Читать книгу Обручник. Книга третья. Изгой - Евгений Кулькин - Страница 71

Рыков рассеянно смотрел в окно, за которым шел дождь.

За своей спиной он не столько слышал, сколько ощущал сталинское дыханье. Доводы иссякли. Слова потеряли смысл. Между ними маятником раскачивалась накаленная спором пустота.

– Ссылаясь на тринадцатый год, – глухо начал Сталин, – вы забываете одно немаловажное обстоятельство.

– Какое же? – охотно отозвался Алексей Иванович.

– Тогда крестьянин находился в ярме у помещика.

– Ну и что?

– У него не было выбора, где работать и как.

– Интересно.

– Скорее, поучительно. Мы дали землю. Пытаемся снабдить машинами. Только кормите нас.

– А почему они это должны делать? Купите у них хлеб по цене, которую они установили.

Сталин нервно заходил по кабинету.

То ли половицы, то ли сапоги чуть подскрипывали.

– Мы – ! – В разрядку произнес Сталин. – И поскольку «дар» в этом созвучии имеется, мы его сделали.

– Какой же?

– Снабдили землей.

– Вот это уже точнее – «снабдили». А им надо было отдать ее безвозмездно и без всяких условий. Как завоеванную ими же.

Рыков чуть подумал и добавил:

– И вовсе не НЭП развратил крестьян.

– А что же?

– Топорная аграрная политика.

Сталин резко остановился спиной к тому окну, в которое только что глядел Рыков. Но не сумел полностью закрыть его собой. Поэтому виделся стебельком, пытающимся хоть ничтожеством, но явить себя миру. И взор Николая Ивановича все был брошен туда же, за окно, за каким разлаписто реализовывал себя дождь.

И глаза его с каждым словом леденели. Леденели, но – жгли.

И Сталин это не только видел, сколько чувствовал.

– Страну не обязаны кормить все те, кто в ней живет, – чуть назидательно произнес Рыков. Сталин молчал.

Ассоциативно подумалось, что при этом Рыков – рычал.

Да, в душе он, наверно, все же рычал. Ибо наливался той желчью, которую ощущал в себе только в те моменты, когда надо было погасить какую-либо полемику брандспойтом своего авторитета.

Но тут был тот, кто не умел слабо противостоять. Поэтому он начал почти вкрадчиво:

– Ведь есть хозяйства государственные, зачем же иметь так называемые коллективные? Тем более что они не подразумевают четкой регламентации обязанностей и прав.

Сталин понимал, что спор возвращается на повторный круг.

И вдруг неожиданно произнес:

– Два дождя в маю и урожай – в ларю.

Рыков глянул за окно. Дождя там уже не было.