Читать книгу Клеопатра - Дик Вайс - Страница 11

Со скоростью стрел Юпитера громовержца прилетели тревожные вести из «Вечного города» в столицу Египта – Александрию. Сенат Рима принял решение аннексировать Кипр. Это известие застало Птолемея Неос Диониса врасплох. Он не подозревал, что Рим, объявив его союзником, так быстро примется за колонии Египта. Более того, он не ожидал, что его кровный брат откажется заплатить Риму за дружбу. Так или иначе захват Римом Кипра мог означать для него одно – новые, гораздо более страшные потрясения. Он понимал, что потерю острова ему как фараону Египетского мира ни за что не простят его подданные. Однако царь все еще надеялся, что ветер, принесший дурные вести, переменится и кипрскому Птолемею еще удастся договориться с римлянами.

До поры до времени египетскому царю удавалось делать вид, что ничего не произошло. Он уклончиво отвечал на призывы своих министров об оказании помощи острову, ничего не ответил, когда сам кипрский Птолемей написал о своих проблемах с Римом и о том, что может произойти в ближайшие дни.

Обстановка накалялась, масла в огонь подлила делегация посланников с Кипра, которая прибыла в Александрию просить о помощи. Фараон долго не хотел их принимать, под предлогом занятости. Когда же состоялась их встреча, своим безразличием он удивил всех присутствующих.

Возглавлял делегацию энергичный грек Фавос, приближенный кипрского царя, который к тому же являлся близким другом военачальника Ахиллы, который после случая расправы с римским гражданином Марком Тулием Северусом попал в немилость к царю и был смещен с командных должностей. Но Ахилла, забыв обиды, также явился к царю вместе с киприотами.

Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис испуганно смотрел на этих людей, которые не вставали со своих колен и молча ожидали его решения. Рядом с царем была его дочь Клеопатра и находилась практически вся египетская знать.

Наконец Фавос прервал затянувшееся молчание:

– Ваша божественная светлость, великий фараон Египта. Что мне передать своему царю? Еще раз молю вас, защитите своих подданных. Образумьте римлян, используя свои богатые связи, или направьте силу своего гнева и египетского оружия на захватчиков. Вместе с нашими богами мы выстоим!

У Птолемея Неос Диониса округлились глаза. По его лбу катились крупные капли пота. Он переглянулся со своими министрами, затем посмотрел на свою дочь, которая с грустью наблюдала за посланниками.

– Я много лет служил вам верой и правдой, – вставил свое слово Ахилла. -Земля Кипра, это земля Египта. Там живут наши братья. Нападая на них, они объявляют войну нашей стране. Пошлите наше войско в защиту Кипра. великий царь. Я согласен возглавить его или просто быть простым советником.

– Вы обезумели, – наконец ответил царь. Он был в ужасе, у него тряслись руки. – О чем вы просите фараона?! Опомнитесь, несчастные. Вы толкаете нас на войну с Великим Римом? Вы хотите торжества Ареста47? Что мы сможем им противопоставить? Наша армия в несколько раз меньше римской, гораздо хуже обучена. Они покорили весь мир, а вы хотите с ними воевать? Никакой войны я не допущу. Давайте лучше все вместе хорошо помолимся нашим богам и они, возможно, смилостивятся и пошлют Кипру избавление.

– Но ваше величество, – прошептал Фавос, – как же так, мы, живущие на Кипре, ваш народ. Вы оставляете нас?

– Я ничего не хочу об этом знать, – замахал руками Птолемей. – Это не мое дело. У вас есть свой правитель, мой брат. Он должен был решить все свои вопросы с Римом. Это несложно. Почему он упрямится? Все, можете расходиться. Я никого не задерживаю.

При этих словах придворная знать недовольно громко зашепталась. Один из посланников закрыл лицо руками, у других, в том числе и из свиты царя, на глазах появились слезы.

– Великий фараон, мы не бросим своего царя и будем сражаться за него, – с вызовом бросил Фавос.

– Это ваше дело, – язвительно ответил Птолемей Неос Дионис. Сражайтесь, умирайте, меня оно не касается. – Но наша армия и флот останутся в Египте. А кто воспротивится моей воле, будет жестоко наказан.

Последние слова касались больше всего Ахиллы. Тот с гневом посмотрел на Птолемея, злобно сверкнули его глаза, но ничего он не ответил.

