Читать книгу Дебют. Как НЕ стать писателем - Георгий Панкратов - Страница 10

Сегодня меня не взяли в «Большой лев». Это крупная компания, занимается скидочными купонами. Когда оказался в их офисе, у меня перехватило дух: огромное помещение, похожее скорее на ангар или завод, с высокими потолками. Бесконечно длинное, я бы сказал: бескрайнее. Оно было уставлено столами, за каждым сидел человек и непрерывно штамповал эти купоны. Количество рядов не поддавалось счету. Все это напомнило картины из жизни старых британских клерков, копающихся в своих бумагах и печатных машинках.

Платили здесь вдвое больше, чем там, где я работал грузчиком; это мог быть нормальный старт. Но что важнее всего, здесь можно было писать. Хоть скидки, хоть купоны, но писать. Я не презирал физический труд, но ведь когда-то пора с ним кончать. Последние три месяца я, как голодный пес, оббегал столько офисов, что открыл для себя полкарты Москвы и уже представлял примерно, что находится возле любого метро. Меня никуда не брали – то предлагали осточертевший фриланс, то ссылались на нехватку опыта, то спрашивали: «Ты за Путина или нет?» Мне не хотелось говорить о политике, я приехал писать о хороших людях, классной музыке, интересных событиях. Но жизнь всегда распоряжается иначе.

Вот уже несколько недель я готовлю такие же купоны, только дома, по вечерам и ночам. Мне стыдно признаваться парням со склада, что я пишу о ботоксе, детоксе, гликолиевом пилинге и меховых выставках в пригороде Парижа. Но главное, что, занимаясь этой чушью, я получаю те же деньги, что они. А ведь многие кормят семьи, детей, обустраивают жилища, содержат машины, дачи. Правда, и мне эти пилинги не даются слишком легко: пять часов на энергетиках после шестнадцатичасовой смены. Да еще и в моей нехорошей квартире: то Андрюха решит лупануть по уличному фонарю из пистолета, то в гости зайдет огромный и мрачный Каркас – авторитет, который проплатил инсценировку своего убийства и несколько сюжетов по тиви, а теперь вот сидит и глушит с парнями водку.

Устроившись в «Большой лев», я мог бы послать склад к черту и продолжать заваливать письмами приличные редакции, сидя в этом гигантском пугающем пространстве. Это был бы мой офисный дебют, волнительный и даже малость страшный. Но я не сомневался, что преодолею и эти купоны, и этот офис, и эти лица – как преодолеваю каждый день все остальное. И я не сомневался, что меня возьмут. Кому же здесь работать, как не мне!

Но вот не взяли. Я иду в сторону Янгеля, хотя никогда там не был, просто куда глядят глаза. Вспоминаю лицо Юнны, рассказывающей смешную шутку, и на секунду становится светлее, но затем это лицо отплывает, сменяется картинами привычной жизни, из которой впервые за несколько месяцев кажется, что нет выхода. К горлу подступает отчаяние.

Нет, мне никогда не казалось, что в Москве легко, но меня реально никто не хотел здесь видеть. Я каждый вечер садился за стол и писал об очередной меховой выставке, о новой депиляции, о вечеринках в клубах, где я никогда не побываю, о модных играх в мафию. В двери квартиры снова звонили. Приходила африканка лет под тридцать, дитя московской Олимпиады, братья называли ее негритоска, на ходу рифмуя с другим, обидным словом. Она страшно пила водку.

– Ты хочешь со мной переспать? – говорила она мне. Всерьез ли, шутя, пытаясь поднять себе цену тем, что хотя бы кому-то может еще отказать?

Я докуривал и уходил в комнату. Думал о Юнне. Думал о том, как найти работу. В подмышках вскочили огромные гематомы. Парни предлагали вырезать и даже достали нож. Долго смеялись.

– Купи какую-то мазь, – сказал Андрюха, название я не запомнил. – Лечиться придется хреново и долго, но надо терпеть.

Парень, который поднимал на бунт колонию, теперь выдавливал мне отвратительные гнойники и заливал зелье в раны; он знал неведомый мне рецепт. Несколько дней я валялся с температурой, не мог пошевелить руками и просто ни хрена не понимал. Слышал, как выла их мать, как били головой о стену Васю, как гремели бутылки. Андрюха пил все меньше, но только потому, что заторчал. Он всякий раз отрицал, что «поставленный» и злился от того, что я все понимал. То, что мне удалость подняться с кровати, дойти до офиса гребаного «Большого льва» и обратно – заслуга этого парня. Спасибо тебе, если что. Я помню.