Читать книгу Эх, Малаховка. Книга 1. Поступление - Елена Поддубская - Страница 18

– Так, Шумкин, ты у нас один что ли бежишь стольник с барьерами? – Рудольф Александрович Бережной недоумевающе посмотрел на Шумкина, уже вовлачившегося в шиповки.

– Не знаю, – оглядываясь по сторонам, Миша увидел рядом только опоздавших на экзамен по спринту Армена Малкумова и Серика Шандобаева. Юноши наконец-то нашли место, где смогли переодеться, и теперь ждали своей очереди. Никто толком не знал, чем можно заменить недостающий экзамен по спринту. Организовывать новый забег только для двоих Бережной не хотел.

– Эй, аксакалы, идите сюда, – махнул он ребятам, – Барьеры бегать умеете?

Серик первым замотал головой:

– Как не умеете? Канешна умеете. Мой конь Берик их зынаете как перепрыгивает?!

Бережной наморщил лоб, не понимая:

– Какой ещё конь? Ах, да! Ты же у нас… – преподаватель посмотрел на секундомер в руке, подумал, спросил снова, – А без коня сам умеешь через барьеры того?

– Не зынаю, товарищ пыреподавател. Никогда не пыробовал.

– Понятно. А ты? – Рудольф Александрович стал скептически разглядывать белоснежные спортивные штаны Армена с ярко красными лампасами, – По виду ты тоже кавалерист?

– Нэт. Я – спортивное ориентирование, – Армен поднял вверх указательный палец. Бережного это не впечатлило:

– А насчёт барьеров как? Ориентируешься?

– Какая мне разница: барьеры, нэ барьеры. Давай попробуем, – как многие азиаты, Малкумов часто исключал из речи местоимение «вы».

– Понятно, – Бережной, зная особенности восточных языков, на тыканье не обиделся. Категоричным жестом он отмахнул обоих кандидатов в сторону, – Идите тогда на высоту. Записали же вас на мою голову к нам на кафедру! Шумкин бежишь один! – голос Рудольфа Александровича был стартовым.

– Да я – всегда пожалуйста. Но только барьеров-то всего два, – Миша указал на дорожку. Там стояли один за другим барьеры, принесённые самим Бережным до этого.

– А, да… Забыл. Ну, это мы сейчас поправим. Эй, вы, двое, – окликнул Бережной Армена и Серика, уже направившихся по футбольному полю к сектору высоты, – Возвращайтесь!

Ребята послушно повернули назад. Лица их были совершенно невозмутимыми. Подобное безразличие удивляло. Все вокруг волновались, бегали, суетились, а эти двое ходили по стадиону широким шагом, с высоко поднятыми головами, руками в карманах штанов и явно не переживали за то, что предстоят вступительные экзамены.

– Вон того товарища на финише видите? – указал Бережной в сторону Джанкоева.

Тофик Мамедович, плотно окружённый абитуриентами, закончившими экзамены по бегу на средние дистанции, вёл активные разъяснения по результатам забегов и соответствующим им оценкам.

Дождавшись кивка Армена, Рудольф Александрович продолжил:

– Идите к нему и скажите, что я попросил его принести с кафедры ещё восемь барьеров, – Бережной протянул Армену связку ключей.

– А вы – кто? Как вас зовут? – Малкумов смотрел почтительно. Бережной понял, что вопрос задан не просто из любопытства.

– Я – завкафедрой легкой атлетики. Вы – будущие студенты этой кафедры. Значит я – ваш старший преподаватель. Ясно? А зовут меня Рудольф Александрович Бережной.

Серик, согласно кивавший до сих пор, сильно сморщил лоб и брови:

– Пырастите, как вас зовут, товариш нашальник?

– Рудольф Александрович.

– Алекысандрович, – повторил Серик отчество, даже не пытаясь запомнить имя преподавателя, а уж тем более фамилию.

– А гэде мы там их должны взять? – Армен подкидывал ключи на ладони.

– Кого? – Рудольфа Александровича отвлёк от темы разговора внешний вид абитуриентов. Уже сейчас заведующему кафедры было понятно, что на новый учебный год сюрпризы и проблемы из-за новичков ему обеспечены. Поступление Шандобаева и Малкумова было условным: спортсменов со столь редким спортивными специализациями и из «глубинки страны» брали в столичные институты по тому же принципу, что лимитчиков в Москве на работу – по разнарядке. Парни, как видится, тоже об этом знали. Иначе, чем ещё можно было объяснить их олимпийское спокойствие?

– Эти вот, барьеры, – Малкумов указал на Шумкина.

– А-а. В кладовке найдёте, – мужчина сделал жест рукой, приказывающий действовать, – И побыстрее, – крикнул Бережной уже в спину. Время приближалось к одиннадцати утра, и солнце шпарило теперь вовсю. Парни согласно кивнули, но пошли по стометровке всё тем же значимо-неторопливым шагом. Бережной вздохнул и покачал головой, но остался на месте; Бражник был прав – не пристало ему, пожилому заведующему кафедры, самому таскать барьеры, когда стадион ломился от поступающей молодёжи.