Читать книгу Эх, Малаховка. Книга 1. Поступление - Елена Поддубская - Страница 2

Тонкую пелену утреннего тумана над Малаховским озером разорвал первый луч солнца и прожектором блеснул по воде. По натоптанной тропинке вдоль озера тихо трусил бородатый ректор малаховского Института физкультуры Иван Иванович Орлов. Ему было едва за пятьдесят, но круглая борода с частично выбритыми щеками и широкими усами, а также тяжеловесность визуально добавляли годов. Шумно выдыхая на каждый шаг, мужчина бежал на удивление легко и быстро. Насекомые, обитающие в зарослях травы и прикорневых лунках деревьев, пока ещё сонные в этот час, пуганно спасались от вибрации человеческих ног, забиваясь поглубже. Ни взлететь, ни убежать было невозможно из-за влажности воздуха, сковывающей конечности. Мужчина на бегу утёр нос, поправил дорогие позолоченные очки, придававшие ему солидный вид, украдкой оглядываясь сунул руку в спортивные трусы, наладил местоположение волнующего органа и в очередной раз шумно выдохнул. Почти тут же перед ним

встали из тумана две одинаковые фигуры:

– С добрым утром, Иван Иванович!

– Здрасьте, товарищ ректор!

Орлов крякнул, дернул руку, дал вкопанного, но, признав бегунов, расслабился и рассиял. Луч солнца бликом блеснул в золоте оправы и на потном лице:

– А! Это вы – двое из ларца? – поприветствовал он бегунов на средние и длинные дистанции, проще говоря «средневиков», – Здорово, коллеги по тропе здоровья! – ректор по панибратски отстучал по рукам. Ребята, довольные, улыбались. Толик Кирьянов – мастер спорта на дистанции полторы тысячи метров, и Толик Кириллов – кандидат в мастера спорта в беге на три тысячи метров, казалось, в жизни никогда не расставались. Их повсюду видели вместе: на тренировках, в электричках, в магазине. Кирьянов был постарше, он перешёл на четвёртый курс. Кириллов только поступал. Внешне ребята были на удивление схожи: невысокого роста, тощие, узкоплечие, коротко остриженные и в очках. Одевались средневики тоже чаще всего одинаково. Вот и теперь штаны и олимпийки сине-фиолетового хлопчатобумажного трико и кроссовки «арена» усугубляли зеркальное отражение бегунов.

Ректор рассматривал легкоатлетов, удивляясь их похожести и, так и не зная, кто из них кто; на пробежках видел часто, но лично знаком не был. Троица семенила на месте.

– Как дела? Сессию сдали? – Орлов вытер пот со лба и глянул на часы на руке. Вопрос он задал из вежливости и тут же заметил, как ребята обрадовались проявленному вниманию.

– Сдали, – заверил фальцетом Кирьянов, приглаживая волосы; голос у него был высок по своей природе, – Перешли на четвёртый курс.

– О, это дело! – похвалил ректор. – А ты? – кивнул он вопросительно младшему из Толиков.

– А у меня сегодня экзамен по спецухе, – гордо выпрямился Кириллов и рукой вздыбил озорную чёлку. Сухощавые лица спортсменов по-прежнему улыбались. Поняв по ответам, что тот, кто со вздыбленной чёлкой, моложе и абитуриент, Орлов предупредительно поднял указательный палец перед его носом:

– Ну, ни пуха ни пера! Если что – скажешь.

Кириллов признательно приложил руку к сердцу. Ректор махнул рукой, мол, «пустяки, не стоит!», и продолжил путь, демонстративно ускорившись и игнорируя рекомендации кардиолога не делать этого. Роса с закрытых одуванчиков, в эту пору в Подмосковье местами жёлтых, медленно сползала по пути пробега.

Настроение у ректора было отличным. Сегодня начинались вступительные экзамены. По традиции первыми сдавались практические экзамены по предметам спортивной специализации, той самой «спецухе» и общим, составляющим основу комплекса ГТО – «готов к труду и обороне СССР», – гимнастике и плаванью. Отбор абитуриентов по показателям практических экзаменов, как стандарт по профпригодности, позволял отсеивать на этом этапе слабо подготовленных, прежде всего тех, кто не имел первого спортивного разряда. Этот норматив обеспечивал при поступлении максимальный бал – пятёрку в зачётной ведомости. В столичные ВУЗы, республиканского или государственного значения, как, например МОГИФК, поступали чаще всего перворазрядники и кандидаты в мастера спорта. Нередко были среди абитуриентов и мастера спорта. Наличие звания «мастер спорта международного класса» и «заслуженный мастер спорта» – таких было мало, но были, от вступительных экзаменов освобождало вообще. Зачисление таких спортсменов производилось автоматически, избавляя от сдачи даже теоретических предметов по биологии, русскому языку и литературе, в форме сочинения, и экзамену по истории. Факт, что в спортивные ВУЗы без конкурса брали именно спортсменов высокого уровня, произвел на свет поговорку: «сила есть – ума не надо». Обидную и совсем неоправданную. Но думал ректор малаховского института сейчас совсем не об этом: на душе было празднично от того, что наступал в истории высшего учебного заведения, которым он руководил, ещё один учебный год, который, для всего руководства и преподавательского состава, знаменовался как раз-таки вступительными экзаменами.

Июльский день одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года начинался хорошо.