Рим приветствовал решение египетского царя – не оказывать помощь Кипру. Поступок Птолемея был высоко оценен, в частности Гнеем Помпеем Магном. «Мы с Цезарем не ошиблись в своем выборе, признав тебя законным царем», – писал тот. Еще между строк Помпей приглашал фараона со своими близкими посетить Рим, обещав, что тому будут несказанно рады. Что имел в виду политик и полководец, непонятно, может, таким образом он давал понять египетскому правителю, что в случае беспорядков Рим готов приютить его. Еще Помпей обещал, что с кипрским братом римляне обойдутся деликатно, «оставив место царя, он может занять предложенный нами высокий пост». Какой именно, Помпей не уточнил в своем послании.

Марк Порций Катон, действительно не хотел крови. Прибыв на остров Родос. он обосновался там и отправил на Кипр одного из своих близких друзей, квестора Публия Канидия Красса. Тот посоветовал Птолемею уступить остров без сопротивления, обещая ему в этом случае жизнь безоблачную и почетную. Римляне предложили Птолемею стать жрецом в Пафосе, который в то время был центром религиозного культа богини Афродиты, но кипрский царь с гордостью отверг это предложение.

Перед римским вторжением он собрал свой народ, обратился к ним с проникновенной речью, заявив, что лучше умрет, но не покинет их, и не сдержал слез. Несмотря на то, что киприоты все как один поклялись государю, что встанут грудью и защитят остров, на деле оказалось все не так.

Римляне малыми силами захватили Кипр. Им не было оказано практически никакого сопротивления. Единственная стычка произошла в районе царского дворца. Дворцовая охрана царя во главе с греком Фавосом вступила в бой с людьми центуриона Марка Эмилия Альбина. Киприоты были перебиты, Фавос оказался заколот самим центурионом. Несколько римлян получили легкие ранения. Когда римские пехотинцы штурмовали дворец, царь, поняв всю бесполезность сопротивления, принял яд. Так его и нашли сидевшим на троне со склонившейся головой, на полу валялась золотая корона и большой. украшенный драгоценными камнями кубок. Похоронен он был достойно, как и обещали римляне, они не устраивали никаких расправ над населением.

Так Рим прибрал к своим рукам остров, который сотни лет был важной частью Египетского мира. Квестор Публий Канидий Красс ретиво взялся за дело управляющего, переписывая и отправляя в Рим сокровища царя, а также опустошая кипрские закрома. Золота было много, но далеко не так, как гласили легенды. Римляне перекопали практически весь остров, ища многочисленные пиратские клады Птолемея. На некоторое время все превратились в златоискателей. У местного предприимчивого люда появился хороший заработок в изготовлении ложных карт сокровищ. Они рисовались и продавались в основном за два – три сестерция не только в Пафосе, но и во всех малых и больших поселениях острова. Привычной была картина, когда римским воинам охотно помогали и местные жители, также взявшиеся за кирки и лопаты. Но время шло, а кладоискатели ничего не находили, оставляя после себя только бесчисленные разрытые ямы.

Многие римляне, жившие в Египте еще задолго до переворота на Кипре, опасаясь гнева местного населения сочли за благо покинуть «Любимую землю». Каждый день с пристани отплывали корабли, набитые их добром. Египтяне злорадствовали, обзывая их крысами, и грозили вслед кулаками.

После известных событий, произошедших в Пафосе, ярость египтян не знала границ. Они считали земли Кипра своими, там жили их родные и близкие, а потому оккупация римлянами острова «не должна была остаться безнаказанной», заявляли многие из них. В Египте начались бунты. Среди восставших были не только бедняки, но и неджессы.48 Народ стал громить торговые лавки, участились разбои, нападения на иностранцев, которые также вслед за римлянами стали в спешном порядке покидать Египет. Обстановка накалялась. Не было спокойно и в армии. Многих рядовых легионеров и офицеров возмутило предательство их фараона. Некоторые из них открыто выражали неповиновение и бросали службу.

Обо всем этом фараону докладывал тайный советник евнух Мардиан.

– Я боюсь, что дальше ситуация все больше и больше будет выходить из – под контроля. Сегодня подожгли портовые склады. Толпа торжествовала и скандировала ваше имя. Фараону желали смерти, сгореть в этом огне. С каждым днем к бунтующим присоединяются новые люди. Они прибывают из других городов страны. Мы можем потерять контроль над столицей.

