Читать книгу Дебют. Как НЕ стать писателем - Георгий Панкратов - Страница 8

Приехав в Москву, я стал посещать храм – подворье Троице-Сергиевой Лавры на Олимпийском проспекте. Провожу много времени у иконы Сергия Радонежского. Церковь учит, что лучше приходить в храм не в минуты слабости и отчаяния, не в плохом настроении, ведь посещение этого места – праздник, в том числе и единения людей. Но для меня сложно быть здесь, когда вокруг много народа. Я прихожу к Богу, а не к людям. Выразить почтение за жизнь, которая есть свет, за то, что он не оставляет меня. Но есть и то, что сильно меня тревожит.

Жизнь кажется четким планом, который нужно просто выполнить, прожить. Она сияет ослепительной ясностью, рекламным слоганом: просто сделай. И с этими словами приходит успокоение: следование плану даст мне все: и развитие, и, в конечном итоге, счастье. Но так было не всегда. Я помню время, когда никакого плана не было, и каждый шаг на перекрестке давался с трудом, потому что был одинаково бессмысленным, в какую бы сторону ни пошел. В кармане лежал блокнот, куда я записывал рифмованные строчки, а голова набухала идеями для будущего романа, который поразил бы мир. Но к вечеру все утопает в литрах и десятках литров паршивого бухла. Те стихи давно на помойке, а новые не подступают, святые слышат мои молитвы: больше никаких стихов.

– Просто помоги мне быть обычным человеком. Самым-самым обыкновенным на свете. Не дай мне сойти с этого пути, поддержи меня. А все остальное сам, – говорю Сергию.

Крещусь, отхожу от иконы, иду к Богородице.

– Я действительно люблю эту женщину, – объясняю тихо. – Хочу о ней заботиться, сделать ее счастливой.

Зачем я это говорю? Потому что Богородица – это новая жизнь. И рождение новой семьи – рождение новой жизни. Я ничего не хочу на свете сильнее семьи.

Неподалеку от храма офис петроградского банка, которому я отдаю кредит. Выходит, Петроград благословил меня на то, чтобы я уехал, и терпеливо продолжает помогать мне даже здесь, думаю с усмешкой. Но ничего, скоро отдам все долги, и можно будет об этом забыть об этом.

Под вечер приеду на ВСХВ. Я часто работаю здесь, возле пруда, к которому спускаются несколько старых ступенек, закрытых почему-то за оградой. Открываю ноутбук и сочиняю дурацкие объявления; я подрабатываю копирайтером, как Гордон Комсток у Оруэлла. Перед началом работы вхожу в социальную сеть: раз в несколько дней приходит короткий ответ от Юнны, а поймать ее онлайн и вовсе невозможно. Она неуловима! Я закрываю глаза и вспоминаю, как мы обедали в столовой на работе.

– Приятного аппетита, – говорил я Юнне. Она всегда отвечала:

– Спасибо, и тебе.

Почему все самое важное в жизни, самое ценное в ней так отчаянно сентиментально? Здесь, не в Москве даже, а в московском Интернете люди противопоставляют ум сердцу. Меня радовало в Юнне то, что она не знакома с интернет-мемами, пабликами, блогами, искусственной повесткой тех же СМИ, в которую я сам все больше погружался. Самое последнее, чего я хотел от жизни – чтобы моя избранница писала «красавчег», «превед», «журнолизд», демонстрируя духовное богатство внутреннего мира, чтобы говорила: «я про что-то» или «от слова совсем». Она, слава богу, не станет такой. И когда приедет в следующий раз в столицу, мы встретимся в обычном симпатичном ресторане, а не каком-нибудь антикафе.