые их просьбы были смешны, но наивные люди адресовали их Беренике, так как считали, что их желания она, как земное воплощение богини Хатхор, обязательно исполнит.

– Богиня, пошли мне работящего, непьющего мужа, – под хохот толпы кричала громче всех одна ужасно толстая женщина, уже второй попадается мне пьяница!

– Добрая госпожа, мне нечем кормить детей, помоги, – заклинала, держа за руку грязного волосатого мальчугана, и прижимая к груди другое маленькое дитя, еще одна крестьянка.

Охрана Береники оттесняла эту толпу от своей повелительницы, но иногда по ее велению она пропускала просителя, который тут же падал на колени и рассказывал о своих бедах дочке царя.

Евнух Потин, находящийся чуть в стороне от этого действия и не принимавший в нем активного участия, был погружен в свои мысли. Чья – то тяжелая рука легла ему на плечо. Он вздрогнул от внезапного прикосновения. Обернувшись, чтобы покарать наглеца и обрушить на него свой гнев, он, встретившись с ним лицом к лицу, сразу немного обмяк и скис.

Перед ним находился главный распорядитель и советник царя Мардиан. Потин судорожно вздохнул, перед его глазами промчались картины из его безрадостного прошлого.

– Мой милый друг, я рад тебя видеть в здравии, – обратился к нему, улыбаясь, Мардиан.

– Молю богов и о вашем здоровье и бодрости духа, – ответил тот, низко кланяясь. Он попытался прошмыгнуть мимо, но Мардиан дал ему понять, что хочет поговорить с ним, и показал место, куда они могут пройти. Потин нехотя поплелся за ним.

– Ты не рад меня видеть? Неужели мальчик забыл господина, который так много сделал для него? Или же он, возвысившись, не замечает простых смертных?

– Вы мне льстите, – пискнул, отнекиваясь, Потин.

– Полно, дружок, быть рядом с дочкой царя дорогого стоит. Но тебе не нужно забывать о своих старых знакомых, ведь твоя ступень к Олимпу начиналась с них.

– Я никогда этого не забуду, мой господин, – выдавил из себя евнух.

– Верю тебе, ибо не ожидал услышать другого, – вмиг стал серьезным советник царя. – Ты, как никто другой, должен понимать всю серьезность положения, прислуживая сейчас старшей дочери царя. И за ее настроение и за ее здоровье, клянусь Исидой, ты несешь прямую ответственность. Разумеется, нужно беречь и свое здоровье тоже, – последние слова прозвучали угрожающе, и Потина передернуло.

– Я делаю все, чтобы госпожа Береника была довольна. Можете мне поверить.

– А как же иначе?! Верит в это и наш царь. Он надеется, что ты будешь рассказывать нам иногда, что тревожит его дочь. Чем занята ее голова, какими мыслями.

– Об этом попросил сам фараон? – у Потина задрожал голос.

– Разве я сказал что – то другое? – недовольно спросил главный советник, пристально вглядываясь в лицо Потина.

– Нет, господин. Я сделаю так, как вы велите.

– Вот и хорошо. Я буду признателен тебе за твою работу. Теперь мы с тобой будем встречаться гораздо чаще, и, разумеется, этот разговор должен остаться в тайне.

Мардиан поднес указательный палец к своим устам.

Потин криво улыбнулся.

– Я вас понял, господин, позвольте мне вернуться к госпоже.

– Возвращайся, мой друг, не смею тебя задерживать!

Раскланявшись и отойдя от Мардиана, Потин заскрипел зубами. Первоначальный липкий страх, поселившийся в его теле, уступил место ненависти. Он обернулся и посмотрел вслед удаляющемуся Мардиану, прошептав проклятия.

– А теперь будем праздновать и веселиться, – сквозь зубы произнес он. Выпрямившись и немного поджав живот, толстый евнух подошел к группе каких -то веселившихся людей, взял у них кувшин с пивом и, не отрываясь, выпил его залпом, чем вызвал восторженные возгласы с их стороны.

Затем он посмотрел на крышу храма, там, переливаясь красными кровавыми лучами солнца, ему в ответ улыбалась статуя золотой богини Хатхор.