– Имеют ли мои люди отношения к этим бунтам? – спросил фараон.

– Я не могу говорить однозначно да, у меня есть подозрения, но они пока бездоказательные. Считаю, что выступления пока носят стихийный характер.

В это время к отцу, в царские покои, зашла Клеопатра. Она, видя, что он разговаривает со своим тайным советником, хотела сразу выйти, чтобы не мешать, но фараон сделал знак рукой чтобы дочь осталась. Клеопатра повиновалась. Посмотрев на отца. она ужаснулась. Он производил жалкое впечатление. Фараон весь сжался и сьежился, он неосознанно крутил в руках свой парик и его била нервная дрожь.

– Неужели мы не можем подавить это восстание? – продолжил разговор царь. – Где мои командующие, мои офицеры?

– Большинство из них саботирует ваши приказы. Ваш верный слуга Армоний на пути в царство мертвых, он не поднимается с постели уже несколько недель, Ахилла после смерти своего близкого друга затаил на вас злобу. Сегодня горожане разоружили большой отряд стражи, который явился, чтобы устранить беспорядки. Воины побросали оружие и вместе с командиром примкнули к разбойникам, занимающихся грабежом, – ответил Мардиан.– Боюсь теми силами, которые еще остались вам верны, мы не сможем выдержать даже лёгкий штурм дворца, если, не приведи боги, до этого дойдет.

– Бедная Александрия, что же с тобой стало? Хорошую дружбу мне предложили римляне. Свергли моего брата, а мой народ сейчас хочет уничтожить меня. Я снова напишу Помпею, попрошу его срочно прислать войска, если мы не надеемся на свои силы. – Птолемей посмотрел на Мардиана, но не увидел там одобрения этого решения.

– Даже если Помпей решит прислать легионы в Александрию, ему нужно вначале заручиться согласием сената, а на это у нас нет времени. Великий фараон, счет пошел на дни. Все очень серьезно!

Клеопатра понимала, что в стране происходят важные события, которые могут затронуть и ее жизнь. Она увидела перемены, произошедшие с людьми, которые окружали ее. Они в одночасье стали какими-то чужими. Все эти косые взгляды, перешептывания. Многие из чиновников уже сбежали из дворца, над которым сейчас нависла и набухла огромная грозовая туча, готовая вот- вот прорваться и залить его дождем. Бедный отец! Он оказался заложником чужих решений и амбиций. Пытаясь получить свободу и выторговав у римлян свое царство, он, того не понимая, разрушил его этим. Клеопатра хотела помочь своему отцу, но молчала, не зная, что сказать, тогда он сам обратился к ней.

– Я прошу тебя сейчас быть рядом. Ни в коем случае не покидай дворец. И сократи свои прогулки. Это очень опасно. С тобой всегда должна быть охрана во главе с Архандром. Пообещай мне это. Передай своим учителям и Ксантию, что я хочу поговорить с ними.

Тем временем в окружении второй дочки царя Береники особую активность проявлял ее фаворит Потин. Он почувствовал, что время наконец – то пришло, и как толстая крыса, шнырял по подворотням Александрии, встречаясь с нужными ему людьми. Это были жрецы, военные и просто чернь. Со всеми он проводил долгие тайные беседы. Не забыл он нанести визит и знакомому нам иудею Ицхаку. Он застал своего приятеля в послеобеденное время. Иудей занимался в своем небольшом саду с деревьями. Он с помощью веревки соединял расщепленные ветви, а само место покрывал толстым слоем глины пополам с навозом. Рядом с ним трудились его дети и супруга, маленькая, коротконогая женщина, с жгучими темными волосами.

– Мой добрый господин, в какое хорошее время мы живем. Кто бы мог подумать, что все так сложится! – приветствовал он Потина, поднимаясь с корточек. – Позвольте предложить вам своего знатного вина!

– Зиссель, – окликнул он свою женщину. – Принеси нашему гостю вина, да поживей.

Супруга. бросив занятие, покорно пошла в дом.

– Скажи мне, Ицхак как этнарх49, люди из твоей общины участвуют в погромах? – поинтересовался толстый евнух.

– О нет, господин, мои люди сидят по домам, как мышки. Зачем нам, иудеям, громить то, что приносит деньги? Этим занимаются глупые люди, стараются в основном египтяне, им помогают сирийцы и греки, мало, кто из иудеев будет бесцельно носиться, горланить и поджигать лавки.

– Мне снова нужна твоя помощь и участие всех твоих людей, – сказал евнух.

– Я понимаю господина. Он хочет управлять бушующими водами?

– Я всегда восхищался тем, как ты читаешь мои мысли, – пропел Потин.

– У вас все написано на лице, зачем нужен Ицхак, что должен сделать Ицхак, – ответил, улыбаясь, иудей. – Но мы не варвары и не будем громить город.

– Нашему Авлету нужно помочь отправиться в дальнее путешествие в Аменти,50 – прямо сказал ему евнух. – Смогут ли твои молодцы быть в числе тех, кто захватит дворец, и в случае чего помочь в этом деле?

Ицхак ничего не ответил Потину. Он перевел разговор в другое русло.

– А вот и Зиссель. Познакомьтесь с моей супругой, господин. Красотка, не правда ли? – иудей грубо прижал ее к себе. – Хорошая жена и прекрасная хозяйка. И в любви хороша, большая сочная грудь и очень мягкие широкие бедра. Посмотрите, господин, каких молодцов мне подарила, он показал на своих четверых детей, копошащихся в земле. Рожала легко, как кошка, и еще столько же принесет. Да, Зиссель?

Супруга Ицхака изобразила кокетство и засмеялась.

– Ладно, ступай к детям, – резко сменил тон иудей. После некоторого молчания, которое сопровождалось распитием вина, он, наконец, вернулся к главной теме разговора.

– Если так далеко зашло, то иудеи не останутся в стороне от происходящих событий, – ответил он уклончиво. – Но мы должны знать, что перемены принесут нам только лучшее. Сможет ли господин обещать, что он в дальнейшем не забудет о той услуге, которую ему окажут наши люди?

– Разумеется, – твердо заявил Потин. – У госпожи Береники хорошая память, – толстяк вытер вспотевшее лицо платком.

– Ну тогда будем считать, что мы договорились, выпьем еще доброго вина, – изрек довольный иудей и поднял свою чашу.

Вечером того же дня Потин рассказывал последние новости Беренике, он открыто поделился с ней и своими планами. Старшая дочь возлежала на мягком ложе возле небольшого бассейна, на ней была легкая прозрачная туника, которая практически не скрывала все ее прелести.

– Вы, как всегда, ослепительно прекрасны, ваше величество. Потин, действительно был восхищен красотой Береники и не сводил с нее глаз.

Та кисло улыбнулась от этих слов.

– Рассказывай, – коротко бросила она.

– Госпожа, пришло время брать в свои руки власть, более удобного случая и представить нельзя. Боги нам не простят. если мы им не воспользуемся. Весь Египет парализован, еще чуть – чуть и вспыхнет восстание и его нужно возглавить.

Береника задумалась. Она долгое время молчала.

– Ты уверен, что верные отцу войска не смогут погасить этот бунт? – резко спросила она.

– Ему уже ничего не поможет. И если вы не согласитесь взять трон сейчас, то на него найдутся и другие претенденты.

– Это все так быстро и так неожиданно. – Береника колебалась. – Ты понимаешь на что меня толкаешь? Это измена. Я могу лишиться головы, если выступлю против фараона и твой план провалится.

– Моя драгоценная госпожа, ваш отец обречен. От него отвернулись все. Армия, высшие офицеры, знать, наконец, простой народ. Своей трусостью по отношению к Кипру он всех настроил против себя. Ваша бесценная голова останется целой и невредимой.

– А если ему на помощь придут римляне? Что тогда? Береника, нервничая, стала крепко сжимать свои тонкие пальцы, отчего те стали хрустеть.

– Римлянам, судя по всему, сейчас не до него. Они еще не успели переварить Кипр. Хищник сейчас отдыхает и его трудно заставить снова пойти на охоту. Но нам нужно не мешкать. Разразившийся огонь перемен может потушить дождь, но пока небеса по воле богов безоблачны.

– Хорошо, а что потом? Признает ли Рим свершившееся в Египте? – продолжала сомневаться Береника.

– Все решает золото, зерно и продовольствие. Договориться можно и с Анубисом51, – заносчиво ответил Потин. – Решайтесь госпожа. Ваши сторонники ждут ответа.

– Их много? – поинтересовалась она приглушенным голосом и добавила: – Моих сторонников.

– Достаточно, – Потин сжал губы. – Решайтесь, – взвизгнул он!

– Нужно не допустить, чтобы все эти простые люди ворвались во дворец. – Они ведь не будут разбирать, кто прав и виноват? Я хочу, чтобы ты поговорил с Ахиллой от моего имени. Передай ему, что я хочу его видеть и обсудить эти вопросы. Узнай, согласен ли он помочь нам?

– Госпожа, те люди, кто возьмет дворец, управляемы. Обещаю вам, то чего вы боитесь, не случится, – попытался возразить Потин, но она его не слушала.

– Можешь быть свободен, – ответила она. – А теперь купаться!

Береника позвала служанок, они послушно облепили свою госпожу, как пчелы, и, нисколько не обращая внимания на Потина, раздели ее, взяли под руки и помогли спуститься по мраморным ступеням в бассейн.

Потин остался крайне недоволен разговором с дочкой царя, ее нерешительностью, похоже, она не разделяла его планы по захвату дворца. Он крепко задумался прежде, чем выполнить ее поручение и отправиться к Ахилле, но, поразмыслив, все же зашагал по направлению к его дому. Ахилла жил неподалеку в небольшом, утопающем в зелени особняке, в царском квартале.

– Хозяин в плохом настроении, – предупредили евнуха слуги. – Уже несколько дней он не выходит из дома. Так переживает из – за смерти своего кипрского друга.

Ахилла действительно пребывал в дурном настроении. Он был небрит, от него сильно разило вином. Мутными глазами оглядев Потина, бывший командующий что – то буркнул невнятное в ответ на его приветствие и повалился на ложе.

Потин передал ему просьбу Береники о незамедлительной встрече с ней.

Выслушав евнуха, Ахилла поднялся и проследовав нетвердой походкой до стола с кувшином вина, налил себе полную чашу. Он вопросительно посмотрел на Потина, предлагая ему присоединиться, но тот отрицательно развел руками.

Выпив вина, он наконец – то хрипло произнес:

– Ты предлагаешь мне возглавить дворцовый переворот? И говоришь это открыто бывшему главному стражу фараона?

– Я предлагаю только поддержать порядок. Дни Птолемея сочтены. Дочь царя считает, что от черни не должна пострадать знать, дети царя, придворные вельможи. Обеспечьте их защиту. Вас любят в армии, они послушают своего командира.

– А сам фараон? Что вы хотите с ним сделать? Вы уже решили этот вопрос?

– Мы не обсуждали это с госпожой Береникой. Но люди вряд ли пощадят его.

– Вы затеяли опасную игру, Потин. Решили восстать против избранника богов, – задумчиво произнес Ахилла.

– Полно тебе. Он подобно Сету52 предал своего брата и весь кипрский народ. И ты не говоришь о богоизбранности Птолемея? – фыркнул толстяк. – Не забывай, по чьей вине погиб твой друг.

– Не тебе об этом судить, евнух, – зло ответил Ахилла. – Я сам виноват в гибели Фавоса, нужно было его отговорить от безрассудного поступка вступить в бой с римлянами, или быть с ним и умереть вместе. А ведь он мне был как брат и однажды спас мою жизнь. Ахилла снова дрожащими руками потянулся к кувшину с вином.

– Великий Ахилла, ты видно давно не выходил в город. Еще несколько дней, и он погрузится в полный хаос. – Потин рассказал ему о последних событиях. Настойчиво тебя прошу явиться во дворец и встретиться с моей госпожой.

Ахилла внимательно выслушал Потина. Он понемногу возвращался в жизнь, из которой на некоторое время выпал. Взгляд его посуровел.

– Передай госпоже, что в самое ближайшее время я буду у нее. Но пока не предпринимайте никаких действий, – распорядился он.

Вечером того же дня Ахилла в сопровождении нескольких доверенных ему офицеров в парадной форме при золотых орденах прибыл во дворец. После долгого обсуждения с Береникой они решили действовать сообща. Царя решено было заставить отказаться от власти и подвергнуть аресту. Что делать с ним дальше, заговорщики так и не решили.

Но они опоздали. Великий фараон Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис вместе со своей дочерью Клеопатрой и несколькими доверенными людьми тайно успели покинуть Александрию, сорвав все планы заговорщиков.